Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу

- Нет, как раз сегодня приехал в город на денёк, вечером назад. У меня, кстати, есть свободное время, можем увидеться.

- Отлично, - голосе в трубке выражает явное облегчение. - Ты один?

- Ну да.

- Это хорошо. Я вообще то опять уезжаю, но поговорить надо очень срочно. Минут через десять буду возле твоего дома, сможешь выйти?

- Смогу... - растеряно ответил я.

- Хорошо, давай у газетного киоска тогда.

Иду к назначенному месту с нехорошими предчувствиями, и чем больше думаю о состоявшемся разговоре, тем более они нехорошие. За всё время нашей дружбы, Сашка ещё ни разу со мной так не разговаривал, что-то не то было сегодня с его интонациями. Стою, едва ли не приплясывая, но вместо знакомой Сашкиной машины, возле меня останавливается тёмно-синяя 'Гранта', и мой друг вылезает с пассажирского сидения.

Пожимаю ему руку, но Сашка молчит, лишь таращит глаза в удивлении.

- Ты чего с собой сделал, дурик? - спрашивает он наконец.

- В каком смысле? А! - Я вспоминаю о татуировках и смотрю на свои руки. - Так получилось, Саш. Позже расскажу, может быть.

- Не 'может быть', а непременно расскажешь! - говорит он так, что я понимаю, вытрясет, невзирая ни на какие сущности, сколько бы их там у меня не было.

- Ладно, - соглашаюсь, не уверенный в том, что смогу выполнить обещанное.

- Я тут уезжал, задержался немного. И сейчас опять уезжаю, потому долго не могу разговаривать, извини. Но и телефону этот разговор нельзя доверять, пришлось вот заскочить.

Только сейчас замечаю, на заднем сидении несколько сумок и пакетов. Вопросы излишни...

- Я понимаю, работа, - начинаю я, но Сашка тут же перебивает.

- Не важно сейчас. Ты с этими девчонками в Белоземице, потерял контакты, или ещё дружишь?

- С Янкой мы так и живём, - почти гордо отвечаю я, но друг только хмурится.

- Такое дело, Дим. Я попросил кое-кого узнать про них, и когда сегодня в город вернулся, конвертик в тумбочке был с выписками, заключением и прочим, что нашлось.

- Какими ещё выписками? - удивляюсь я.

- Эту блондинку мы так и не нашли. Слишком мало информации - ни фамилии, ни места жительства. Полистали местных жителей, но там даже по возрасту подходящих вариантов нет. Молодые не живут в Белоземице, пенсионеры в основном.

- Я попробую узнать фамилию...

- Узнаешь - скажи. Мы нашли Яну.

Мне не понравилось то, как он это сказал, и я вперился взглядом в лицо друга.

- Ну, и?

- Соколова Яна Сергеевна, - Сашка протянул мне конверт. - Погибла четыре месяца назад в результате аварии. Пьяный дружок, с которым она ехала, не справился с управлением и въехал в столб у дороги. Оба насмерть. Здесь скан-копии некоторых её документов, свидетельство о смерти и прочее.

Медленно, с пустыми как у зомби глазами и ещё более пустой головой, я заглянул в конверт и первый лист сверху оказался фотографией.

Яна, рыжая и весёлая, смотрела на меня со снимка. Левый глаз прищурен, она точно подмигивала мне, спрашивая:

- Ну что ты теперь предпримешь, хранитель?

Мне нравится наш район. Стандартные девятиэтажки, которыми он застроен, перемежаются скверами и велосипедными дорожками, по которым гуляют с колясками молодые мамы. Поблизости нет больших торговых или развлекательных центров, а отдел полиции, находящийся в соседнем здании, обеспечивает относительный порядок и безопасность.

Именно здесь, в небольшом скверике, я и приземлился на уже вторую за сегодня лавочку. На прошлой был разговор с Дядей Стёпой, и казалось, что мне в тот момент было неловко, может даже тяжело. Сейчас, я бы предпочёл разговор с ещё дюжиной таких вот Степанов, вместо единственного маленького конвертика, который так и сжимал в руке.

Мимо пробежали два мальчика близнеца лет семи-восьми, с сахарной ватой в руках, счастливые и шумные, мамаша пытавшаяся их догнать, остановилась неподалёку от меня, согнулась, положив руки на бёдра и тяжело дыша.

- Лёша! Слава! Ну-ка вернитесь быстро ко мне! - голос у неё оказался визгливый и раздражённый.

Посмотрев в мою сторону, мамаша поджала губы, и выпрямившись пошла дальше. Пускай.

Лишь сейчас, я обнаружил, что в левой руке сжимаю стаканчик кофе. Момент его покупки совершенно не отложился в голове, но это было и не важно, поднеся к губам пластиковую крышку-непроливайку, я сделал большой глоток и проводил взглядом престарелую пару, идущую под ручки.

Открыв конверт, пролистал находящиеся там документы, нашёл свидетельство о смерти и долго смотрел на него. Ей было двадцать один, когда умерла. И двадцать два, когда мы познакомились. Это было бы очень смешно, если бы не было так грустно и тоскливо. И немного страшно. Кто она? С кем я прожил эти три недели, кого обнимал и в чьих объятьях спал ночью?

Однажды Яна упоминала о том, что бывают живые и не живые. Позже, я пытался у неё узнать, что это такое, но каждый раз девушка отказывалась отвечать, переводила тему разговора на что-нибудь другое. Так может быть, это она и есть? Неживая, но ходящая по земле, подобно хранителям.

Я потряс головой.

Бред. Если бы это было так, Муфтик, и уж тем более Мирослав, непременно бы почувствовали и сказали мне. Значит всё же - человек? Или точнее, зеленоглазая. Она не Яна, но кто - этого я понять не мог. Вспомнил наши с ней разговоры, вспомнил свои детские воспоминания и понял, что концы опять не сходятся. Эта девушка знала моё детское прозвище. Знала моего деда и других своих соседей, обладала воспоминаниями, которыми не может обладать фальшивка.

Какие могут быть ещё варианты, как разобраться в ситуации?

Хранители.

Действительно, сейчас кажется я не смогу разобраться с происходящим сам, нужна помощь. Есть Мирослав, а ещё, это хороший повод познакомиться с другими - ведь я видел следующую дверь ниже по винтовой лестнице, а значит могу сходить и к своим более ранним предшественникам. Они помогут, подскажут.

Посмотрев на часы, я убедился, что ещё только пятый час. Виталя с Яной приедут не скоро, но вот вопрос: надо ли их ждать? Встав, я сходил до продавщицы-лотошницы и купив маленькую бутылку лимонада, выпил почти полностью за один присест. В нос шибануло, зато в голове немного прояснилось.

Что-ж делать то? Полистал расписание автобусов на телефоне - кажется я могу уехать на автобусе до райцентра, а там, пересесть на рейс до Белоземицы. Главное, успеть на автовокзал.

Таксист, стоящий возле остановки, ломит полторы цены, ругаюсь, но других вариантов не вижу - вызвать конечно будет намного дешевле, но, когда заказанная машина ещё приедет. Зато добираюсь достаточно рано, чтобы купить билет и воспользоваться привокзальным туалетом.

Бездумно смотрю в окно, на проносящийся мимо пейзаж, а в голове вертятся воспоминания о Яне. Вот она с капельками воды на коже стоит в нашем летнем душе. Мокрые рыжие волосы тёмными слипшимися прядями лежат на плечах, а глаза задорные, блестящие. Вот бегу за ней по пляжу - песок взметается из-под ступней, замечаю, какая спина девушки тёмная - мы с ней вообще сильно загорели за недели, прожитые в Белоземице, какими светлыми были по приезде, и какими стали сейчас - точно с моря только что вернулись.