Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том III [publisher: Издательские решения]

«Унесите его! – послышался хриплый шепот изнутри. – Мне не нужен завтрак».

Пожав плечами, стюард как можно скорее удалился – от «запятнанной» позавчера двери все еще исходил мерзейший запашок.

Полдник также закончился к удовлетворению пассажиров, хотя на этот раз Кугель попросил Поррейга больше не предлагать Ниссифере никаких блюд, пока она сама не появится в салоне.

Во второй половине дня Иванелло вынес на палубу лютню с длинным грифом, перевязанную бледно-голубой лентой, и спел несколько сентиментальных баллад под аккомпанемент тихих арпеджированных аккордов. Девушки-мимы подошли к нему поближе и с изумлением уставились на лютню; вопрос о том, способны ли они слышать музыку и понимают ли они вообще, в чем заключается музыкальное исполнение, стал предметом всеобщего обсуждения. Так или иначе, девушки легли на палубу животом вниз, подпирая подбородки скрещенными пальцами и наблюдая за Иванелло серыми глазами, полными, как могло показаться со стороны, немого восхищения. Осмелев, Иванелло погладил коротко подстриженные черные волосы Скаси. Две другие девушки тут же подобрались ближе, и молодому менестрелю пришлось поочередно погладить по голове Сущь и Рлысь.

Довольный собой Иванелло расплылся в улыбке и спел еще одну балладу; Кугель угрюмо наблюдал за происходящим с полубака.

На этот раз за весь день пути караван проехал мимо единственного маленького поселка, Порт-Титуса. Окружающая местность становилась заметно диковатой. Впереди возвышался массивный горный эскарп – река пробила через него узкое ущелье, и в этой теснине дороге пришлось прижиматься к самому краю воды.

Ближе к вечеру каравану повстречалась бригада дровосеков, нагружавших бревна на баржу. Вармус остановил экипажи и фургоны. Спрыгнув с козел, он пошел наводить справки и вернулся с неутешительной новостью: впереди случился оползень, и дальнейшее продвижение по прибрежной дороге стало невозможным.

Дровосеки вышли на дорогу, указывая на север, в сторону крутых холмов: «В полутора километрах отсюда отходит боковая дорога, ведущая через Провал Настройщика и дальше по Ильдийской Пустыни. Когда вы проедете по ней три километра, будет еще одна развилка – поверните направо, чтобы объехать ущелье, и в свое время вы доберетесь до озера Заол и Каспары-Витатус».

Вармус повернулся, чтобы взглянуть в сторону провала: «И насколько безопасна эта дорога?»

Старшина дровосеков ответил: «По сути дела, нам это неизвестно – в последнее время никто не спускался по Провалу Настройщика. Что само по себе, конечно, настораживает».

Другой дровосек прибавил: «В „Приюте перевозчиков“ ходят слухи о банде кочевников из Карста. Говорят, эти безжалостные дикари умеют устраивать незаметные засады – но они боятся темноты и не нападают ночью. У вас многочисленный отряд – скорее всего, вам нечего опасаться, кроме внезапной атаки из укрытия. Следует, однако, выставить дозорных и внимательно наблюдать за окрестностями».

Младший дровосек вмешался: «А как насчет скальных гоблинов? Разве они не опаснее бандитов?»

«Чепуха! – отозвался старшина. – Все это сказки, которыми детей пугают! Ты еще про перекати-чертей вспомни».

«А все равно они существуют! – упорствовал младший. – Мне про них многие рассказывали».

«Чепуха, говорю! – снова обронил старшина дровосеков. – После дюжины кружек эля в „Приюте перевозчиков“ по пути домой любому привидятся за каждым кустом гоблины и черти».

Второй дровосек задумчиво заметил: «Я придерживаюсь другого правила. Лучше держать ухо востро и побаиваться скальных гоблинов и перекати-чертей, даже если они не показываются, нежели позволить им захватить тебя врасплох».

Старшина решительно разрубил воздух ладонью: «За работу! Вы задерживаете сплетнями большой караван!» Повернувшись к Вармусу, он повторил: «Поезжайте через Провал Настройщика. Дней через восемь вы прибудете в Каспару-Витатус».

Вармус вернулся к экипажу, и караван двинулся вперед. Через полтора километра боковая дорога поднималась в холмы к Провалу Настройщика, и Вармус неохотно повернул туда, оставив позади знакомый прибрежный путь.

Боковая дорога долго петляла между холмами, углубилась в Провал Настройщика и вывела караван на плоскогорье.

К тому времени Солнце уже почти зашло. Вармус решил устроиться на ночлег там, где из рощи черных деодаров узкой струйкой вытекал ручей. Он тщательно расставил экипажи и фургоны, окружив их проволочной оградой, при малейшем прикосновении поражавшей лиловыми разрядами-молниями любого, кто попытался бы проникнуть через нее снаружи. Таким образом караван был защищен от рыщущих по ночам хунов, эрбов и вурдалаков.

Работники каравана наломали дров в роще деодаров и снова развели огромный костер. Пассажиров «первого класса» предварительно угостили ужином из трех блюд, приготовленным Поррейгом на борту «Авентуры», после чего они присоединились к «экипажным» путешественникам, закусывавшим у костра хлебом с тушеным мясом и квашеной зеленью.

Вармус налил всем вина, но не так щедро, как вечером предыдущего дня.

После ужина вожатый каравана обратился ко всем присутствующим: «Как вам известно, нам пришлось повернуть на объездную дорогу, в связи с чем не предвидится никаких неудобств и, надеюсь, никаких задержек. Тем не менее, теперь мы будем ехать по Ильдийской Пустыни, то есть по незнакомой мне территории. Потребуется система бдительного наблюдения. Главным дозорным будет Кугель, разместившийся на носу „Авентуры“. Он человек проницательный, зоркий и подозрительный; кроме того, ему практически больше нечего делать. Я буду следить за дорогой с козел головного экипажа, а Славóй, так как он едет в последнем фургоне, станет нашим арьергардом. Но прежде всего мы будем полагаться на Кугеля, перед которым открывается обширный вид сверху. Вот и все, что я хотел сказать. Продолжайте закусывать и развлекаться».

Клиссум прокашлялся и выступил вперед – но перед тем, как он успел процитировать первый слог своей оды, Иванелло схватил лютню и, залихватски бряцая по струнам, принялся распевать довольно-таки вульгарную песенку. Клиссум постоял немного, обиженно улыбаясь, после чего отвернулся и сел на прежнее место.

С севера налетел порыв ветра, заставивший плясать пламя костра и на мгновение скрывший фигуру Иванелло в облаке стелющегося дыма. Иванелло беззаботно выругался, положил на землю лютню и опять занялся заигрыванием с девушками-мимами, по-прежнему загипнотизированными его музыкой. Сегодня он осмелел, но его эротические приставания – постольку, поскольку они в равной мере адресовались каждой из трех девиц – не встречали возражений.