Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу [СИ]

Разувшись прохожу следом за отцом в его кабинет — здесь тоже всё по-прежнему. Взгляд сам собой прикипает к генеалогическому древу, что висит на своём привычном месте на стене. Подхожу ближе и пробежавшись по ветвям, быстро нахожу знакомое имя.

— Мирослав… Хм…

— Что не так? — отец тут же подходит, остановившись рядом, смотрит вопросительно.

— Я виделся вот с этим человеком.

— Что!?

— Хотя, наверно его правильнее называть хранителем. Или ушедшим хранителем — мне пока не удалось разобраться до конца. Они есть и их нет…

На древе, под именем Мирослава указана лишь дата рождения, никакой иной информации нет, и подумав, отец оставляет это без изменений, лишь обводит имя зелёным карандашом.

— Твоё имя выделять пока не буду, — говорит он. — Не суеверный, но всё равно, кажется пока рано.

— Это не важно…

Он проходит и садится в своё любимое кресло, а я устраиваюсь напротив него, в гостевом.

— Как это вообще было? — помолчав задаёт он вопрос, и я вдруг понимаю, что не смогу начать рассказ.

Вторая сущность не просто запрещает, она буквально вопит и рот, словно сам собой кривится. Прячу лицо в ладонях, и отец правильно понимает, успокаивает:

— Если это нежелательно рассказывать, то я не обижусь. Не забывай, я тоже потенциальный хранитель, — он усмехается: — пусть и бывший.

И мне вдруг становится легче. Только сейчас чувствую, какая тяжесть была на душе, как давила вторая сущность всё это время. Улыбаюсь, и весело указываю глазами на коробку шахмат.

— Сыграем?

— Опять продуешь. Главное, мамке жаловаться не беги, — шутит отец.

— Это было один раз и мне тогда даже восемь лет не исполнилось!

Мы выставляем фигуры, перешучиваясь и нежелательная тема разговора точно сама собой уходит с горизонта.

Право слово, иногда лучше предаться любимой игре и компании с близким человеком, вместо того, чтобы вымучивать из себя рассказы о зеленоглазых ведьмах и погребённых под толщей земли башнях, в которых обитают не живые, но и не мёртвые хранители.

Меня перехватили, когда я вышел из подъезда.

У отца нарисовались какие-то дела, то ли с работы срочно позвонили, то ли нечто другое, о чём он не пожелал рассказывать, но извинившись уехал. Впрочем, до этого мы с ним успели вволю наиграться в шахматы, а потом ещё посидели на кухне, обсуждая последние новости — как оказалось, я совсем отстал от жизни в своей Белоземице. В мире творилось столько всякого разного, что оставалось лишь диву даваться людской фантазии и безумию. По сравнению с иными руководителями, первый со своей подземной башней, мог считаться рядовым пенсионером, из тех, что иногда выходят посидеть перед подъездом, посудачить о том о сём со своими ровесниками.

Лишь выбравшись под жаркое, палящее солнце, я пожалел, о том, что ушёл из квартиры. Там было так прохладно и хорошо… Может всё же вернуться и подождать Яну дома? Определиться с этим решением, мне не дали. Высокий и худощавый мужчина, с длинным лицом и не менее длинным носом, сидевший на лавочке с унылым видом, поднял голову от кроссворда и предложил:

— Добрый день, Дмитрий. Давайте меняться?

— Чем? — удивился я.

— Я вам вкусное мороженое: черничное, ванильное, или банановый рожок, или все три сразу, на ваш выбор, а вы мне несколько минут своего времени для разговора.

— Нестандартный подход, — мне стало смешно. — А что продаёте? Хотя, то что вы знаете моё имя немного настораживает.

— Продаю? Нет, я скорее, как Чебурашка, ищу друзей — очень по-доброму, очень располагающе улыбнулся мой собеседник. — Познакомиться решил, с новым хранителем.

Вот так вот…

Он раскрыл сумку, стоящую рядом, на лавочке, в которой я увидел обычную картонную коробку. В ней обнаружилась россыпь сухого льда, и обещанное мороженое. Поколебавшись, я выбрал черничное и махнул в сторону деревьев:

— Может быть тогда уж от подъезда отойдём, в теньке сидеть сегодня приятнее.

— Это мы с радостью, — одобрил незнакомец, и подхватив сумку, поднялся.

Оказывается, назвав визитёра высоким, я его сильно недооценил. Дядя Стёпа, и никак иначе, труднее всего было не таращить глаза на своего спутника, идя рядом по двору. При своём росте в метр восемьдесят пять, я едва дотягивал до его подмышки.

Небрежно опустив сумку на обшарпанную лавочку, этот колоритный персонаж протянул руку и представился:

— Степан!

— Дима, — с трудом сохраняя каменное выражение на лице, пожал я ладонь. Та ещё лопата, кстати.

— Можете не сдерживать себя, и улыбнуться, мне самому порой смешно. Как так родителям удалось угадать с именем — даже не знаю. Меня и в школе иначе как 'Дядя Стёпа' не называли, даже учителя.

— Вы из каких-то госструктур? — попытался угадать я.

— Оттуда, — покладисто согласился со мной Степан. — Удостоверение будем смотреть?

— Зачем? Предстоит настолько серьёзный разговор? — поднял я правую бровь. — Меня заверяли, что ваши ребята стараются не беспокоить хранителей.

— Вообще то так и есть, но познакомиться и поговорить, как простые люди, мы ведь можем? Тем более что вы пока ещё не вступили в полной мере в свои силы и права. Пять минут, не более. Говорят, чревато может быть, — он даже на часы посмотрел, и в самом деле, видимо контролируя время нашей беседы.

Этой его фразы я не понял, но, наверное, лучше было просто принять на веру, а потому согласился:

— Хорошо, слушаю вас. Мороженое, кстати, очень вкусное, спасибо.

Очередная улыбка — этому человеку хочется верить, а его обаянию поддаёшься сам того не замечая. Знают, кого посылать…

— Я хочу предложить вам помощь, не больше и не меньше.

— Вот как? — удивляюсь, и он кивает.

— Дмитрий, прогресс не стоит на месте. На дворе двадцать первый век, наука и техника шагнули далеко вперёд, по сравнению с прошлыми явлениями хранителей в наш мир. Вы уже пообщались с Мирославом, насколько я понимаю.

Теперь киваю я, и улыбка Степана становится доверительной, он говорит с небольшим сожалением:

— К сожалению, Мирослав родился в девятнадцатом веке. Задумайтесь, даже не в прошлом, а в позапрошлом! Он жил во времена распространения паровозов, при нём фотографии или те же спички только-только изобретались. Между вами стоит культурная и научная пропасти!

— Возможно, это так, — пожал я плечами, — ну и что?

— Общаться вам это конечно не мешает, кстати говорят, что Мирослав был весьма интересным собеседником, эрудированным и разносторонне образованным. Но он не способен правильно оценить помощь государства в вашей работе.

— Какую именно помощь? Кстати, что именно делают хранители? — поинтересовался я с искренним любопытством.

— Вам это не известно? — удивился Степан. — Я думал… Ну да… Мне, к сожалению, тоже. Но само слово 'хранитель' говорит о том, чем вы будете заниматься, а любая работа делается быстрее с друзьями, согласитесь.