Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Конечно, Далята – это не князь Войномир и даже не воевода Славер, но все равно лучше, чем князь Астарата, или воевода Блажен, – констатировал Гостомысл. – Вещай дальше…

– В Новгород к князю Бравлину приехали пять гонцов. Даже, скорее, не гонцы, а просители-переговорщики. Это старосты четырех поселений и воевода одного городищи ростовского княжества. Старосты и воеводы собирались где-то там группами, кто к кому ближе живет, обсуждали свое положение, и, согласно твоему, княже, совету, обратились к князю Бравлину с просьбой о присоединении народа меря к новгородским владениям. От самого Ростова пока никого нет, но старосты говорят, что за князем Изявладом большая часть дружины не пойдет. А сейчас, после смерти Жаня, Изявлад вообще назначил воеводой княжества булгарина. Это вызвало в народе и в дружине большой ропот. Если другие городища и поселения поднимутся, а они, как говорят старосты, поднимутся, Ростов поднимется тоже, и Изявлада изгонит. Он в Ростове вече отменил своим указом. Но народ потребует вече. И дружина, говорят, потребует. Тогда и Изявладу и власти булгар в Ростове конец придет. Приехали только первые. Готовы от имени своих поселений присягу верности Новгороду принести. За ними, говорят, другие потянутся один за другим. Княже Бравлин шутя ругается – столько времени у него отнимут… Выбрали бы сразу нового князя, один князь присягнул бы, и этого хватило. А тут столько людей принимать…

– В этом Бравлин прав. Княжеская присяга всегда вернее, да одна она и законами нашими предусмотрена. Когда в Ростове нового князя выберут, все равно новому князю присягать придется. Но, видимо, без присяги старост в этот раз тоже не обойтись. Иначе этих старост другие поселения не поддержат.

– Да, княже, князь Бравлин то же самое говорит.

– Когда полк Даляты прибыть на место должен?

– Он уже должен был выступить. Напрямую из Бьярмии, не заходя в Русу. Прямиком им куда как короче добираться.

– Ладно. Я подумаю, что воеводе Даляте написать. Отправлю к нему гонца с наставлениями. А где пять сотен работных свеев потеряли?

– Едут с провожатым. Санями. А гонца к Даляте… Да уж… Без наставлений Далята долго соображать будет, что ему делать, и печку в доме истопить забудет. Гонцом, княже, опять меня пошлешь?

– Посмотрим. Я хотел еще обстановку в Смоленске узнать, а потом уже советы Даляте давать. А то мы все от хозар опасности ждем, а булгары не намного лучше. Зря что ли они когда-то составляли с хозарами одно государство [69] Хазария в восьмом веке представляла собой остатки некогда могучего западно-тюркского каганата. Шестнадцатилетняя межплеменная война ослабила мощное государственное образование тюрков, и позволила китайской династии Тан расколоть каганат на восточный и западный тюркские каганаты. При этом китайская династия пыталась управлять и западным каганатом через своих ставленников из среды верховных каганов, оставшихся на востоке. В седьмом веке восточный тюркский каганат, покорный Китаю, напал на западный, и подчинил его себе. Но подчинение длилось не долго. После освобождения в западном каганате начались собственные межплеменные междоусобицы, в результате чего государство распалось. Из него выделилось самостоятельное государство хазарский каганат, и сильное племя булгар во главе с ханом Курбатом ушло в Среднее Поволжье, где создало собственное государство Булгар. После смерти хана Курбата между его наследниками началась новая междоусобная борьба. В результате чего часть булгар во главе с ханом Аспарухом ушла за Дунай, где ассимилировалась с местными славянами, но сохранила свое имя в названии государства – Болгария, а на ослабленную Волжскую Булгарию напала Хазария, и подчинила ее себе. Именно тогда, после победы над булгарами, правитель Хазарии принял титул кагана (хан ханов). … Да и сейчас они в состоянии друг другу помогать. А это значит, что булгар нельзя терять из внимания. Как, впрочем, и Муром…

Гонец, догнавший князя-воеводу и боярина Пламена, лицом был Дражко знаком, хотя имя его из памяти или полностью выпало, или было вообще неизвестно. Скорее, второе. Дражко помнил по имени многих своих воев, но этот был, судя по красному щиту, из варягов Войномира, которые лицом могли уже и примелькаться, потому что многие из них выставлялись в качестве стражи во Дворце, но никогда князю-воеводе не представлялись. Просто необходимости такой не возникало. Попросить стражника принести мед можно было, и не спрашивая имени.

– Говори, – потребовал Дражко. – С чем прибыл?

Гонец должен был принести устную весть, понимал князь-воевода. Хотя сам князь Войномир человек грамотный, он знает, что Дражко не любит ни читать, ни писать. И должен был прислать такого, который умеет сказать.

– Князь сообщил, что в храме Яровита произошло несчастье…

– Да, я ждал этого, – Дражко посмотрел на серьезного и нахмуренного боярина Пламена. – Говори дальше…

– Двенадцать младших волхвов храма устроили тризну по женщине, которую сожгли накануне. Волхв дал им бочонок вина, присланного боярином Пламеном. И все младшие волхвы к утру умерли. Верховный волхв обвиняет боярина в том, что он дал бочонок отравленного вина. Но князь Войномир приказал заковать волхва самого в цепи, и посадить в подвал, местонахождение которого никому не открыл. Некоторые бояре высказывали возмущение действиями князя, и князь их повесил. Бургграф Славер разослал по городу переодетых стражников. Какие-то люди ходят среди торговых, в основном, рядов и среди викингов, и настраивают людей против князя. Несколько человек удалось схватить. Их сейчас допрашивают. След знать, кто их послал. Но в городе больше говорят о волхве Вандале и боярине Пламене, считая, что это их действия. Говорят, что Вандал через Пламена договорились с князем Войномиром, чтобы уничтожить на острове всех влиятельных людей. Тогда князю никто не будет мешать творить беззакония.

– Так что, говорят, что я прислал отравленное вино! – с хохотом возмутился боярин Пламен так, словно его обвинитель не сидел где-то в подвале, а стоял перед ним. – Ну, Духослав… За свои слова отвечать полагается… И волхвам, и боярам…

– А что за женщину возносили на костер, уже известно? – поинтересовался Дражко, думая, что гонец забыл что-то сказать.

– Этого мне не говорили, княже. Так, только краем уха слышал, что какую-то знатную горожанку из торговых людей.

– И волхв Духослав стоял перед носилками на коленях?

– Об этом я не слышал, – признался гонец.

– Княже, – просительно, хотя и решительно, сказал боярин Пламен. – Я вынужден буду тебя покинуть. Надеюсь, что ты не думаешь, что я отравил это вино?