Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

С рассветом стрелец Космина в сопровождении выделенных сотником Русалко десятка стрельцов ускакал в Новгород, чтобы вскоре уже в обратный путь двинуться, в путь более медленный, и привести в Муром две тысячи свейских пленников, из которых полторы тысячи получили доспехи и оружие, а пять сотен топоры и лопаты с кайлами. Князю Вячераду предстояло решить, как использовать эти пять сотен. Но одно ему Гостомысл посоветовал твердо?

– Свеев, чтобы друг с другом не общались, следует, думаю, в разные дружины по сотням распределить. И в сече держать на разных флангах. Но в целом их на мелкие части они разделять не следует. Они обычно строй умеют хорошо держать, плотно, и смогут хозарскую конницу остановить. Да и сами копейщики массированной атакой сильно бьют.

По другому совету новгородского князя-посадника Гостомысла князь Мурома Вячерад отправил и своего гонца в Смоленск с рассказом о произошедших в Муроме изменениях. Сам Гостомысл взял на себя миссию договориться с воеводой Франкошней и князем Смоленска Судибором о взаимодействии смоленской и муромской дружин при нападении врага. В предполагаемую систему взаимодействия должны входить и новгородцы, и русы, но всю систему Гостомысл просто еще не успел продумать, и потому решил, что продумает ее по дороге в Смоленск. Но для согласования действий со Смоленском придется возвращаться в Муром или нужно будет отправить в Муром Франкошеню, поскольку путь самого Гостомысла лежал дальше в закатную сторону – по направлению к следующему большому городу, что должен был встать в единый строй защиты от многочисленных орд хозар – в Полоцк. Такая цепь городов образовала бы единую цепь обороны, прорвав которую, хозары сразу попадали бы в окружение.

В самом Муроме вдруг стало необычайно шумно и многолюдно. Это даже князь Вячерад отметил. Сказал Гостомыслу:

– Радость в людях чувствуется. Жить стали без оглядки на хозар. Даже говорят между собой, слышу, громче!

Из леса пришла создаваемая втайне от всех новая дружина воеводы Зайца. Там, среди воев, въезжающих в город, Гостомысл увидел знакомую фигуру на знакомом коне. Человека с такой бородой во всей муромской земле всего одного, наверное, и можно было найти. Князь показал на человека сотнику Русалко.

– Кля! Сотник Кля! – позвал Русалко громко, понимая, что князю кричать не гоже, а сотнику можно без стеснения.

Кля обернулся, и покинул строй колонны. Подъехал с уважением и выраженным почтением перед Гостомыслом. И даже шапку с лисьим хвостом снял, ухватившись за этот самый хвост. Но в шапке он, скорее всего, и не нуждался. Толстые и густые, во все стороны торчащие волосы Кля могли греть голову лучше любой шапки.

– Здрав будь, княже! Прими поклон от всего народа мурома за помощь в нашем освобождении. Я еще, когда только вызвался проводить тебя в Муром, подумал, что ты не просто так приедешь. Обязательно поможешь. Как поселянам-меря помог, так и народу мурома. Даже жене о своих думах сказал. Так она меня сразу в лесную дружину и послала. Из леса, говорит, до дома путь ближе. А вдруг князю Гостомыслу, говорит, сила людская понадобится. Так и оказалось. Сила пока не понадобилась, но дружина в город вернулась. Будет кому при надобности стены защищать. И уже все хлебнули хозарского пригляда. Больше под него не попадем. Лучше на стенах рядами ляжем! Да еще говорят, что ты, княже, присылаешь к нам два тысячи наемных свеев. Тогда уж, если это точно, мы стены отстоять от всех сумеем. Подремонтируем до весны, и все…

– Надеюсь, что будет у вас время и летом стены доделать, – негромко подсказал Годослав. – Летом работа лучше ладится. Мы с князем Вячерадом припугнули хозар, и они теперь могут ни весной, ни летом в этом году не пожаловать. Будут свои города укреплять, нас с одной стороны, персов с другой ждать. А нам и вам это на руку. Вы подправите свои стены, дружину пополните, обучите. Мы в Новгороде новые стены поставим, и город отстроим. Так и будем жить… Ладно, Кля, поторопись, твоя сотня уже в город вошла.

Кля обернулся, посмотрел, потом еще раз поклонился, вскочил в седло, и погнал коня к городским воротам…

Сразу покидать Муром князь-посадник Гостомысл не планировал. Он хотел дождаться возвращения своего гонца, который должен был привести к воеводе Зайцу свейскую дружину и пять сотен рабочих. Для этого требовалось выждать, по расчетам Гостомысла, не меньше, чем целую Поладеницу. В действительности срок оказался на пару дней большим, и князь-посадник уже истосковался по седлу и заснеженному пути, в который уже успел втянуться. Но эта задержка дала Гостомыслу возможность присмотреться, как князь Вячерад по-новому организовывает жизнь города. Началось все с распределения боярских городских владений, перешедших в княжескую казну. Уже в первый день без пригляда хозар начался для молодого Вячерада беспокойно. Один за другим стали приезжать к нему бояре. Другие, не те, что стали предателями, и завершили свою жизнь на деревьях с петлей на шее, радуя серых ворон и громадных черных воронов, которых слеталась масса. Но другие бояре, не лояльные хозарам, приезжали засвидетельствовать свою верность князю, а заодно просили и вознаграждения за верность – желали поделить между собой владения опальных бояр, семьям которых Вячерад выделил по одному загородному имению, а все остальные имения тоже перевел в княжескую казну. Но Вячерад был непривычно для бояр тверд, хотя жадности не проявлял. Он понимал, что на ремонт городских стен и на содержание дружины ему потребуются большие деньги. И потому сообщил, что часть боярских владений будет продавать с торгов, но только часть. А остальное, что надобного городу, оставит в городской казне. Лучший из городских боярских домов был передан в распоряжение воеводы Зайца, и назывался теперь приказным теремом. Опальных бояр было шестеро, и каждый имел в своем распоряжении по несколько домов. Так, следующий дом находился рядом с новой резиденцией воеводы, и назвался теперь ружейной казной. Там собирался арсенал оружия, туда же решили переместить ремесленные мастерские стрелочников, чтобы они постоянно обновляли запас стрел для стрельцов, а потом и часть кузнец вместе с мастерами, которые изготавливали оружие. Оружие выковать под силу не каждому кузнецу. В ружейной казне поместили только кузницы специалистов по оружию, которым сразу было дано множество заказов. В первую очередь, памятуя, что хозары славятся своей конницей, отковывали во множестве «чеснок» [66] «Чеснок» – рогульки железные, помётные или подмётные каракули, триболы, триволы, существовали и другие названия этого простейшего, и эффективного средства борьбы с конницей противника. Четыре острых обрезка металлического прута спаивали между собой так, чтобы при простом выбрасывании в поле три шипа служили опорой, а четвертый торчал вверх острием. Каждый шип был длиной чуть больше вершка (около пяти сантиметров в современном измерении). Кони просто «убивали» себе ноги, наступая на «чеснок», и не могли скакать не только быстро, но вообще не могли ступить на копыто. , который способен был любую конницу оставить без коней. Гостомысл рассматривал эти изделия, и только головой качал. Славяне знали этот способ борьбы с конницей, но, жалея лошадей, пользовались «чесноком» редко.