Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

— Заткнись. — сказала Роецки и показала ему тоненькую стекляшку. — Долг долгом, но долг между мной и старым Вилебальтом, а ты так, разменная монета, взятая напрокат. Заткнись и веди.

— Ой, что ты, что ты, какие мы недотроги! — возмутился пикси, но послушно нырнул назад в темноту, зазывая следовать за ним.

— Канализация? — мне впрямь не верилось, что где-то тут, в коллекторах, что-то может произойти. Хотя…

— Додумался? — фыркнула Роецки.

— Коллекторы, коммуникации отопления и городская подземка. И, наверняка, кабели телефонной связи.

— И доступ к порту. Может, даже какое-то средство передвижения, хотя это уж точно паранойя.

Я остановился. Пазл складывался все яснее и чётче.

— Не паранойя. Если все настолько плохо, как кажется, средство есть. Подводная лодка, скорее всего, не самая маленькая, но и не очень большая, с запасом хода, чтобы добраться в сторону Атлантики хотя бы на треть расстояния до Европы. А там — какая-то база, топливо, масла, аккумуляторы и остальное. Возможно, что аэропорт прямо на льду, если лодка пойдет к Полярному кругу.

— Это просто так не прикроешь.

Тут Роецки права, прикрыть такое просто так невозможно. Значит… значит наверху, выше СиКей, ни одна, ни две и даже не три жирные крысы в больших должностях.

— Не чересчур тогда оружия?

— Ты о чем, Кроу?

Я остановился, повернувшись в ее сторону. Света не хватало, оставалось давить голосом:

— Не штурмовать же мы их будем вдвоем, верно? Если все так серьезно, то в лучшем случае — увидим и услышим кого-то из них и все. Вся эта «Компания Аппалачей», на самом деле, так себе место наверху. Настоящая база здесь, под землей и сюда нужно… не знаю, армию?

Роецки вздохнула:

— Вот все это железо только для того, чтобы мы смогли отступить, Кроу. А сейчас помолчи и иди аккуратнее, не сломай ноги.

Дельное замечание, что и говорить.

Под землей плохо. Здесь темно, сыро, пахнет всяким странным дерьмом и постоянно кажется, что за спиной кто-то есть. Зная про Ночной город с его обитателями, этот «кто-то» вполне может оказаться правдой. И мы, вдвоем, суровые герои, не идущие в обход.

Мы шли сквозь бетонные стены, кирпичную кладку, неровно уложенный камень, порой осыпающуюся землю. Вверх и вниз, все глубже и глубже. Иногда неподалеку, хотя, как тут разберешь, катил поезд подземки, иногда мы крались вдоль темных вод, вонявших до самых настоящих слез. Светлая точка пикси сигналила о повороте, перекрестке или трубах, низко нагибающихся над неровными полами. Порой из незаметных трещин лилось яркое электричество, порой светились зеленью и голубым мхи, заросли вьюнка и огромные многоножки. А мы шли. Пока не пришли, а пикси вдруг не погас.

И тут мы услышали голоса, идущие откуда-то спереди. Из узкого оконца, забранного старой решеткой.

— Да, герр доктор, мы стараемся. Но…

— Но?

Я выглянул в проем, стараясь рассмотреть что-то в свете ярких ламп. Роецки, кивнув головой, настойчиво советовала всмотреться. У меня получилось, до удивления с изумлением.

«Таких людей же не бывает…» — заявил мой мозг, посоветовавшись с логикой. Так точно, не бывает, но он был: огромный, смахивающий Пузыря из неудачного фильма о Логане, только больше. И в костюме, трещавшем на телесах, и с моноклем, смотревшимся на огромной роже просто смешно. Только смеяться не хотелось.

В руке огромный человек сжимал что-то вроде тряпичной куклы.

Стол, стулья, яркий свет, несколько человек в рабочей одежде и один в городской. Самый обычный человек, даже приятный, красиво одетый, в сером костюме. Ямка на подбородке, нос боксера, но вправленный. И странно дрожащий голос.

— Да, мой друг, — повторил великан, смахивающий на огра, а его дребезжащий голос явно не подходил к огромным габаритам, — передайте нашему товарищу и союзнику, что доктор недоволен. Недоволен полицией, сунувшей нос куда не следует, недоволен слишком медленным темпом работы, недоволен всем. А если доктор Шмурге недоволен, то происходят некрасивые и недобрые вещи.

Огромная лапища сжала вязаную куклу и человек в сером захрипел, вцепившись в стену.

— Очень недобрые… А! Люций, работает!

Люций? Роецки кивнула на еще одного, незаметного и сидящего под нами.

— Конечно, работает, доктор. Я вам не фокусник!

— Да? — показушно удивился великан, он же огр, он же доктор Шмурге. — Я удивлен. Хорошо, эй, как там тебя… Джексон, хватит валять дурака. Передай Хорберстайну, что не стоит водить меня за нос. Два дня, два дня, Джексон, и вся документация должна оказаться тут!

Палец-сарделька громко стукнул по столу.

— Я ясно выражаюсь?

Серый Джексон закивал, растирая горло и потихоньку становясь нормального цвета.

— Я не ошиблась, — шепнула Роецки, — теперь уже точно не ошиблась.

Это понятно, мы же здесь, нас привел этот самый нахал… А где он?!

— Что это за дрянь! — донесся из-за стены голос Шмурге. — Люций!

Пискнуло, хлюпнуло, чуть позже завопил наш кроха-провожатый. И недвусмысленно сдал нас, мать его!

— Взять!

Мы успели отпрыгнуть назад и вбок раньше, чем за решеткой вдруг взревело пламя, брошенное в нас магом Люцием. Мы уже бежали, хотя, как выяснилось из-за рыжих отблесков, бежать оказалось некуда.

Белый Крок все же не только легенда. Огромная светлая тварь, несущаяся к нам из коридора, откуда мы пришли, никак не среагировала на очередь из «томми». Совсем никак.

— Черт! — ругнулась Роецки, почему-то не стрелявшая. — Зацепился!

Крок несся к нам, переваливаясь, но неумолимо быстро. Сбоку нарастал топот и взгавкивание немецких команд. А Роецки…

А Роецки выхватила из кармана что-то небольшое, с хрустом сжала и бросила в стену. И мы вдвоем шагнули в светлый овал молочно-белого портала, открытого артефактом, имевшимся у самой прекрасной женщины на свете.

Черные провалы глаз и блеск клыков, смазанное движение и густой запах зверя. Оборотни очень быстрые, оборотни, вышедшие на тропу войны, просто стремительны. Это не огромные волки и не приматы с собачьей башкой, это куда хуже и страшнее. Против них работает только серебро и твоя собственная реакция, опоздай на миг и все, дальше превращайся в фарш с костной мукой.

Мохнатая тень выбила стекло и метнулась к Роецки когда я перезаряжал обрез…

А здесь, вот ведь, мороси не оказалось, чудеса, да и только.

— Твою мать… — пробурчала Роецки, осматриваясь. — И как так? Ну, вот как?!

Мне тоже стало очень интересно — как же так? Как же мы вдруг оказались в портале, как Роецки его раскрыла и куда нас выбросило? Причем, судя по суровому выражению милого личика Роецки, выкинуло совершенно в другую степь. А вовсе не там, где задумывалось.