Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу

Все мысли о ней, не хочу верить в плохое и не могу придумать возможные оправдания. Не воспринимаю окружающую действительность, и дорога проходит мимо моего внимания, мне сейчас не до неё.

Наверное, надо поговорить с Муфтиком. Только сейчас понимаю, что малый народ может подсказать в данной ситуации, и прежде чем спускаться вниз, надо пробовать обратиться к ним. Кольнула мысль: что же это за хранитель, который при первой же нестандартной ситуации, бежит за помощью? В то же время, что я могу сделать сам?

Перебирая возможные варианты, вспомнил даже про Дядю Стёпу, который конечно с радостью поможет чем угодно, и вполне возможно без особого труда разберётся в ситуации, но к которому к сожалению, обращаться нельзя.

Мне нужно прожить в Белоземице ещё девять дней, угрожает ли что-то моей жизни? Мой рычащий друг, что сидит где-то глубоко внутри, сказал, что лишь в последний день. Но это от неведомой женщины, а если в ситуации замешаны несколько сторон? Кстати, возможно тогда на крыше вообще была Яна. Да что я о ней знаю? Даже документов не видел...

С этими мыслями, дорога пролетает незаметно. Едва-едва успеваю на вечерний рейс до Белоземицы, бегу за уже отъезжающим микроавтобусом, и водитель, заметив меня, к счастью останавливается. Точно сомнамбула, иду от остановки к своему дому, но так и не решаюсь войти внутрь. Сажусь на крыльце и долго смотрю как по небу плывут облака.

- А вон то, что справа это я... - говорю в пол голоса сам себе. И выкрикиваю в голос: - Муфтик! Бутончик!

- Рассказывай! - почти сразу раздалось сзади. - Не держи, значиться в себе, юный хранитель.

Глава ветви слушает молча. Как-то незаметно, во время рассказа к нам присоединился и мой новый то ли друг, то ли персональный хранитель. Фотография удостоилась самого пристального внимания со стороны Бутончика и небрежного взгляда от Муфтика.

- Люди ещё и не такое сделают, - бурчит он.

- Сашка мой друг, он не будет вводить меня в заблуждение. Кроме того, здесь копия свидетельства о смерти и другие её документы.

Эти бумаги малые изучили вдвоём, пальцами водили по буквам, хмыкали, да так, что под конец у меня возникло сомнение: умеют ли они вообще читать.

- Я тоже могу сотворить такую писульку, - резюмировал наконец глава ветви. - Хотя бумага хорошая, нам когда-то газеты попроще приносили.

- Да это вообще ксерокопия, - вздохнул я.

- Чего?

- Такой... дубликат настоящего листочка, а не оригинал.

Они опять принялись за изучение листа, но на этот раз я не дал им много времени.

- Муфтик, Яна однажды упомянула о каких-то 'неживых'.

- Есть и такие, верно, - дедульки синхронно закивали. - Да мы, например. Мы тоже не относимся к живым, потому что появились и уйдём иными путями.

- Вот как!? Хм, ну да, вообще то, - раньше я своих малых друзей с этой стороны не рассматривал, и услышанное оказалось новостью. - А как с Яной, обычный человек, или нет? Может ли быть так, что рыжая умерла, а потом воскресла?

Дедульки заухмылялись, на этот раз ответил Бутончик, своим писклявым голосом:

- Она - обычная зеленоглазая, в этом можешь быть уверен. Ещё молодая - мы хорошо чувствуем возраст, нас тяжело обмануть, хотя и можно.

- Не очень сильная, - добавил Муфтик. - Та, что приходила в дом, значительно сильнее.

- Ты однажды сказал, что знаешь, что делаю я и что делает она, - вспомнилось мне. - Когда мы собирались вниз идти.

- Было, - степенно кивнул маленький глава.

- Что Яна делает? Может ли вот это, - я подтолкнул пальцем свидетельство о смерти, - являться причиной или следствием?

- Наверно может, кто знает.

- Так что рыжая делает, то!?

- Она пытается вмешаться в твой ритуал.

- И ты говоришь это вот так просто!? - возопил я. - И почему раньше не сказал!?

- Это ваши игры, - с достоинством ответил глава, - почему малые должны вмешиваться? Не могу сказать к чему приведёт её вмешательство, там есть много вариантов, потому жду, нам тоже очень интересно. Но как бы то ни было, убить тебя она кажется не планирует.

- 'Кажется'?

Телефон затрезвонил в кармане, и я раздражённо его достал. Яна...

- Алло?

- Дим, это я! - при звуках её голоса, у меня сжалось сердце.

- Да, узнал, - точно не своими губами, произнёс я.

- Мы тут немного задержались, я думала ты мне позвонишь, - обвиняюще заявила трубка.

- Замотался, не смог...

- У тебя там всё в порядке? Что у тебя с голосом, произошло что-то?

- Да, - голос и в самом деле вдруг проседает, и я откашливаюсь.

- Что-то важное? Давай я приеду?

- Девушка умерла. Хорошая, - я не выдерживаю, и совсем уж тихо заканчиваю фразу: - четыре месяца назад!

В трубке тишина. Потом она спокойно предлагает:

- Если хочешь что-то сказать, договаривай до конца - зачем тянуть?

- Соколова Яна. Может ты знаешь такую?

- Дим, давай я приеду, и мы всё решим. Ты дома сейчас?

- Я уже в Белоземице.

Колеблюсь, не зная есть ли у меня силы, чтобы сейчас поговорить с ней.

- Хорошо, я приеду в Белоземицу. Не делай глупостей, ладно?

- Я!? Это я не должен делать глупостей?

- Ну да. Если что - звони.

Она завершает разговор, и я смотрю на телефон. Ждать ли её, или пока сходить к хранителю?

Поднимаюсь, иду в комнату и открыв подпол, изумлённо смотрю вниз. Оглядываюсь на малых, спрашиваю:

- Это вы убрали банки?

- Нет, конечно, - негодующе отказывается от этого предположения Муфтик. - Зачем нам они? Это работники убрали.

Он свешивается над краем, и ликующе объявляет, тыча в темноту пальцем:

- Смотри, а бутылки на месте! Хотя пересчитать надо будет обязательно.

- Какие ещё работники, ты о чём?

- Которые сегодня в соседском доме крышу чинили. Яна предупредила, что они сюда зайдут тоже, пообедать, да мусор кое-какой выкинут.

- И где эти работники?

- Машина приехала за ними...

Я полнюсь нехорошими предчувствиями и лезу вниз, даже не переодев чистую одежду. Если она предупредила Муфтика, почему ничего не сказала мне? Забыла?

В том, что работники приходили не просто так, я убеждаюсь очень скоро, когда люк ведущий вниз не открывается. Безуспешно дёргаю его несколько раз, а затем лезу наверх и звоню рыжей.

- Что вы сделали с люком?

- Дим, ну я же просила не делать глупостей...

- Яна!

- Закрыли. Это временно, я приеду и всё объясню, хорошо?

- Как его теперь открыть?

- Ну потерпи чуть-чуть, ладно? Мы уже едем, скоро будем в Белоземице.

Сбрасываю звонок и спрашиваю у Муфтика:

- Я могу как-то позвать Мирослава? Или обратиться к нему?

- Вряд ли, - усомнился тот. - Попробуй закрыть глаза, сконцентрироваться, и представив его, позови. Вряд ли получится, но попробуй.

Я убил минут пять на это занятие, а глаза опять стали жёлтыми, прежде чем сдался. Потом ещё больше времени ушло на осмотр меня Муфтиком, резюме, оказалось простым и неожиданным: