Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

— Еще встретимся, легавая, — чернобурый подсыпал яду напоследок, — пока иди.

Спорить не стоило, тем более, что с Лафитом и его людьми мне стоило говорить. А уж никак не драться, доказывая собственную силу. Да и не знаю, как обернулось бы дело, схлестнись мы с чернобурым.

Лафит дымил сигарой, скучно рассматривая меня. Можно, наверное, прожить в Городе всю жизнь, но так и не привыкнуть к кое-кому из Старых. К тем же Воронам или, вот, к Лисам. Гибко-опасным, высоким и тонким рыжим, хотя и не только, хитрым ублюдкам. Таким, как Лафит, соблаговоливший допустить меня до своей особы.

Он переливался червонным золотом, топорща жесткие усы над белой шерстью морды. Из белого у Лафита оказалась она да кончик хвоста. Хотя наверняка говорить не стоило, Лис сидел напротив в отличном костюме-тройке в мелкую полоску и даже с галстуком, не разглядишь.

— И что привело легавую ко мне в гости? — Лафит покрутил протянутый тумблер и отпил. — Бармен подсказал?

— Просьба о помощи. Да.

Лафит перекатил сигару по рту и прищурился. Смотрелось это поразительно — огромный лис, щурившийся на меня.

— Не обижаешься на легавую? Мой братец не сильно тебя… подколол.

— Пока не обижаюсь. — Я сам хлебнул его любимого пойла и постарался не морщиться. — Не сильно. Мне кажется, тебе стоит кое-что понять, Лафит.

— И что же именно, детектив…

— Меня зовут Кроу.

Лафит расплылся в пакостной ухмылке:

— Надо же, мы с братцами слышали про тебя, легавая.

Сложно быть лисом, пусть и огромным, умным Старым лисом и не любить охотничьих собак. Я его даже понимал, чуть-чуть, самую малость.

А он явно решил взять разговор в свои лапы. Украшенные, кстати, вполне красивыми перстнями.

— Так что мне стоит понять, Кроу?

Я наклонился вперед, доверительно подмигнув:

— Я ни хрена не братец Кролик, лисичка…

Наверное, не стоило приставлять «астру» к его яйцам. Наверное, это даже было бы чересчур. Но он меня немного достал. Хотя его братец Чернобурый, слегка задержавшись, тоже успел кое-чего достать, стоя прямо надо мной и уперев нож мне в горло.

— Говорят, Лис, что мертвое дело успевает сделать несколько движений. Ну, ты же наверняка грыз в курятниках больше кур, чем требовалось. Ради потехи, да? Они же бегали без головы?

Лафит снова расплылся в ухмылке:

— А он точь-в-точь такой, как о нем говорили, верно, братец?

Наверное, что чернобурый кивнул, ведь нож чуть дернулся, проколов мне кожу.

— Какая-то странная ситуация, — сказал я, глядя в медово-желтые глаза Лафита, — мы как в кино про парней с револьверами и мексиканской дуэлью.

— Это когда все понимают, что сейчас сдохнут, но не убирают стволов, на что-то надеясь?

— Ну, в целом — да. И мне очень хотелось бы, чтобы наши переговоры все же состоялись. Зря, что ли, я приперся сюда ради встречи с тобой?

— Конструктивно, — заметил Лафит, — он мне нравится, братец. Убери-ка железку от его шеи, а то мы уже привлекаем внимание.

И он помахал кому-то рукой:

— Нет-нет, это всего лишь дружеская забава, мы не собираемся выяснять отношений!

Нож исчез. И мне, как бы не хотелось обратного, пришлось убрать «астру» на место.

— Ты не робкого десятка, Кроу? — Лафит хмыкнул и затянулся. — Ладно, человек, стоит уважить храбрость легавого, пришедшего сюда на свои страх и риск. Выкладывай.

Я выложил, стараясь быть убедительным и совсем даже не просителем. С такими, как Лафит, нельзя показывать слабину.

— … ты поможешь мне, а я, такое же все равно случится, тебе, Лафит. Всего лишь намекни, где мне искать мальчонку-китайца, ищущего помощи у тебя. Все в плюсе, ты ничего не теряешь, а лишь получаешь почет и уважение. Понимаешь?

Лафит, все это время внимательно слушавший подперев морду лапой, задумчиво покивал.

— Гладко, сладко, с вложенным смыслом, — он выпустил красивое колечко дыма, — но ты, Кроу, кое-чего не понимаешь.

— Чего именно?

— Если я помогу тебе, то пойдут слухи. Они пойдут, уж поверь моему опыту. Скажут — Лафит продался легавым, Лафиту нельзя доверять, он потерял хватку и сдал человеческого ребенка 13 участку. Знаешь, что это будет означать для меня и моей немалой семьи? Всем моим дедушкам, бабушкам, красавице Шарлотте, моей супруге и всем нашим с ней двенадцати отпрыскам?

Ясно. Все сразу стало ясно, и то, что он ничего не скажет, и то, что из следов у меня остался только запах чертовой «Иранской яшмы». Чертов Старый с его новыми гангстерскими понятиями о криминальной чести.

— Но! — Лафит оттопырил рыже-золотой палец с острейшим черным когтем. — Я дам тебе кое-что, детектив Кроу и ты останешься мне благодарен. Ровно тот результат, что ты только что так красиво описал, так красиво, что мне захотелось обнять тебя и пригласить в гости Ты любишь пироги с ревенем? В этой варварской стране их умеет делать только моя прекрасная Шарлотта.

— Я люблю блины, Лафит. — Было жаль потраченного времени и несбывшихся надежд. — Но благодарю за приглашение. Так что же ты хочешь мне всучить вместо необходимого?

Лафит подмигнул и отвернулся, окутавшись дымом. А Чернобурый, стоящий все также рядом, зашептал, очень странно и тихо, но так, что мне слышалось каждое слово:

— Мы ждали кого-то из вас, легавые. Нам тоже не нравится кровь на улицах, но лезть в это мы не станем. Мы думаем, что убийства и пропажа кое-кого из Старых связаны. Вам никто этого не скажет, но Старые пропадают. Иногда полностью, иногда оставляя куски от себя. Выпотрошенные туши, откуда извлекли все нужное. Старое негритянское кладбище, Кроу, тебе нужно туда. Это все. Уходи.

Лафита напротив уже не оказалось. Он ярился и плевался слюной за карточным столом, умудрившись не пропустить раздачу. А когда я оглянулся, рядом уже не было Чернобурого. Вот такие вот дела…

— Уже уходите? — поинтересовался детина у входа, переместившийся внутрь.

— Да, вспомнил, что поставил вариться суп и не выключил конфорку.

— Доброй ночи, детектив Кроу.

Я ему не ответил.

Морось чуть утихла, зато ветер пробрал сразу до костей. Я поднял воротник, надвинул шляпу поглубже и отошел в темноту, нахохлившийся как мокрый ночной сыч. Козырек, опоясывающий «Эльдорадо» по всей длине, лениво ронял капли, но стоять было можно.

«Лаки» хрустнула, занимаясь от огонька, я затянулся, вдруг поняв — ни разу не закурил, пока был внутри. Нервы, напряженные с самого входа в казино, потихоньку расслаблялись. Разговор с некоторыми из Старых никогда не бывает «просто так». А уж с Лисами, по хитроумию, жестокости и кровожадности легко дающих фору макаронникам, так тем более.

Да, что-то прояснилось… Например — простой ответ на вопрос «а не видели мальчишку-разносчика?». Ответ меня не устраивал, но ничего не поделаешь. Зато Лафит подкинул информацию по поводу странных событий, происходящих в Городе и связанных со Старыми. Мы рыли носом в убийствах, а пропустили киднеппинг. А ведь… А ведь, если вдуматься, Старые, живые и целые, либо мертвые и по частям, очень ходкий товар. И вряд ли речь шла о китайской нетрадиционной медицине, с их толченым носорожьим рогом, моржовой половой костью или печенью тигра. Нет, это все не то…