Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том I [publisher: Издательские решения]

«Неразумные дети мои! Рогол Домедонфорс умирает – но ему суждено жить вечно в Ампридатвире, который он любил и которому он служил! Когда рассудок и стремление к добру позволят восстановить в городе мир и порядок – или когда очередная кровавая баня отучит вас от стадного легковерия и потворства бессмысленным страстям, когда погибнут все, кроме самых выносливых и предусмотрительных – тогда прочтут эти скрижали. Тому, кто видит эти строки, я говорю: ступай к башне Судьбы, к башне с желтым куполом, поднимись на самый ее верх и покажи красное левому глазу Рогола, желтое – правому, а затем синее – обоим глазам. Сделай, что я говорю, и ты обретешь власть Рогола Домедонфорса!»

«Где башня Судьбы?» – спросил Юлан Дор.

Элаи покачала головой: «У нас есть башня Родейля, Красная башня, башня Визгливого Призрака, башня Звонких Труб, Птичья башня и башня Гаунов – но про башню Судьбы я никогда не слышала».

«Но тебе известна башня с желтым куполом?»

«Не помню».

«Что ж, утром мы ее найдем».

«Утром…» – девушка сонно прислонилась к плечу Юлана.

«Утром…» – повторил Юлан, поглаживая ее светлые волосы.

Когда взошло старое красное Солнце, они медленно пролетели над городом. Обитатели Ампридатвира уже проснулись – всеобщая резня возобновилась еще перед рассветом.

Теперь убийства стали не такими дикими и необузданными, как ночью. Теперь они планировались заранее. Шайки мужчин прятались, устраивая западни зазевавшимся противникам, или вламывались в дома и душили женщин и детей.

«Похоже на то, что скоро в Ампридатвире не останется никого, кому могло бы оказаться полезным могущество Рогола», – пробормотал Юлан Дор. Повернувшись к Элаи, он спросил: «У тебя есть родители? Ты не боишься за жизнь своих родных?»

Девушка покачала головой: «Моих родителей съели гауны. Всю жизнь я прожила с братом отца. Он – скучный и противный самодур».

Юлан Дор отвернулся – и тут же увидел желтый купол. Таких куполов больше нигде не было – он нашел башню Судьбы.

«Вот он!» – Юлан протянул руку и повернул летающую машину к желтому купулу.

Приземлившись на одной из террас, они прошли по пыльным коридорам к антигравитационному колодцу и поднялись на верхний этаж. Там они обнаружили небольшое помещение, украшенное яркими панно, изображавшими собрание городской знати: мужчины и женщины в разноцветных шелковых одеяниях беседовали и пировали. В центральной части этой панорамы, напротив входа, придворные почтительно обращались к правителю-патриарху – суровому старцу с горящими глазами и седой бородой. Старец, облаченный в пурпурную мантию с черной каймой, сидел в кресле из резного дерева.

«Рогол Домедонфорс!» – едва слышно произнесла Элаи, и в небольшом зале наступила тишина – все вокруг словно затаилось. Юлан Дор и девушка чувствовали, что их дыхание всколыхнуло давно застывший без движения воздух; глаза, смотревшие со стен, сверлили их…

«Красное показать левому глазу, – нарушил молчание Юлан. – Желтое – правому. Синее – обоим глазам. Что ж, в коридоре я видел синие кафельные плитки, и на мне – красный сюртук».

Они нашли и отломили от стены две синие плитки, а затем и желтый кусок мозаики, после чего Юлан Дор оторвал полоску от манжеты своего сюртука, поднес красный обрывок к левому глазу портрета старца, желтую мозаику – к правому и, наконец, синие плитки к обоим глазам.

Что-то щелкнуло, послышались скрип и жужжание – словно где-то неподалеку проснулась сотня пчелиных ульев.

Часть стены отодвинулась, открылся проход с ведущими вверх ступенями. Юлан поднялся по ступеням; Элаи следовала за ним по пятам.

Они взошли на залитую дневным светом площадку под куполом башни. В центре на подставке стоял блестящий цилиндр из черного стекловидного материала, с закругленным верхом.

Жужжание усиливалось, сливаясь в высокий ноющий гул. Черный цилиндр задрожал, стал почти прозрачным, размягчился и чуть оплавился. В глубине его виднелась белесая комковатая масса – мозг?

Цилиндр ожил.

Из него протянулись во все стороны колеблющиеся псевдоподии. Прижавшись друг к другу, Юлан и Элаи смотрели, как завороженные. На конце одного из черных щупалец вырос глаз, на конце другого образовалось ротовое отверстие. Глаз внимательно рассмотрел молодого человека в красном сюртуке и девушку в сером плаще.

«Приветствую вас из бездны прошлого, добро пожаловать! – весело произнес черный рот. – Значит, вы пришли наконец – пришли разбудить Рогола Домедонфорса? Что ж, я неплохо выспался, хотя мне показалось, признаться, что я спал слишком долго. Сколько времени прошло? Двадцать лет? Пятьдесят? Посмотрим, посмотрим…»

Глаз на щупальце повернулся к прозрачной трубке на стене, заполненной на четверть серым порошком. Черный рот вскрикнул от удивления: «Почти вся энергия истрачена! Сколько же я проспал? Период полураспада – тысяча двести лет… Больше пяти тысяч лет!» Глаз снова повернулся к Юлану и Элаи: «Кто же вы, тогда? И где мои сварливые подданные, поклонники Пансиу и Каздала? Значит, они давно друг друга перебили и вымерли?»

«Увы! – с неловкой усмешкой ответил Юлан Дор. – Они все еще дерутся на улицах».

Щупальце с глазом на конце быстро вытянулось и проникло через окно. Глаз смотрел на город. Белесая масса в глубине цилиндра всколыхнулась и прониклась изнутри бледно-оранжевым свечением. Черный рот снова заговорил – на этот раз гневно, с пугающей резкостью. У Юлана мурашки пробежали по спине – он почувствовал, как пальцы Элаи сжались у него на руке.

«Пять тысяч лет! – кричал голос чародея. – Пять тысяч лет, и эти мерзавцы еще не помирились? Даже время не смогло их ничему научить? Придется прибегнуть к средствам посильнее. Рогол Домедонфорс покажет им, где раки зимуют! Узрите и трепещите!»

По всему огромному городу разнеслись сотни резких хлопков. Юлан Дор и Элаи поспешили к окну и взглянули вниз. На улицах происходило нечто неописуемое.

Двери трехметровых порталов, ведущих в подземелья, распахнулись. Из каждого выползло гигантское щупальце полупрозрачного черного вещества, из которого состояли текущие полосы тротуаров.

Приподнявшись в воздух, щупальца разветвились на сотни отростков – они преследовали убегавших в ужасе жителей Ампридатвира, хватали их, срывали с них серые и зеленые одежды, а затем, вознося их высоко над крышами, опускали на обширную центральную площадь. Скоро тысячи людей – все оставшееся население Ампридатвира – толпились на площади, поеживаясь от прохладного утреннего ветерка, и никто из них не мог различить ни «серых», ни «зеленых», потому что все они остались в чем мать родила.

«У Рогола Домедонфорса нынче длинные руки! – гремел голос чародея. – Сильные, как притяжение планет, всевидящие, как воздух!»