Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

Давным-давно, когда Кроу не имелось в помине, а откликаться приходилось на Лёху, Лёшку и все такие же производные, имел увлечение. Был молод, глуп, не видал больших, э-э-э, проблем и предпочитал читать только развеселые книжки про всяких героев-попаданцев. Начал с Бушкова, прочел Белянина с его Скиминоком, чуть не подавился Ричардом Длинные-Руки и много других, до кучи, не упомнишь. Вот сейчас, совершенно не к месту, чувствовал себя одним из них. Героем книжки, имевшем очень четкое определение, понятное всем подряд: Марти Сью.

Везунчик, обязательно красавчик, к ногам коего аккуратными штабелями укладываются победы, раскрытые заговоры, раскаявшиеся враги, верные туповатые друзья, смотрящие в рот, следя за любым словом и, конечно, много-премного всяких разных красивых женщин.

Понятно, сейчас думать о таком можно только из действия непонятных психотропных веществ, точно имевшихся в сене, заваренном мне Джулз, но все же, все же.

Н-на-а!

Да, верно, опять прилетело нежной, но весьма тяжелой ручкой.

— Держись, Алекс, — Джулз вдруг изрядно газанула, — сейчас начнется дорога, поедем быстрее.

Да, Джулз зовет меня Алексом, хотя все вокруг предпочитают Кроу. Но Джулз, она такая, что тут сделаешь? У нее все иначе и дело вовсе не пятидесяти процентах Старой крови, бегущей в ней. Вернее, дело в ее свойствах, чуть отличающихся от остальных альвов.

Клан Дождя небольшой, во всем Ночном Городе их пять или шесть, не больше. Клан Дождя уважают и, порой, опасаются. Они умеют делать странные вещи, недоступные большинству их родственников.

Джулз отличается даже от них. Полукровки никогда не становятся сильнее Старых, породивших их, пусть и обладают кое-чем. Джулз писала портреты, писала их вместе с водой, сыпящей с неба. Серо-голубое, чуть черного и белого, странная гамма для изображения живых существ. Но так, как писала она, больше никто не умел. То дело, сделавшее нас друзьями, началось с портрета, написанного в моем закутке участка. Она пользовалась обычным грифельным карандашом, а тот тек, как капли дождя по стеклу за окном, тек, на глазах становясь… Нет, не фотографией. Джулз создавала нечто иное, большее, чем реалистичная живопись или графика. И, глядя в совершенно живые глаза ублюдка, обидевшего эту чуть мило-курносую особу, выглядящую чересчур молодо для опыта, отражавшегося в глазах, стало ясно — ей надо помочь.

Я помог. И сейчас, второй раз за последний час, Джулз из клана Дождя спасала мою шкуру. Чертов ты везучий сукин сын, Кроу, хренов Марти Сью… Если, конечно, выживешь сегодня.

— Джулз?

— Да, Алекс?

— Почему ты помогаешь?

Она улыбнулась. Джулз улыбалась совершенно не как большинство местных, даже Старых, перенявших американскую привычку скалиться во весь рот. Джулз улыбалась одними губами, едва поблескивая верхними зубами. Мне нравилась её улыбка.

— Алекс, сейчас это неважно. Потом.

Потом, так потом.

Дорога оказалась широкой тропой, разрезавшей лес. Наверное, осталась от лесорубов, когда-то давно валивших местных великанов. Когда ее начал закрывать кустарник, незаметно закрывающий весь просвет, стало ясно — мы уже близко. Не может колючий терновник, росший совсем как живая проволока, расходится, пропуская машину и снова смыкаться. За ним ухаживал кто-то, умеющий выкидывать такие фокусы. Или ухаживала, один черт — скоро увижу.

Дом вырос перед нами сразу, стоило чуть повернуть. Большой и двухэтажный, непонятно как выросший посреди глуши и очень темный. Не из-за отсутствия огоньков, на первом этаже желтела одинокая лампа, нет. Он был вылитый приют призраков из «Дома на холме», такой же древний, опасный и… живой.

Джулз остановилась как можно плавнее. Выскочила, удивительно смешная посреди старого леса в своей круглой шляпке, пальто чуть ниже колен и обязательных перчаток. Одета как для прогулки по Бродвею, честное слово, всегда аккуратно и стильно.

Рядом с ней вырос здоровенный силуэт, просто шагнувший из темноты, густо переливающейся вокруг. Длинный старый пиджак, широкие, начала века, брюки, огромные сапоги и широченная шляпа, времен покорения Запада, не иначе. Черный, от пяток до макушки, лишь белеющий верхней частью лица, видневшейся поверх шарфа, плотно намотанного по самые уши. Пугало, страшное в своей мертвой неподвижности.

— У него дырка в животе, — совершенно обыденно сказала Джулз, — и кровь.

Пугало развернулось, пропадая в темноте. И вернулось со свернутым куском брезента, разложив тот по плечу. И зачем, спрашивается, а?

— Ох…

Я не удержался, когда странный человек, если человек, конечно, вытянул меня из машины и перекинул через плечо, как мешок. От создания пахло сухо, сладко и страшно. Успел увидеть только лицо, чтобы понять — с ним точно что-то не так. Белая гладкая кожа и темные провалы вместо глаз. Такого не должно быть.

— Джулз, у меня есть телефон! — проскрипело со стороны уже открытой двери. — Могла бы позвонить!

Там, ярко подсвеченная льющимся светом, стояла самая настоящая старая карга. Такие есть всегда и везде, хоть в Америке, хоть в Японии, хоть дома. Сгорбленная, сухая, с недовольными бровями и брезгливым ртом под длинным носом. Вылитая ведьма.

Мой амулет, уберегавший хозяина от разных дрянных штук, вроде влечения к эмпузам-проституткам, заледенел. Да, с диагнозом я не ошибся, это ведьма, да еще сильная. С момента приобретения серебряного кругляша, постоянно болтавшегося на шее, он так холодел лишь раз. Когда участок изволила посетить член Ковена Ночного города, мисс, или миссис, Майан.

— Что это у него? — поинтересовалась карга, остановив чудище, першее меня в дом. — Да стой ты, дурень!

Темные злые глаза уставились в мои.

— Продырявили тебя? — совершенно не сочувствуя скрипнула ведьма. — Поделом, наверное. Не дергайся, красавчик, сейчас сниму твою цацку. А если не хочешь снимать — вали на все четыре стороны, волки в округе всегда голодны.

Да что вы? Волков в округе давно нет, это первое. Если свалю, так точно помру, это второе. И, третье, красавчик из меня, как из задницы фагот. И…

— Джулз, ты притащила ко мне не просто идиота с медальоном и дырявым брюхом, — заявила ведьма, рассматривая кругляшок, сорванный вместе со шнурком, — это же самый настоящий коп!

— И что? — спокойно поинтересовалась Джулз. — С каких пор тебе важна личность больного, если его привожу к тебе я?

— Ну-ну, — ведьма цыкнула языком, — неси на стол.

Послушное и немое пугало протопало по коридору и вот, мелькнув бликами стены, неожиданно полностью выложенной плиткой, я оказался в…

В операционной. Отлично оборудованной современной операционной, с уже горевшими лампами, сталью и хромом вокруг, белизной и тем самым запахом настоящей стерильности. И вопросов, как ни странно, оказалось два: неужели ведьмы лечат обычными методами и то, откуда карга берет электричество? Проводов я не видел.