Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Драган, как-нибудь между делом, аккуратно и ненавязчиво сообщи боярину Пламену, что я готов поставить на должность Вандала другого человека. Не говори, что поставлю, а только – готов… Думаю, приглядываюсь, кого поставить. Но князь-воевода настаивает…

– Я сообщу кому-то другому так, чтобы боярин Пламен услышал, – глашатный в очередной раз проявил свою ловкость и сообразительность. Иметь рядом с собой такого человека любому правителю приятно. И Войномир одобрительно улыбнулся юноше.

– Хорошо. Славер, поставь кого-нибудь проследить. Пламен обязательно после этого должен гонца к Вандалу послать. Убедись, что он пошлет. Гонца не трогать, пусть едет. Если гонца не будет, значит, сам боярин не слишком Вандалом доволен, и может стать нашим помощником.

– Малюту поставлю. Он уже отоспался. Он вообще спить, как ты, княже. Быстро высыпается, и свеж становился, как рыба в реке.

– Драган! Кто там за дверью дожидается?

– Боярин Мнислав.

– Зови его сюда… С докладом, по чести…

Доклад по чести прозвучал в небольшой горнице так громко, как он должен был звучать в большом зале для приемов. Тем не менее, уши ни у кого из присутствующих не завяли, как прошлогодняя трава, но самого боярина такое представление, видимо, удовлетворило. Оно отвечало его самоуважению. Мнислав переступил порог. Он и правда был чрезвычайно высок, сухощав, но, помня, как ночью князь-воевода Дражко охарактеризовал нос боярина крючком, свисающим к поясу, Войномир слегка расстроился, поскольку в действительности этот нос едва-едва не доставал уровня подбородка, украшенного редкой бесцветной бородой. Улыбаться это лицо, скорее всего, вообще никогда не умело, как и глаза не умели смотреть добро. Наверное, даже тогда, когда сам Мнислав мог проявить доброту. Такое ведь с каждым может случиться. Конечно, для боярина проявление доброты должно показаться странным казусом. Тем не менее, князь Войномир не верил, что есть люди, никогда к доброте не способные. Но, по крайней мере, от такого человека, как боярин Мнислав, не стоило ждать и слов лести, которая бывает хуже откровенной ругани.

– Здрав будь, боярин, – первым поздоровался Войномир, и даже протянул руку для рукопожатия. В первое знакомство можно было себе и это позволить.

Лицо боярина исказилось. И князь увидел по этому лицу, что Мнислав пытается изо всех сил сжать кисть князя до боли. Однако, это у него не получилось. И даже, наоборот. Уловив это желание, Войномир сам пожал боярину руку так, что первоначальная гримаса усердия сменилась гримасой натуральной боли. Видимо, Мнислав не умел управлять лицом, и все, что происходило у него внутри, им показывалось.

– Ты принес, боярин, документы по таможне? – спросил князь-воевода, который поздоровался с боярином простым кивком.

– Принес, княже.

– Что-то предварительно сообщить хочешь?

– Конечно. Только то, что ситуация у нас в таможне сложная. Торговые суда до нас почти не доходят. Если идут с полуночной стороны ближе к нашему берегу, их захватывают лодки с Арконы. Если от нашего берега удаляются, становятся добычей свейских лодок. И там и там постоянно караулят. Купцы уже перестали пользоваться проливом. Боятся в нашу сторону плыть. А до нашего пролива им приходится плыть вдоль берегов Дании. Там тоже множество лодок их вылавливает. Но там пролив несравненно шире, тем проскальзывают. Но у нас тормозятся. И, как результат, только лодки с восходной стороны и доходят. Хотя тоже почти половину свеи и даны с земли Сконе их вылавливают, и грабят.

– Разговор у нас будет, чувствую, не скорый. Потому присаживайся. Скамья перед тобой.

Боярин сел с тем же выражением лица, с которым стоял. И даже капли благодарности князю за приглашение присесть в глазах заметно не было.

– Я понимаю, что положение на таможне сложное. Все ждете, что князь приедет, всех расставит по местам, всех рассудит. А что делает сама таможня, чтобы предотвратить это? – спросил князь Войномир напрямую. – Насколько мне известно, у тебя, боярин, есть свой сильный флот. Он что, стоит на берегу? А моряки где? Хмельной мед да пиво пьют по кабакам? Так?

Вопросы задавались, что называется, в лоб. Конкретные. И отвечать на них тоже требовалось конкретно. И, несмотря на мрачный внешний вид, казалось бы, именно конкретности соответствующий, боярин говорил не слишком уверенно.

– Мои суда время от времени отправляются в дальние плавания…

Он сделал заметное ударение на слове «дальние», намекая, что команды этих судов не простые рыбаки, а обычные викинги, то есть, пираты и грабители.

– Куда, например?

– Например, в земли фризов. Или в Англию, хотя в Англию чаще даны плавают, а в земли фризов норвеги наведываются. Мои лодки стараются с ними разминуться. Добыча они не богатая, а подраться любят. И умеют драться. Это не жители мирных богатых городков в земле фризов. Там народ внешне крупный, а за себя постоять не умеют. Иногда лодки заплывают и дальше. Даже до земель сарацин случалось добираться. Но дальше плыть труднее. Там приходится далеко уходить от берега, где сильные течения еще дальше уводят. А если плыть вдоль берега, то попадаешь в залив Бурь [142].

– Там что, вообще не плавают?

– Плавают, но не любят… Если есть возможность, стараются закатнее проплыть, великим Закатным морем. И вообще – плыть приходится вдоль берегов Аквитании, а мои моряки не любят аквитанцев [143], они народ воинственный, и не слишком богатый. Проще дальше проплыть, к сарацинам. Там хоть и подраться приходится, но есть, за что и драться. Или ближе – к франкам или фризам. Бывает, уплывут лодки, и год, и два их нет в помине. Потом возвращаются. Но здесь, у своего острова, я им захватывать суда запрещаю. Интересы острова следует блюсти.

– А если обязать команды твоих судов, боярин, охранять пути к Руяну? – спросил Дражко.

Боярин Мнислав помрачнел еще больше, хотя, казалось людей мрачнее и быть не может. И нос его, вроде бы ниже опустился. И спросил таким тоном, словно готов был поругаться с князьями, не опасаясь последствий.

– Хотите столкнуть меня с волхвом Вандалом? Мы и без того постоянно по этому поводу ругаемся. Я уже грозил ему, что выставлю свои лодки в защиту путей. А он грозит весь флот свой вывести против меня. Тогда, говорит, ни одна моя лодка не проплывет мимо Арконы.

– Но Вандал, таким образом, лишает денег казну острова, и казну княжества. И твою личную, боярин, тоже, как я полагаю. И что, никакой управы на него найти невозможно?

– Мы недавно обговаривали возможность объединения сил с боярином Колльбьерном. У него флот небольшой, но сильный. Все лодки большие, и имеют много стрельцов. Но пока так, ни до чего не договорились.

– Этот вопрос и обсуждали вчера в Штржелово? На постоялом дворе… – напрямую спросил князь-воевода. Спросил с напором, ничуть не смущаясь мрачного взгляда боярина. Но уже этим вопросом показывая, что бояре находятся под внимательным приглядом князя и его служб.