Томас Баррон - Потерянные годы

Я ощутил какое-то тепло в груди и посмотрел вниз. Сквозь тунику просвечивал Галатор — он испускал слабый свет, образуя зеленый круг у моего сердца. Я быстро прикрыл камень рукой, надеясь, что Каирпре ничего не заметит и не прервет своего повествования.

— Вскоре после ее отплытия разразилась ужасная буря. Немногие моряки со времен Одиссея оставались в живых после шторма, подобного этому. Корабль был потрепан, он почти шел ко дну, и они вынуждены были повернуть обратно, к берегу. В ту самую ночь, среди обломков кораблекрушения, Элен произвела тебя на свет. — Он помолчал, задумавшись о чем-то. — И она назвала ребенка Эмрисом, это кельтское имя, распространенное у нее на родине.

— Значит, это мое настоящее имя?

— Не обязательно! Твое настоящее имя, возможно, совсем не то, что тебе дали при рождении.

Я понимающе кивнул.

— Мне всегда казалось, что имя Эмрис мне не подходит. Но как мне найти настоящее?

Взгляд глубоко посаженных глаз поэта был устремлен на меня.

— Жизнь покажет.

— Ничего не понимаю.

— Если тебе будет сопутствовать удача, со временем ты это поймешь.

— Ну хорошо; мое настоящее имя неизвестно, но теперь я хотя бы знаю, что Финкайра — мой дом.

Каирпре покачал седой головой.

— Это так, и в то же время не так.

— Но ты же сказал, что я родился здесь!

— Твой дом — не обязательно то место, где ты родился.

Меня охватило раздражение, и я вытащил из-за ворота туники Галатор. Слабо светившийся камень загорелся в свете очага.

— Она дала мне вот это! Разве это не доказывает, что мой дом здесь?

Глаза Каирпре, похожие на озера, вновь наполнились печалью.

— Родина Галатора здесь, это верно. Но здесь твоя родина или нет, я не знаю.

Я сердито воскликнул:

— А если я разрушу замок, уничтожу короля и всю его армию, тогда ты скажешь, что Финкайра — мой дом?

— Возможно, скажу в один прекрасный день, — спокойно ответил поэт. — Если ты это совершишь.

Несмотря на слова, что-то в его голосе успокоило меня. Я сунул подвеску обратно под тунику. Боль в спине вернулась, и я вытянул руки в стороны, чтобы облегчить ее.

Каирпре с понимающим видом посмотрел на меня.

— Значит, и тебе знакома эта боль. В этом смысле ты определенно сын Финкайры.

— Боль в спине? Но какое это имеет отношение к Финкайре?

— Самое непосредственное отношение. — И, заметив на моем лице недоумение, он снова устроился поудобнее на своем табурете, обхватил руками колени и начал рассказ.

— Давным-давно, в незапамятные времена, люди Финкайры ходили по этой земле, как и сейчас. Однако они могли делать кое-что еще. Они умели летать.

Я в изумлении выпучил глаза.

— Да, им была дарована способность летать. Древняя легенда гласит, что у них были прекрасные белые крылья, растущие между лопатками. Так что они могли парить рядом с орлами, летать среди облаков. Их крылья белоснежные несли к небесному эфиру, прочь с земли . Они могли подниматься высоко над островом, могли долетать до соседних земель.

На миг мне стала понятна радость злобного сокола, который проделывал круги в воздухе, прежде чем усесться на мое плечо. Несчастье наслаждался полетом! Мне ужасно не хватало его — не меньше, чем Рии.

Я грустно улыбнулся поэту.

— Значит, у жителей Финкайры были уши демонов и крылья ангелов.

Мои слова, казалось, позабавили его.

— Сказано поэтично.

— И куда девались эти крылья?

— Мы их потеряли, хотя точно неизвестно, каким образом. Эта легенда не дошла до наших дней, и я отдал бы половину своих книг, чтобы услышать ее. Но, что бы ни случилось, это случилось очень давно; многие островитяне даже не знают, что их предки умели летать. А если слышали об этом, то не верят легендам.

Я пристально посмотрел на поэта.

— Но ты в это веришь.

— Верю.

— И я знаю еще одного человека, который может в это поверить. Это моя подруга, Риа. Она мечтает о крыльях. — Я покусал губу. — Но сначала я должен ее спасти! Если она еще жива.

— А что с ней случилось?

— Ее похитили гоблины! Она обманула их, забралась в мешок вместо меня, но на самом деле им нужен был Галатор. Наверное, сейчас она уже в Черном замке.

Каирпре наклонил голову и нахмурился. Сейчас он походил на суровое каменное изваяние. Наконец, он заговорил, и глубокий голос его наполнил комнату, заставленную книгами.

— Ты слышал о пророчестве насчет Хоровода Великанов?

Я попытался вспомнить четверостишие.

— «В каменном зале свой хоровод…»

— Спляшут.

— «Спляшут гиганты, и крепость падет…» Но как я могу надеяться разрушить крепость! Мне бы только спасти девочку.

— А если для этого требуется уничтожить Черный замок?

— Тогда все пропало.

— Без сомнения, ты прав. Разрушить замок означает изгнать Рита Гавра с острова Финкайра. Но ни он, ни Стангмар не допустят этого! Даже великий воин, подобный Гераклу, не в силах победить их. Хотя бы он обладал самым могучим в мире оружием.

Внезапно в голову мне пришла новая мысль.

— Может быть, Галатор — именно то, что нам нужно! В конце концов, это Последнее Сокровище, то, которое ищет Стангмар.

Каирпре яростно затряс головой, и лохматая грива заколыхалась из стороны в сторону.

— Мы очень мало знаем о Галаторе.

— Но ты можешь хотя бы сказать мне, в чем заключается его сила?

— Нет. В древних текстах сказано лишь, что это «могущество, пределы которого неизвестны никому».

— От тебя никакого толку.

— Твоя правда. — Но на миг угрюмое лицо Каирпре просветлело. — Однако я могу поделиться с тобой своей собственной теорией насчет Галатора.

— Расскажи мне!

— Я считаю, что его сила, какова бы она ни была, питается любовью.

— Любовью?

— Именно так. — Взгляд поэта блуждал по рядам книг. — Зря ты так удивляешься! Историй о могуществе любви существует несметное множество. — Он погладил бороду. — Во-первых, Галатор светится, когда чувствует любовь. Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили, когда он начал светиться у тебя под одеждой?

Я подумал.

— По-моему… о моей матери?

— Да. Об Элен Сапфировые Очи. О женщине, которая любила тебя так, что ради спасения твоей жизни оставила все, что было ей дорого! Если ты хочешь знать правду, именно поэтому она бежала с Финкайры.

Я долго не мог найти слов. Наконец, я горестно произнес:

— Каким же неблагодарным глупцом я был! Я никогда не называл ее матушкой, всегда думал больше о себе и своих тревогах. Как хотелось бы мне сказать ей, что я сожалею обо всем!

Каирпре опустил взгляд.

— До тех пор, пока ты остаешься на Финкайре, это невозможно. Уезжая, она поклялась, что никогда не вернется сюда.

— Напрасно она отдала мне Галатор. Я совершенно ничего не знаю о том, как с ним обращаться и каково его могущество.