Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

Тем не менее я достала брошюру в кожаной обложке, которую Орма спрятал в своей книге. Я не только хотела дать Ингару пищу для размышлений (хотя это должно было отлично сработать), но еще и надеялась, что Орма заметит пропажу и свяжется со мной по адресу, который я написала на его заметке.

Накануне библиотекари обыскивали Ингара: я не могла выйти наружу с книгой под мышкой, поэтому засунула рукопись под тунику.

Разумеется, после этой неэлегантной махинации мне было неловко говорить с библиотекарями, очевидно, нужно было решать эти вопросы в другом порядке. Сложив руки на груди, которая теперь выглядела еще площе обычного, я подошла к двум библиотекарям, толкавшим по коридору тележку со свитками. Они внимательно выслушали мои корявые вопросы, но ни один не вспомнил высокого, густоволосого, очкастого иностранца с крючковатым носом и полным отсутствием манер.

– У него нет манер по вашим стандартам или по нашим? – уточнил молодой библиотекарь, с мудрым видом поглаживая пушок на подбородке.

– По моим.

– Значит, он должен был скакать по полкам и пить чернила, – заключила вторая библиотекарь, крепкая женщина с угольным карандашом в кучерявых волосах. Я не была уверена, знает ли она о его присутствии. – Такого невоспитанного южанина я бы запомнила.

– Ха-ха. – Я попыталась сохранить веселое выражение лица. – Но где есть находится квартал саарантраи? В где части города?

Губы молодого человека расплылись в улыбке.

– Почти все изгнанники живут в Метасаари. С этим мы можем вам помочь.

Оказалось, что женщина прекрасно знала о карандаше, она привычным движением достала его и нарисовала на клочке бумаги карту, чтобы я могла добраться до Метасаари, а потом (по моей просьбе) еще одну, демонстрирующую, как пройти до дома Пэрдиксис, который оказался очень близко отсюда. Я поблагодарила библиотекарей так официально, как только могла. Молодой человек бросил на меня странный взгляд и сказал на безупречном гореддийском:

– Иногда чем проще, тем лучше. Если вы мило проговорите обычное «чариматизи» и, может быть, еще похлопаете ресницами, никто к вам не придерется.

– Что ж, тогда чариматизи, – сказала я и заморгала что было сил. Это, конечно, не совсем то же самое, что хлопать ресницами, но больше ему ничего не светило.

Увидев, как библиотекари обменялись ухмылками, я поняла, что на целую неделю обеспечила их историями о глупой иностранке. Прижав руки к груди, я удалилась, согретая мыслью о том, что посмеялись не они одни.

Сначала я отправилась к Камбе, так как ее дом был всего в трех кварталах к северу и двух к востоку. Библиотекари описали мне его, а иначе я бы никогда не догадалась: между винным магазином и кондитерской лавкой виднелась только резная деревянная дверь. По обе стороны стояли простые мраморные колонны, основания которых были украшены мозаикой с геометрическими фигурами контрастных цветов. Понять, что здесь живут богатые люди, можно было только если знать, куда смотреть. Дом Пэрдиксис не хвастался своим величием.

Я достала из-под туники похищенную рукопись и изучила потрепанную обложку. Согласно заметкам Ормы, этот невзрачный текст доказывал полудраконье происхождение святых. Эта мысль приводила меня в смятение. Пока сумасшедшей идее Ормы не было никаких подтверждений, я могла над ней смеяться – меня и правда обуревало непреодолимое желание засмеяться. Не укладывалось в голове, что святые могли оказаться такими же приземленными, как я сама.

Что это значило для всех нас – и людей, и итьясаари? Почему об этом не говорилось ни в одном писании? Неужели святые критиковали межвидовое скрещивание, чтобы скрыть правду о себе – прячась точно так же, как я?

Не было смысла мучить себя этими мыслями, пока я не знала наверняка, о чем говорится в брошюре. Оставалось лишь дожидаться, когда Ингар закончит перевод.

Бронзовый молоточек в форме руки предназначался для настойчивого стука в дверь. На пороге моментально появился пожилой дворецкий, но впустить меня отказался. Камбы не было дома: она повела Ингара на встречу какого-то математического кружка, если я правильно его поняла. Я оставила рукопись для Ингара и разочарованно ушла. Оставалось только прийти на следующий день. Я смогла бы занести вещи Ингара и спросить Камбу о других итьясаари.

Я уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала над головой какой-то звук, будто кто-то скребся когтями о черепицу. Я подняла взгляд и увидела женщину в черном костюме, которая сидела на крыше винного магазина и смотрела на меня. Она казалась крошечной, не больше Абдо, а вместо рук у нее были крылья, увенчанные человеческими кистями с длинными когтями. Вместо перьев на них виднелись длинные серебристые чешуйки. Седые косы обхватывали ее череп зигзагообразными линиями – за ее спиной торчали два меча.

Я знала ее. В своем саду я звала ее Мизерер. В видениях я наблюдала, как она арестовывает карманников в Гранд-Эмпорио и ловит расхитителей соборов, быстро и искусно орудуя мечами. Она была представителем закона: ее одетые в черное коллеги патрулировали площадь Зокалаа. Что она здесь делала? Следила за мной? Возможно, ее попросил об этом Пэнде. Но я все-таки надеялась, что ею двигало обычное любопытство.

– Здравствуйте! – прокричала я, а потом более вежливо добавила по-порфирийски: – Я приветствую вас, как океан приветствует утреннее солнце.

В глазах женщины загорелся веселый огонек – а может быть, и злобный. По ее губам, сжатым в тонкую полоску, ничего нельзя было сказать. Она расправила крылья и взлетела в небо.

Ее полет был так изящен, что у меня перехватило дыхание.

Я дошла до Метасаари за час. Верхняя часть города делилась на две части выступом горы, поэтому мне пришлось возвращаться к гавани, идти на восток, а потом снова лезть наверх. Восточные кварталы, так же как и западные, по мере подъема становились все богаче. Здесь было меньше многоэтажных домов и больше коттеджей, некоторые из которых могли похвастаться цветными мраморными фасадами или колоннами с вертикальными желобками. Вдоль улиц росли темные кедры и подстриженные платаны с побеленными стволами. Я добралась до большого парка с общественным фонтаном. Возле него стояли женщины, прижимая к бедрам кувшины, и оживленно сплетничали. По периметру расположились продавцы фруктов и орехов со своими тележками; мимо пробегали слуги, шлепая ногами по мощеной дорожке.

Если верить карте, которую нарисовали мне библиотекари, этот парк был сердцем Метасаари. Это место не имело ничего общего с Квигхоулом – мрачным гетто для сааров в Горедде.

Но куда же делись драконы? Я не заметила ни одного человека с землистым, как у меня, цветом лица. Все горожане, которые вели разговоры в тени низкорослых платанов или толкали тележки вверх по холму, были смуглыми порфирийцами.