Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том III [publisher: Издательские решения]

Кугель с неодобрением наблюдал за происходящим. Повернувшись к доктору Лаланке, он пробормотал: «Иванелло побуждает ваших подопечных к распущенности».

«Вполне может быть, что таково его намерение», – согласился доктор.

«И вас это нисколько не беспокоит?»

«Ни в малейшей степени».

Клиссум снова вышел вперед и, поднимая рукописный свиток высоко над головой, с улыбкой обвел глазами собравшихся.

Иванелло, опустившийся в объятия Сущи в то время, как Рлысь прислонилась к нему с одной стороны, а Скася – с другой, наклонился к своей лютне и извлек из нее последовательность жалобных арпеджио.

Клиссум, казалось, готов был осудить вмешательство молодого человека, когда ветер направил прямо в лицо эстета струю густого дыма, в связи с чем он раскашлялся и отступил. Иванелло, опустивший голову так, что его каштановые кудри блестели отражениями языков пламени, улыбнулся и сыграл на лютне пару издевательских глиссандо.

Эрмольда возмущенно промаршировала вокруг костра, встала, глядя на Иванелло сверху вниз, и резко произнесла: «Клиссум хотел бы спеть одну из од. Предлагаю вам отложить лютню и послушать его».

«С удовольствием так и сделаю!» – отозвался молодой человек.

Эрмольда развернулась на месте и промаршировала обратно туда, где сидела. Три одинаковые девицы вскочили на ноги и последовали за ней такой же возмущенной походкой, раздувая щеки и растопырив локти, выпячивая животы и высоко поднимая колени неуклюжими толчками. Заметив, что у нее за спиной что-то происходит, Эрмольда обернулась; девицы отпрыгнули, кувыркнувшись спинами вперед, исполнили молниеносный лихорадочный танец, совершая длинные прыжки из стороны в сторону, как взбудораженные менады, и вновь опустились на траву рядом с Иванелло.

Эрмольда, растянув губы в напряженной улыбке, подошла к Клиссуму, чтобы обменяться с ним парой слов; при этом и она, и эстет бросали на молодого человека презрительные взгляды, полные праведного осуждения. Тем временем Иванелло, отложив лютню в сторону, всецело предавался эротическим экспериментам с окружившими его тремя девицами. Они нисколько не возражали против его прикосновений – напротив, теперь они прижимались к нему еще плотнее. Наклонив голову, Иванелло крепко поцеловал Рлысь в губы; Сущь и Скася тут же обратили к нему лица, требуя того же.

Кугель с отвращением крякнул: «Невыносимый юнец!»

Доктор Лаланке покачал головой: «Честно говоря, меня удивляет их податливость. Мне они никогда не позволяли к ним прикасаться. Что поделаешь! Кстати, Вармус явно начинает беспокоиться – наступает ночь».

Вармус поднялся на ноги и стоял, прислушиваясь к звукам, доносившимся из темноты. Пройдясь вдоль ограды, чтобы проверить ее надежность, он обратился к путешественникам: «Сохраняйте бдительность! Не бродите ночью, как лунатики! Не назначайте свидания в лесу! Я иду спать и рекомендую вам сделать то же самое, так как завтра нам предстоит долгий путь по Ильдийской Пустыни».

Клиссум не мог смириться с унижением и выступил вперед, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство: «Меня неоднократно просили прочесть еще одну поэму, и я намерен выполнить эти просьбы».

Эрмольда одобрительно хлопнула в ладоши, но почти все остальные отправились спать.

Клиссум раздраженно поджал губы: «Теперь я продекламирую свою тринадцатую оду под наименованием «Вот-вот обрушатся ума высокопарные палаты». Эстет уже встал в подходящую горделивую позу, но опять налетел сильнейший порыв ветра, заново раздувший догорающие угли. Облака удушливого дыма заполнили все пространство вокруг костра, и последние оставшиеся слушатели поспешили уйти. Клиссум в отчаянии воздел руки к небу и удалился к себе в каюту.

Кугель провел тревожную ночь. Несколько раз он слышал отдаленный обиженный вопль какого-то существа, пытавшегося проникнуть сквозь ограждение, а однажды со стороны леса донеслось кудахтающее уханье нескольких нечеловеческих голосов.

Вармус рано разбудил своих подчиненных и пассажиров – как только восточный небосклон озарился красновато-лиловым предрассветным свечением. Стюард Поррейг подал завтрак: горячий чай, булочки и аппетитное рагу из жареных мидий, перловки, кангола и щитолистника. Как обычно, Ниссифера не выходила из каюты, но на этот раз отсутствовал также Иванелло.

Поррейг позвал Вармуса, чтобы тот нашел Иванелло и попросил его поторопиться с завтраком, но поиски по всему стойбищу каравана не привели к желаемому результату. Имущество молодого человека нашлось у него в каюте – все оставалось на своих местах, кроме самого Иванелло.

Сидя за столом, Вармус строго допросил каждого из пассажиров и работников, но никто не сумел предоставить никаких сведений. Вожатый тщательно изучил поверхность земли рядом с оградой, но не нашел признаков проникновения извне или изнутри. Наконец ему пришлось выступить с мрачным объявлением: «Иванелло исчез – будто растворился в воздухе. Я не обнаружил никаких свидетельств нападения или похищения. Тем не менее, я не могу поверить в то, что он добровольно нас покинул. Могу предложить только одно объяснение: Иванелло стал жертвой зловредной магии. Честно говоря, мне больше ничего не приходит в голову. Если у кого-нибудь возникнут какие-нибудь гипотезы или даже подозрения, прошу сообщить мне об этом. Тем временем, нет никакого смысла здесь оставаться. Нам нельзя задерживаться – караван должен прибыть в пункт назначения по расписанию. Погонщики, запрягайте фарлоков! Кугель, займите наблюдательный пост на носу!»

Караван выехал в Ильдийскую Пустынь; тайна исчезновения Иванелло осталась нераскрытой.

Теперь ведущая на север дорога – не более чем колея – достигла развилки, где караван повернул на восток, продолжая путь вдоль гряды холмов, тянувшейся вдаль настолько, насколько мог видеть глаз. В этой унылой, засушливой местности поддерживали существование лишь редкие чахлые звоностволы и напоминавшие маленькие кочки кактусы, хотя время от времени попадался и дендрон с черной, пурпурной или красной листвой.

Часа через два Вармус прокричал, обращаясь к летевшему рядом судну: «Кугель, вы следите за окрестностями?»

Перегнувшись через поручень, Кугель ответил: «Мне не помешало бы знать, за чем или за кем, собственно, я должен следить».

«Ищите враждебно настроенных кочевников – особенно опасны те, что прячутся в засаде».

Кугель обвел взглядом пустынный ландшафт: «Не вижу ничего, что соответствовало бы вашему описанию – вокруг только холмы и пустоши, хотя далеко впереди я замечаю темную полосу леса – или, может быть, это всего лишь река, окаймленная деревьями».

«Очень хорошо, Кугель! Держите ухо востро!»