Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу

Из-под соседней подушки выглядывает тёмно-синяя полоска, заинтересовавшись, тяну за неё и на свет показывается бюстгальтер, тот самый, который вчера был одет на Яне, когда она снимала платье. Фыркаю и торопливо заталкиваю этот предмет одежды на место.

'Живёшь с девушкой - будь готов и к таким находкам' - внушаю я себе, но смущение не проходит.

Лишь сейчас, вдруг осознаю, что по-настоящему живу с девушкой. Пусть даже это только на несколько дней, или недель, но всё равно, ведь это взаправду. Мы с ней спим даже не в одной комнате, а в одной кровати! Это шокирует. Как подобное могло сложиться? И зачем ей я? Не верю, что Яна способна жить вот так с любым парнем, что-то она во мне нашла, но что? И, не связано ли это с тем путём, по которому я иду? Не верю в совпадения и не хочется верить в двойное дно поступков моей подруги. Или кто она мне теперь? Сожительница? Моя девушка? Всё не подходит... Тогда кто?

Наконец, натягиваю шорты и выхожу из комнаты.

Яна не была бы Яной, если бы у неё всё было в порядке. По обеденному столу рассыпана мука и разлито молоко. Кроме того, у стены стоит сумка, в которой девушка привезла продукты. Что сумку открывала именно она - можно сразу определить по россыпи баночек и пакетов рядом с сумкой. Ну почему нельзя аккуратно всё разобрать и разложить по своим местам?

Вздыхаю и заглядываю на кухню. Создательница беспорядка стоит перед плитой, задумчиво глядя на блин лежащий на полу. Оглянувшись на меня, Яна жалуется:

- Представляешь, упал. Что за кривые блины у меня пекутся?

- Думаю, что блины кривыми не бывают, - мой недавний шок ещё явно не до конца прошёл, потому что ляпаю правду.

- Да!? Может хочешь сказать это у меня с руками что-то не то?

- Янка, ну что ты такое говоришь... - жалею, что я не черепашонок, и не могу спрятать дурную голову в панцирь. - Ты же его наверно на тарелку хотела переложить, а он выскользнул. Сама видишь, какая тут кухня - никаких условий. Ни приборов нормальных, ни посуды.

- Точно, - вздыхает девушка, успокаиваясь. - Жалко, это уже второй.

Она отправляет виновника своих переживаний в мусорный пакет и перекрыв газ, предлагает позавтракать.

Блины со сгущёнкой и ароматным травяным чаем - восхитительны. Уминаю их что называется 'за обе щёки'. На столе лежит целлофановый пакет с травяным сбором. Разглядываю его, но какие-либо опознавательные знаки не нахожу - неужели сами собирали? Яна подтверждает моё предположение. Сама она ограничивается на завтрак лишь кружкой чая да карамельками.

- Я по утрам мало ем, - поясняет она. - А вот готовить - привыкла. Живу вместе с братом и его семьёй. У него жена Наталка, раньше обеда вообще не любит вставать, только когда Виталя ругаться начинает. А я часов в семь обычно просыпаюсь, вот и сложилось так, что завтрак племяшке и брату готовлю.

Думаю, что вообще то Яна чудесная, хотя немного и чудная. А ещё она потрясающе выглядит по утрам, словно и не проснулась совсем недавно. У меня то самого волосы торчат на затылке и укладываться никак не желают, а она - точно из салона красоты только что. Причём я даже не вижу косметики на её лице! И домашняя одежда, уже знакомая мне зелёная футболка и шортики, лишь подчёркивают её прелесть.

А ещё, задумываюсь: уж не влюбился ли я? В последнее время эта девушка занимает слишком много места в моей голове.

- А сейчас, пока ты добрый и умиротворённый вкусным завтраком, займёмся обязательными утренними пытками, - радостно сообщает Янка и я кашляю, так эта фраза диссонирует с моим счастливым состоянием.

- Чего? - показушно отодвигаю от неё нож и смотрю в зелёные глаза.

- Пытать тебя буду, - подтверждает Яна. -Давай, колись, что у тебя с рукой?

- Ах, это...

- Не это, а давай рассказывай! Ты вчера весь вечер юлил и отмазывался, я пока не спрашиваю про твои татушки, но что с рукой?

- 'Сеня, Сеня, что с рукой?' - цитирую старый и очень добрый фильм, чтобы оттянуть мгновение признания.

- Ди-и-им!

Эти нахмуренные брови и этот тон я уже знаю, потому вздыхаю и молча разматываю ладонь. Как объяснить девушке два глубоких, проходящих рядом пореза - не представляю, но объяснять ничего не приходится. На ладони нет даже шрамов или рубцов, таращу глаза так, что они наверно даже немножко вылезают из орбит.

- Мда-а-а... - тянет Яна. - Судя по твоему виду, здесь должно было быть нечто кровавое и жуткое. Или, 'золото, бриллианты'?

Я и не думал, что она тоже видела 'Бриллиантовую руку', тем более способна её процитировать, но сейчас как-то не до этого.

- Царапина была, - стараюсь что бы голос выглядел боле-менее естественно. - Неужели я тогда так много выпил?

- Вот и главная разгадка всех загадок!

Яна смеётся, забирает со стола опустевшую широкую тарелку и отправляется на кухню печь блины дальше, а я потираю ладонь и размышляю о том, что это такое сейчас было. Во-первых, конечно рана. Две глубокие борозды, оставленные моим ножом и сейчас стоят перед глазами, я не мог ошибиться. Да и боль от порезов ещё свежа в памяти. А во-вторых, появившаяся во мне уверенность в том, что смех Яны был неискренним. Сам не могу объяснить откуда взялось это чувство, но принимаю его не колеблясь, и пытаюсь понять: зачем девушке это лицемерие, что она знает или видела?

Допиваю остатки чая в бокале и вдруг замечаю, что мы здесь не одни. На подоконнике, по ту сторону окна сидит небольшое, размером с крупную кошку, странное создание. Пучеглазое, с носом-картошкой и мясистыми губами, которые выглядывают из густой седой бороды, оно перебирает маленькими пальчиками, словно ведёт какие-то сложные для него подсчёты. Из-под короткой шапочки-тюбетейки торчит пучок волос, почему-то только один - спереди. Что-то в нём есть от старичка-боровичка из советских мультфильмов. Заметив мой изумлённый взгляд, он лыбится, показывая редкие, но крупные зубы и подносит указательный палец к губам.

Зажмуриваюсь и трясу головой, после чего осторожно приоткрываю один глаз и никого постороннего не вижу. Что за глюки... На всякий случай открываю окно, высунувшись в проём, изучаю окрестности. Пусто, даже птиц не видно, хотя весёлое 'чирик-чирик' звучит совсем рядом... Захлопываю ставни и сажусь на своё место, сам не зная, что буду делать, если это создание появится вновь. Была ли это галлюцинация, или я его видел на самом деле?

- Дим, а где здесь вообще мыться можно? - вопрошает Яна и я, не понимая вопроса, заглядываю к ней на кухоньку. Первым делом, смотрю в окно - за ним ничего особенного...

- В каком смысле? В умывальнике можно умываться...

- Что ты до сих пор не сделал.

- Меня блины отвлекли! - вяло защищаюсь я. - Сейчас пойду, конечно.

- Это хорошо, всегда приятно, когда с тебя слой грязи не падает...

- Когда это он падал! Что ты такое наговариваешь! - возмущаюсь я, но она не слушает.