Андрей Минин - Нулёвка [litres]

– Берёшь этот участок стены, – указал на частично порушенную кладку Купардянов. Хрен моржовый! Вот кто он!

– Конечно, господин тысячник, – лихо и придурковато кивнул я. В здешней Руси это правило тоже известно. Встали на стражу. Правила писаны не для всех, в который раз убедился я. Родовые гнёзда бояр, богатейших купцов и дворец правителя просто испарились. Как и не было. Чудеса!

– Как у нас тут, Святополк? – Поднялся я посреди ночи. Сердце заныло. Надо Мишку с Серёгой проведать. Всё ли в порядке?

– Всё спокойно, командир, – отвёл он взгляд.

Проследив его направление, мне пришлось наблюдать, как мои люди сжигают рискнувших переправиться через стену на нашем участке горожан. Некоторые были с детьми. А-а-а… су… а-а-а!

– Пойду, пройдусь, – угрюмо кивнул, стараясь не смотреть и даже не думать…

Я не всесильный колдун из книг про попаданцев, а обычный человек, что научился паре фокусов. Спасти их не в моих силах.

Где не проходил – видел лишь озлобленные, потускневшие лица. Эта война пошла по совсем иному сценарию, чем обычно. Теперь поляков и других прибалтов не спасёт ничего! Император объявил общий сбор! Все – от мала до велика – будут биться. Мы сотрём их страну с карты мира!

Из динамиков современного радиоприёмника (пытавшиеся бежать из города тащили скарб) звучал голос диктора:

– Говорит императорское информбюро! – хорошо поставленным голосом вещал диктор. – Всем лицам, достигшим возраста первого совершеннолетия, надлежит явиться в Канцелярию своего города, дабы получить направление в войсковую часть. Пограничный конфликт с Польшей перерос в войну, и долг каждого свободного гражданина сражаться за Родину! За императора!!!

– Давай, давай, давай! – Спаивали меня сослуживцы…

Прошлый вечер выдался особенно плохим. Пришлось лично поучаствовать в убийстве невинных горожан, пытавшихся сбежать из обречённого города, что превратился в могильник. Раньше удавалось открещиваться.

Прошла волна самоубийств. Слишком много у нас было безусых юнцов в войске. Не выдержали. Нервы сдали. Люди топили горе в вине. Как видите, задело и меня.

Заглянувший на огонёк сотник употребил стопочку внутрь и намекнул, что скоро пойдём в кварталы города. Жечь! Новости всё лучше и лучше, глотнул я нехотя. Нервы. Горло обожгло. По телу распространилось тепло. Хорошо…

Оказалось, он не шутил:

– Подходите к дому и стучите! Если никто не ответил в течение минуты – сжигайте к чёртовой матери! Ответивших вывести и лишь потом жечь!

– Дом сжечь, дубина! – Дал он подзатыльник непонятливому солдату.

– И что делать с выжившими?

– Сопроводить в рекреационный лагерь. Их проверят.

Вот и шёл я с факелом в руках, как в каком-то низкопробном фильме ужасов, шарахаясь от теней и кошек. Сжигали всё! Мёртвых, дома, животных! Всё!

Споры чумы лучше всего уничтожает огонь. Именно обычный огонь, а не алхимический или магический. За три дня мы прошли здесь всё, вдоль и поперёк, стерев с лица земли город Санкт-Петербург. В прошлой жизни мне так и не довелось там побывать. И в этой не судьба…

Купардянов не выжил. Заразился. Оказалось, у мужика есть сердце! Не позволил убить брата с сестрёнкой, пяти лет от роду, размазывающих сопли и слёзы в истерике. На их глазах убили мать, всю в струпьях и гнойниках. Забрал и поселил в своей палатке. Встал грудью! Наутро хворь забрала всех троих. Пусть земля тебе будет пухом, тысячник…

– Ну что?! Встречай меня, Москва! Встречайте, ляхи!!! – С безуминкой прокричал я. Вразнос пошёл. Выдвинулись в путь. Толпа полупьяных и откровенно таких же безумных, как я, вояк хотела крови! Много крови!!!

Белые стены, потолок, пол. И всё мягкое. Да, вы правы – это жёлтый дом! Или психушка, как вам больше нравится. Сама атмосфера этого места давила! Бррр…

В одну из множества палат зашёл медбрат. Пора давать пациенту таблетки. Красную и синюю. И ведь гад чокнулся, но кусается, будь здоров! Знает, где самый мякиш! Морфия поминает, Пифию… Кто это, интересно?

– Ах ты, блин! – вскрикнул он, не уследив за ногой пациента, что заехала ему по бубенчикам. – Аааа! Больно! Да я тебя! – Прыгал он на пятках, а псих смеялся, смеялся, а потом замолчал…

Взгляд лежащего в койке молодого человека, поступившего сюда после трагедии в Питере, приобрёл осмысленность:

– Что за… ( Непечатное слово .) Да я вам глаза на… натяну!!!

– Значит, мой психоз спровоцировало неустановленное воздействие на разум? – допытывался я до лечащего врача. Две недели пролежал! Выписываюсь…

Говорят, меня еле скрутили, после того как я по пути в Москву затеял драчку на кулаках, а после проигрыша – на спор пошёл в ближайший лес голышом и напевал при этом: «Голубая луна-а-а… голубая-я-я…»

И принёс оттуда жеребёнка единорога, которого давал погладить за конфетку! Вот меня торкнуло! Я что, пример детей с фермы взял? Подсознание беспределит! И правда чокнулся! Сдали нервишки. Ещё как сдали! Слишком много испытаний. Слишком много ответственности…

Зато когда за жеребёнком пришла мама, весело стало всем! Их не просто так называют хранителями леса. Силы страшной эти лошади с рогом! Один взрослый единорог придавил к земле весь личный состав части, пока осматривал счастливого детёныша, которому я успел заплести косички и скормить половину шоколада. Честно заработал!

– Жаль в розовый не успел перекрасить… – Грустил он, уходя в лес и наблюдая, как его друга вяжут люди в камуфляже. – Боюсь, мама теперь не отпустит меня дальше нашей полянки. Ничего! Подрасту и найду его. Будет мне косички плести!

– Да, парень! Кто-то знатно покопался у тебя в мозгах. Мы смогли выяснить лишь то, что это были навязанные чувства к кому-то. Ясно лишь, что не к мужику. Эх, любовь! – Мечтательно закатил он глаза, вспоминая молодость. Дурак старый!

– Просто великолепно, – зло выплюнул я. Какой-то подонок практически перекроил меня! Сделал своей марионеткой! Куклой, которую можно вести за ниточку! Это хуже, чем рабство. Ты просыпаешься и понимаешь, что ты уже не ты. Если понимаешь… Пустая оболочка. Все силы брошу, но найду и убью. Медленно… Очень медленно! Кусочек за кусочком из него выдирая! Буду смаковать этот момент… Из-под земли достану!!! Слышишь?!

– Ну как? – Подсовывал мне куски мяса посочней Серёга, кудахтая надо мной, словно курица-наседка.

Пока наша чокнутая часть добралась до Москвы, всё было уже кончено. Раскатали супостатов в пыль! Может, и к лучшему, что не успели? Народу полегло – мрак! Мы всё пропустили. Серега, Миша – все живы. Что ни делается – всё… Да! Друзья рассказали, что к чему.

– Прибыли мы, значит, за седьмое кольцо города, тебя определили, тут к нам и подскакивает чужой тысячник. Говорит, помощь ваша нужна. Мы и пошли, всей сотней. Завёл он нас в город и на тупик указывает. «Там засела полусотня солдат. Всех убить. Не жалеть! Вперёд», – приказал он, а сам остался на месте. Смотрит в спины… Выстроились клином с сотником на острие и пошли. Куда деваться? За невыполнение приказа на войне один путь – смерть! А там знаешь что? Ребята, не старше нас, ополченцы, которых взяли с собой еду подносить да постель согревать. Парни и девчонки. Стоят, грязные, уставшие, жмутся к стенам – растирая слёзы по лицу. Пощады просят. Мечи побросали, на колени встав, а за нами тысячник следит.