Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

Настоящая разрывает тебя тройным рыбацким крючком, прижигает горящим веником по живому и скрипит по кости ржавой пилой. Вот это — настоящая боль, мать её…

Держись, Кроу, держись! Не смей падать, не смей ронять стволы!

«Паккард» я не запер и это меня спасло. Я ввалился в машину, умудрившись попасть ключом и, по-настоящему крича от боли, завел, тут же газанув и выкатываясь вперед. Пришлось падать набок, слыша треск лобового, принявшего сразу несколько выстрелов. Машину вел по кривой, надеясь вписаться в выезд.

Когда разлетелось заднее, то я выпрямился. Едва смог, но выпрямился, ухватившись за руль и давя на газ. Как же больно!

Свет бил из-за спины, мокрый ветер, ворвавшись через раскоканные стекла, хлестал по лицу. Но я вел, прорвавшись через морок кирпичной кладки и выскочив на жирную грунтовку, ведущую к выходу из портового терминала.

Они не отставали. А я слабел. Внутри перекатывалась циркулярная пила, полосуя мои кишки, кровь, наверное, залила все вокруг. И хорошо, если только кровь… Думай, Кроу, думай!

Я выдохнул, уставившись в полукруг света далеко впереди. Это выезд на номальную дорогу, да только от нее до улиц очень далеко. А темнота, переливающаяся багровым, засасывала меня все сильнее. Выход был. Я его боялся, но он был и стоило воспользоваться, пока не потерял сознание.

Мой выход прятался в водительском сиденье, за совсем тонкой тканью справа. Я разодрал ее, нащупав необходимое: гладкую горошину и вытянутый ребристый цилиндр.

Горошина с трудом прокатилась по сухому горлу, взорвавшись раньше, чем попала в пищевод. Это «огонек», снадобье, поднимающее на ноги даже полумертвого и реквизированное у контрабандистов-кобольдов, ввозивших их откуда-то с Канады. «Огонек» действует пару-тройку минут, даже останавливая кровь. Но за эти считанные секунды с моего счета спишут, как минимум, полгода жизни. Да и черт с ним, думать о каких-то шести месяцах, с дыркой в животе и с какими-то странными немцами на хвосте… глупо.

Пламя прокатилось внутри, сумев даже приглушить боль. Я сел ровнее, опуская стекло вниз. Сзади стреляли, причем уже явно из автоматического. Ничего, ничего… Кроу, ты справишься. Не бойся…

Я боялся. Цилиндр, подаренный мне за, казалось, мелкую услугу, должен был спасти, подарив пока неведомый «путь». Это хитрое колдовство, доступное лишь альвам, но… но моя услуга, оплаченная двумя дня моего времени и парой обойм для кольта, подарила именно его. Волшебство альвов.

Разве что никто не знал — подходит ли оно людям или у нас на него аллергия, заканчивающаяся смертью?

Фу…

Я высунул руку и сжал проклятую деревяшку, направив вперед. Варианта-то больше никакого и нет. Блеснуло синим, позади взревел движок, а я рассмотрел впереди разгорающееся голубое нечто, больше всего похожее на самый обычный игровой портал, ведущий на базу. Ну, либо на новый уровень. Да ладно?!

«Паккард» сильно разогнался, но когда из сияющей синевы вдруг выстрелили золотые щупальца, облепившие машину, мы с ней просто полетели вперед. Синева сменилась ярко горящим золотом.

В нем-то я и утонул.

Ведьму легко обмануть только в сказке. Они были, есть и будут, а встреча с ними далеко не самое приятное, что вам выпадало в жизни. Её глаза прожигали насквозь и в них не оказалось чего-то, обещавшего хорошее окончание нашей встречи. Да и ладно бы, только глаза…

Она подняла ланцет, только что резанувший меня и аккуратно слизнула мою, мать её, кровь. И зло скрипнула зубами…

— Выпей.

Я открыл рот и проглотил что-то воняющее не иначе, как сеном, мерзкое и теплое.

— Открывай глаза и прекрати бояться, Алекс. Ты не умрешь.

Отличная мотивация, сказанная прямо-таки голосом моей первой учительницы. Разве что та была старше и не так хороша. Сияющие белые черви, утащившие «паккард» в портал, меня пощадили. Как еще, если слышу Джулз, подарившую мне штуку, разорвавшуюся пространство и спасшую от непонятных немцев, палящих почем зря?

— Открывай, хватит делать вид, что ты не пришел в себя.

О, женщины, вы все вот в этом — будь мужчиной, плакса, не смей страдать и все такое. Страдать мне все же пришлось. Боль утихла, но явно спрятавшись, никуда не девшись от меня любимого. Я попробовал потрогать живот, но не нащупал бинтов и испугался ковыряться в новой дырке, образовавшейся в теле.

А вот глаза открыл. Видно, Джулз еще до последнего пойла влила в меня что-то, заставляя мало чему удивляться и вообще находиться в состоянии полусна. Поражаться старым деревьям, мелькающим в свете фар, даже не пришло в голову. Хотя, если правильно все помню, таких рядом с Городом расти уже не должно, ведь цивилизация не терпит конкуренции.

— Терпишь или нормально?

Я повернулся к ней, ведущей мой «паккард» куда-то во тьму неизвестности и отсутствия географических координат. Да, дорогая Джулз, быть мне теперь твоим должником.

— Что? — спросила она, не поворачивая головы. — Не дергайся лишний раз, я лечить не умею, можешь умереть, если не успеем.

Умирать мне не хотелось. Планы на ближайшее время имелись совершенно другие, никак не связанные со смертью.

— Куда едем?

Джулз пожала плечами:

— Спасать тебя, Алекс, куда еще?

И зачем, интересно, ей оно нужно? Моя помощь Джулз-полукровке исчерпывалась простой работой детектива, правильно выполнившего задачу кэпа и все. Но, пусть я жил в Ночном городе не так долго, кое-что понял давно: не пытайся понять альвов, особенно, если те помогают.

Джулз не альв, она полукровка. Таких, как правило, альвы делают кому-то походя и дальше не интересуются их судьбой. Джулз повезло, ее отец оказался из клана Дождя. Откуда мне это все известно? Так Джулз и рассказала, в то самое время, когда мы тесно общались. Тесно — значит именно общались, никаких поползновений в ее сторону я не предпринимал.

Лес впереди раздавался как сам по себе. Дороги тут не было, просто Джулз ехала прямо, а деревья расходились в стороны, недовольно покачивая ветвями. Поверить в такое было невозможно, да и правильно. Джулз альва, она просто знает путь там, где остальные начнут его искать. Альва, хотя и не чистая…

Не знаю, чем она, не умеющая лечить, меня напоила, но… Мне так нравилось больше. Боль все же утихла, не отзываясь даже когда машину подкидывало. Хотелось спать, тепло разливалось по телу и становилось очень легко. Я несколько раз моргнул, прогоняя сонливость, но та явно побеждала.

Н-на-а!

Джулз, не поворачиваясь, влепила мне пощёчину.

— Не смей закрывать глаз!

Ох, да, она права. Мне стало страшно, а тепло, разом превратившись в ледяную щекотку, растворилось внутри. Черт, Кроу, тебе, не иначе, снова повезло.