Томас Баррон - Потерянные годы

— Привет. — Она отбросила на спину каштановые волосы, доходившие почти до талии. Веселая улыбка осветила ее черты.

Я осторожно шагнул ближе.

— Привет.

— Не хочешь со мной полюбоваться закатом?

— Спасибо, нет. — Я взглянул в ее блестящие, живые глаза, так отличавшиеся от глаз человека, встреченного нами в деревне. — А разве тебе не пора домой? Уже довольно поздно.

— О нет, — прощебетала она. — Обожаю по вечерам сидеть здесь и смотреть на закат.

Я подошел ближе.

— А где ты живешь?

Девочка смущенно хихикнула.

— Я тебе скажу, если ты мне расскажешь, куда идешь.

Мне захотелось остаться и поболтать с веселой девочкой, возможно, из-за того, что она так дружелюбно обращалась ко мне, а возможно, потому, что она напомнила мне Рию. Я решил ненадолго задержаться. Я представил себе, хотя это было глупо, что я снова беседую с самой Рией. А если ее деревня неподалеку, подумал я, мы можем найти себе убежище на ночь.

— Так куда ты идешь? — повторила она.

Я улыбнулся.

— О, я иду вслед за своей тенью.

И снова она хихикнула.

— Твоя тень скоро исчезнет.

— Как и твоя. Тебе нужно идти домой, пока совсем не стемнело.

— Не беспокойся. Моя деревня сразу вон за тем холмом.

Пока мы беседовали, Шим боком приблизился к камню, на котором сидела девочка. Возможно, его тоже влекло к ней, по тем же причинам, что и меня. Она же, как мне показалось, его не заметила. Затем он внезапно замер и медленно попятился.

Я не придал значения маневрам Шима и спросил девочку:

— Как ты думаешь, сможем мы остаться в твоей деревне переночевать?

Она откинула назад голову и от души рассмеялась.

— Конечно.

Я приободрился. Все-таки у нас будет крыша над головой.

В этот момент Шим потянул меня за подол туники. Я наклонился к маленькому великану, и тот прошептал:

— Я не уверены, но я думаем, что у нее что-то странное с руками.

— Что?

— Ее руки.

Не ожидая увидеть ничего странного, я быстро оглядел руки девочки. Сначала мне показалось, что все нормально. И все же… они действительно выглядели как-то необычно, хотя я и не мог бы сказать, что с ними не так. Внезапно до меня дошло.

Ее пальцы. У нее были перепонки между пальцами.

Птица аллеа! Я вспомнил предупреждения Рии насчет призраков-оборотней, вспомнил, что их всегда выдает некий изъян в обличье. Я потянулся за кинжалом Хонна.

Но было слишком поздно. Девочка уже начала превращаться в змею. Карие глаза стали красными, кожа покрылась чешуей, во рту выросли острые клыки. Оборотень прыгнул на меня, и сброшенная сухая кожа зашуршала, упав на землю.

Я едва успел вытащить кинжал и сделать выпад — в тот же миг змея повалила меня на спину. Шим пронзительно вскрикнул. Мы покатились по высохшей траве, образовав клубок из зубов, хвоста, рук и ног. Я почувствовал, как когти врага впиваются в мою правую руку.

Затем драка окончилась — почти так же неожиданно, как и началась. Не выпуская друг друга, мы с оборотнем остались лежать на земле.

— Эмрис? — робко окликнул меня Шим. — Ты мертвые?

Я медленно пошевелился и высвободился из объятий змеи, горло которой было рассечено моим кинжалом. Кровь, издававшая тошнотворный запах, струилась из раны на чешуйчатый живот. Едва держась на ногах, я проковылял к камню, оперся на него и зажал раненую руку.

Шим в восхищении взглянул на меня.

— Ты спасли нас.

Я покачал головой.

— Нас спасло простое везение. И еще… один наблюдательный маленький великан.

Последние лучи заката быстро угасали. Мы устроились на ночь в нескольких сотнях шагов от трупа оборотня, у жалкого ручейка. Мы сидели молча, погруженные в собственные мысли. Шим пристально вглядывался в источенные непогодой берега, желая убедиться в том, что среди камней не скрываются смертельно опасные твари, а я, достав из мешочка целебные травы, готовил мазь.

Смесь моя пахла тимьяном. И корнем бука. Запах напомнил мне о Бранвен. Я быстро нанес мазь на отметины от когтей, прекрасно понимая, что у нее это получилось бы гораздо лучше. Хотел применить какое-нибудь лечебное заклинание, но вспомнил всего пару строк.

Темнота вокруг нас сгущалась, и я знал, что скоро совершенно ослепну. Я положил посох на землю и привалился к полусгнившему древесному пню, сжимая в руке кинжал. Я поднес к лицу узкий клинок, которым только что убил оборотня. Пользовался ли им Хонн для работы? Или носил с собой только для самозащиты? В любом случае, я теперь был перед крестьянином в неоплатном долгу.

Над головой у меня зажглось несколько тусклых звезд. Я попытался найти какое-нибудь из созвездий Рии, сотканных не из звезд, а из пространства между звездами. Я подумал о дереве шоморра, отяжелевшем от плодов. О надписях на стенах дупла в дереве Арбасса. О хрустальном гроте, полном света. Но мне казалось, что все это я видел так давно, эти воспоминания стали ужасно далекими.

К моему огорчению, звезд было очень мало, и они были так рассеяны, что я не смог найти никаких созвездий. Затем я сообразил, что даже эти несколько звезд не светились ярче с приближением ночи. Казалось, их что-то заслоняло. И не облака — по крайней мере, не обычные облака. Что-то не давало свету звезд падать на землю.

В этот миг я почувствовал в воздухе слабый запах дыма, словно где-то поблизости горел костер. Я выпрямился, напрягая «второе зрение», но нигде не увидел огня.

Однако, что было еще более странно, я заметил тусклый круг света, озарявший место, где мы улеглись отдохнуть. Свет шел не от бледных звезд, а явно из другого источника. Но что же еще могло здесь светиться? Озадаченный, я присмотрелся внимательнее.

Внезапно я понял. Мягкий свет шел не сверху, а снизу. Он просачивался из гниющего пня!

Я быстро отодвинулся прочь, поднялся и осторожно оглядел пень. На плоской верхушке я различил тусклое светлое кольцо, как будто в дереве был прорублен круглый люк.

— Смотри-ка, Шим.

Мой спутник подошел к пню и, увидев круг света, задохнулся от ужаса.

— Теперь я знаем, что мы ночует в неправильном месте.

— Я тоже это знаю. Но мне этот свет почему-то нравится.

— Змеиная девочка тоже сначала тебе нравились, — нахмурился Шим.

Внезапно люк распахнулся, и из него высунулась лохматая голова с высоким лбом и темными, наблюдательными глазами. Голова принадлежала человеку.

Глаза, глубокие, как озера, пристально посмотрели на меня, затем на Шима.

— Ну хорошо, — произнес неизвестный низким, раскатистым голосом. — Можете войти. Но мне некогда рассказывать истории.

Голова исчезла в люке. Мы с Шимом обменялись недоуменными взглядами. Истории? Что бы это могло значить?

Наконец, я объявил:

— Я спускаюсь вниз. Можешь идти со мной или оставаться, как хочешь.