Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

Конечно, я винила дядю Орму с его скудным воображением в том, что он не распознал в людях из моих видений полудраконов, хотя, на самом деле, виноваты были мы вдвоем. Разговаривать о таком было не принято ни в его народе, ни в моем. К тому же я сама испытывала к себе ужасное отвращение. По этим причинам мы оба даже подумать не могли, что жуткий эксперимент моих родителей мог повторить кто-то еще. К тому же люди в видениях совсем не были на меня похожи. Некоторые – например, Мастер Разбиватель, Наг и Нагини – были довольно красивы. У меня не было причин полагать, что в них есть что-то ненормальное. С другой стороны, Малыш Том и огромный слизняк Пандовди выглядели гораздо чудовищнее меня. Ни в одном из этих существ я не узнавала себя и не могла понять, почему я обречена видеть их снова и снова.

Орма собирался обучать меня музыке, но в течение нескольких месяцев после того, как на моей коже проступила чешуя, мы посвящали большую часть времени попыткам сдержать видения. Я медитировала и визуализировала. А еще меня часто тошнило, потому что теперь я слишком часто теряла равновесие.

Потом Орме в голову пришла идея с садом гротесков, и, наконец, сработало. Под его чутким руководством я намеренно потянулась своим сознанием к каждому из семнадцати существ, которых видела, и установила с ними постоянную связь, используя гротески в качестве якорей, чтобы мой мозг перестал перескакивать к ним самовольно. Я не вполне понимала, что делаю, но это помогло. Я дала аватарам имена и поместила их в определенные части сада: Фруктовую Летучую Мышь – в рощу, Человека-пеликана – на полянку с садовыми скульптурами, Мастера Разбивателя – на луг с мраморными статуями.

К саду Выдры я приступила в последнюю очередь. Ее печальное положение вызывало во мне такую жалость, что я хотела создать для нее особое, безмятежное пространство – садик, полный цветов и благоуханных трав, посреди которого стоял бы узорчатый деревенский домик с соломенной крышей. Коттедж не предназначался для жилья: я размещала всех своих гротесков на свежем воздухе и старалась быть последовательной. Я вообразила в ее саду купальню для птиц, лавочку и маленький столик, за которым можно было бы пить чай.

Потом я мысленно поместила туда Выдру – точно так же, как и остальных. Ее образ материализовался в саду, прямо передо мной. Я осмотрела ее и убедилась, что правильно передала все детали, только вот меня продолжала беспокоить ее странная одежда. Очевидно, не она сама выбрала для себя этот меховой костюм. Я решила его поменять и вообразила ее в практичном зеленом платье, какое могла бы носить недавно вышедшая замуж горожанка. А еще я мысленно добавила ей светлые волосы, напоминающие локоны моей мачехи. Мне было приятно думать, что настоящая Выдра одобрила бы мой выбор, хотя она, конечно, никак не могла о нем узнать. Гротески в моей голове были лишь символами и не обладали сознанием. Я произнесла ритуальные слова, чтобы подготовить свой разум к тому, что ему предстояло совершить, и взяла Выдру за руки.

Я перенеслась в видение и снова увидела женщину в меховом костюме, которая сидела на низкой кровати в своей камере, обхватив колени руками. Она тут же заметила мое присутствие и вскочила на ноги. Однако на этот раз я контролировала происходящее. Усилием воли я вернулась в свой мысленный сад, захватив с собой нечто – я сама не знала, что именно – и закрепив эту последнюю связь, чтобы видения больше никогда не смогли застать меня врасплох.

– Все в арде, – сказала я Выдре и выпустила ее руки. Точнее, попыталась.

Она лишь сильнее сжала мои ладони.

– Все в арде, – повторила она. Ее голос звучал как-то глухо, но в резких чертах лица читались собранность и настороженность. – Кто ты такая? Что это за место?

– Святые кости! – вскричала я. Как же так? Почему она могла со мной говорить?

Она отпустила мои руки и подняла на меня глаза – столь же зеленые, как и ее наряд.

– Как ты перенесла меня сюда? – спросила она. – Зачем?

– Я… я не переносила, – произнесла я, заикаясь. Ее сознание присутствовало в аватаре. Такого никогда еще не случалось. – В смысле, я не пыталась… Так не должно было получиться…

– Значит, ты пыталась что-то сделать. – Она прищурила глаза и окинула взглядом штокрозы и наперстянки, лавочку и столик. Выражение ее лица смягчилось. Она потянулась к цветку и дотронулась до него. – Здесь красиво, – сказала она тихим, восхищенным голосом. Она сделала несколько нерешительных шагов по мощеной дорожке и тут заметила, что на ней непривычно свободная одежда. Она закружилась, глядя, как развевается широкая юбка.

– Ты дала мне красивое платье! – Она взглянула на меня, едва ли не плача. – Что я сделала, чтобы заслужить твою доброту?

– Вы казались такой несчастной, – пробормотала я, все еще пытаясь понять, что происходит. Ее сознание каким-то образом последовало за мной и перенеслось внутрь моего разума. – Я хотела, чтобы вам жилось хотя бы немного полегче.

Она выглядела старше меня лет на десять, но вела себя словно ребенок. Встав на цыпочки, она прошлась по дорожке, понюхала цветы, потрогала зубчатые краешки листочков, а когда увидела тени, отбрасываемые растениями, удивленно воскликнула.

– Мне так здесь нравится! – сообщила она. – Хочу остаться здесь навсегда. Но только вот где мы?

Она задавала мне этот вопрос уже второй раз. Я вела себя как плохая хозяйка.

– Меня зовут Серафина, и это мой… мой сад. Эээ… а как ваше имя?

– Мое имя? – Она положила руку на сердце, как будто я сказала что-то невероятно трогательное. – Это так важно. У каждого должно быть имя, и мое, конечно же… – Она сложила губы в трубочку, старательно размышляя. – Джаннула. Как считаешь, поэтичное имя?

Я не сдержалась и улыбнулась.

– Очень красивое, – заверила ее я.

– Мы станем сестричками, – провозгласила она. – Ох, как же я мечтала о таком месте!

Она обняла меня. Сначала я не знала, что делать, и просто стояла, одеревенев всем телом – так, наверное, вел бы себя Орма, если бы кто-нибудь заключил его в объятия. Но потом она сказала:

– Ты спасла меня от отчаяния. Спасибо, Серафина!

Меня снова охватила жалость. Конечно, происходило нечто странное, но, возможно, в этом не было ничего ужасного. Кажется, я и правда ей помогла. Я осторожно обняла ее в ответ.

Я оставила ее кружиться среди цветов, она все еще размахивала подолом новой юбки, а сама я отправилась обходить свои владения по периметру, приговаривая : «Это мой сад. Он закончен, и он в моей власти». Наконец я пришла в себя на полу кабинета Ормы. Уже стемнело. Мне понадобилось шесть часов, чтобы проделать эту работу до конца.

– Все связи получились прочными и надежными? – спросил Орма, провожая меня домой по улицам, скользким от дождевой воды. – Тебя ничего не беспокоит? Нет ощущения, что тебя вот-вот забросит в видение? Помни, что тебе придется ухаживать за своим садом каждый вечер и следить, чтобы ни один из гротесков не покинул назначенного ему места.