Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Проморгался рыцарь, а перед ним ничего и нет. Только напротив три брата сидят и, не моргая, его разглядывают.

– И что это было, уважаемые? Причудилось что ли? – задал он им вопрос.

– Всякое бывает, – медленно проговорил Длинный, – и причудиться что-то могло. Ну, ты, наверное, иди уже. Ежели передумаешь, знаешь, где нас искать.

– Что ж, тогда я пойду. Прощайте, уважаемые.

Но сначала он был вынужден выслушать бой часов: громкий, словно трубы ангелов, раскатистый, словно эхо горных вершин. И лишь когда звук затих, Дементий покинул полутемное помещение тем же способом, как туда и попал – коридорами длинными, туннелями запутанным, через лаз звериный и избенку неказистую. Головорезы-бугаи шли за ним на почтительном расстоянии.

– Да… – протянул Толстый. – И как с таким работать? Ни бабы ему не нужны, ни деньги, ни власть, ни титулы. Для чего жить-то тогда?

– А живет ли он, братцы? – спросил больше сам себя Длинный. – Ну его, вдруг это заразно, пусть сам по себе по свету шатается, без него управимся.

***

Дементий вышел из избы и протер кулаком глаза. Белоснежный гусь испуганно загакал, широко растопырил крылья, но в последний момент передумал нападать. Мелкие пичужки стремительно слетели с рябины. Как хорошо при дневном свете! Пещера Коржей с ее мороком осталась позади. Почти ловушка, мог ведь наружу и не выбраться…

Неожиданно рыцарь понял, что ему хочется. Не служить ни Мстиславу, ни Коржам, не жить за счет вдовы! Он сам с усам, перед ним открыт целый мир. Только заработает немного грошей – и в путь. Тогда зачем откладывать? Зачем тянуть? И он решительно направился на звук рожков. Сегодня первый день ярмарки урожая, а значит, будут и потешные бои!

Торг пестрел шатрами и палатками. Градичи, селяне, весняки парочками и группами ходили вдоль рядов. Люд наслаждался возможностью всласть прицениться, поторговаться, зацепиться языком с соседом или дальним гостем. Все были одеты в самое нарядное, стараясь перещеголять друг друга. Встречались кокошники самых диковинных размеров и раскрасок, сарафаны и навершники, расшитые птицами, цветами и мозаикой, ну а про клетчатые поневы и пояса, украшенные золотой нитью, и говорить нечего. Мужики расхаживали в белых и синих рубахах с цветными вставками по рукавам. Женщины красовались монистами, собранными из жемчуга, монет, бисера и кораллов. Между любичей попадались ка шак и в чалмах и ярких одеждах, перекаты в длинных широких халатах и тюбетейках, венды и рюгены в рыжих лисьих шапках, плечистые чудины в плащах буро-зеленной окраски. То тут, то там над толпой возвышались великаны-ратоборцы.

Шуты играючи нахваливали товар. Ревели медведи, по указке хозяев поднимались на задние лапы и били себя лапами в грудь. Тут же люди хохотали над проделками одного хитреца, убеждавшего, что его лошадь полосата от природы, а не крашена в черные и белые полоски. За всевозможными лакомствами выстраивались очереди. Бондари, кузнецы, гончары и коробейники надсаживали глотки – зазывая, предлагая, упрашивая. Часто мелькали перчаточные куклы-Петрушки, от их красной одежды рябило в глазах. Кто-то демонстрировал искусство ходить босиком по углям, ребятня сквозь смех ему кричала:

– Покажи свои пяточки, они у тебя, как у цапочки!

Дементий медленно продвигался к детинцу, иногда раскланиваясь со встречными. Все-таки за годы службы он со многими перезнакомился. Когда почти добрался, был вынужден обойти помост, окруженный плотно стоящими людьми. На помосте возвышался громадный медовый пирог, из-за которого выглянул скоморох и прокричал:

– Видите ли вы меня?

Ему из толпы в ответ:

– Видим, видим, хвост и уши из-за пирога торчат. – И кто-то писклявым голосом добавил: – То не хвост, то его тощий зад.

Скоморох перестал прятаться, сделал колесо, показал язык и воскликнул:

– Так давайте через год испечем такой теремок с башенками, чтобы в нем и Василиса Толстожопая могла спрятаться! А теперь, эге-гей, налетайте смелей, разевайте роток, поглощайте пирог, а кому не достанется, тому весь год маяться.

После чего толпа колыхнулась и устремилась к помосту. Из тел образовалась куча мала – каждый стремился отведать пирога первым. Не удивительно, что рыцарь достиг места игрищ – потешных боев – несколько помятым. Здесь, на огороженном разноцветными ленточками круге, умельцы доказывали свою удаль и на заклад сшибались друг с другом. Их подбадривали, на их победы ставили. И именно здесь Дементий решил поискать удачу.

Он подошел, как раз когда закончился очередной поединок и распорядитель прокричал:

– Кто выйдет против нашего Микулы? Кто рискнет здоровьем? Кому гроши не греют калиту?

Микула был крепок телом. Его соломенные власы торчали в разные стороны, один глаз заплыл. Он выиграл несколько поединков и заметно подустал. Да и навряд ли у него была какая-то особая техника. Хорошее начало. Потому воин первым подскочил к распорядителю, отдал дареную Марфой деньгу, скинул верхнее, взял деревянный меч и вошел в круг. Противник улыбнулся, крутанул таким же мечом и короткими шагами двинулся на рыцаря. А как сблизился, так резким движением без обмана попробовал пробить в голову. Дементий увернулся, как и от выпада в плечо, и от ноги в пах.

Микула не переставал улыбаться, что прибешивало. Зрители улюлюкали и подбадривали молодца.

Произошел размен ударами, больше на потеху публики, чем для дела. Поймав момент, когда тело парня ушло вперед вслед за мечом, рыцарь провел удар по держащей руке. Следом перехватил свою деревяшку двумя руками и зарядил ею по опорной ноге молодца. Тот подлетел, растопырил ноги в разные стороны и упал на спину, после чего получил парочку смачных оплеух в голову, а затем и добивающий. Улыбаться Микула не перестал и в отключке.

– На отроках балуешься? – прогремел голос сзади.

Воин обернулся и увидел тысяцкого Добрыню в сопровождении гридей. Каждый раз Дементия немного передергивало, когда он сталкивался с любичским богатырем, хотя знал его давно. Добрыня был широк и высок, руки как балки, круглое лицо, заросшее бородой, и колючий взгляд серых глаз. Обманчиво медленный, он был, пожалуй, опаснее поднятого из берлоги бурого медведя. Предчувствие беды лишь только усилилось, но кто в такой ситуации сдаст назад?

– Так давай лучше муж на мужа, лех на любича, пободаемся, пошутим. А то смотрю, советов не слушаешь, в Граде что-то все вынюхиваешь. Волу срать, али к празднику усердно готовишься? Так зачем отсрочивать?

Добрыня расстегнул доспех, стянул с себя кольчугу со стёганкой, передал одному из воинов боевой меч, и голым до пояса ступил в круг. Его приветствовали кто ударом кулака в грудь, кто железом по железу, а кто и озорным свистом.