Андрей Минин - Нулёвка [litres]

– Убили? – Понял я всё по его лицу.

– Да, – отвёл он взгляд.

На том разговор и закончили. Больше я не спрашивал. И так понятно, что таких сцен была не одна или две.

Три дня после битвы тела собирали! Всех кремировали. Хоронить не успевали. Но это было лишь начало!

Со всей Империи стягиваются рати! Большой поход на прибалтийские страны начнётся вот-вот. А я в психушке бока отлёживаю, как Илья Муромец на печи! Подфартило! Ага, как же! Трофеи из рук уходят!!!

Король Польши – Крак Земоват – орал на всю Европу о попрании прав, угнетении малого народа и много о чём ещё… Только вот после того, что произошло в Санкт-Петербурге, от него отвернулись все. И не просто отвернулись, а ударили в спину. Немцы уже вторглись в их границы! Урвать кусок хотят… Чем пахнет – поняли все! Кто богаче, бежит из страны. Бедняков бросили на произвол… Не ново!

– Все, Серёг! Я щас, как шарик, лопну, – отказался от добавки, но не от мороженого! Сладкое – это святое!

– Как там было-то? – Не дал он мне насладиться шоколадным мороженым со сгущёнкой. Что за вопрос такой?

– Хреново! Вроде… Не помню ничего! Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Кидался я посудой в стену при каждом повторении, пока не успокоился. – Лежал, ходил под себя и примерил смирительную рубашку. Кусался, говорят, сильно! – Усмехнулся я воспоминаниям, где давешний медработник показал свои сплошь искусанные руки. Зубы мои. Точно! Извинился. Неудобно как-то…

– Хорошо, что ты с нами, Хан, – хлопнул меня по плечу Мишаня. – Скоро выступаем. Присоединимся к вспомогательной армии, что займётся эстонцами. Покрошим их!

– Хм…

– А чего? Добычи должно быть много. Тысячник свой! А, ты же не знаешь, – обратил он внимание на моё непонимающее лицо. – Первое! Андрея Марковича повысили! Второе! Ляхи ведь с союзниками уже многие лета не воевали на своей земле! Кубышки полны! Разбогатеем! – Покосился он на свой ошейник.

– Не волнуйся. Твою долю мы по-тихому Софии передадим. Как всегда…

– Да, кстати! – Взмахнул руками в возбуждении Серёга. – Завтра будет большой торг. Аукцион! Хороший куш взяли бояре! Лишнее, громоздкое и ненужное продавать будут. Ты у нас любишь экзотику, – погладил он ухо с намёком.

– Чего??? – Выпучил я глаза. Не от удивления, а от догадки! Воздействие на разум! Эльфийка! Любовь?! Вот когда это произошло! – Но кто? – стал я перебирать по памяти тех, кто стоял рядом в тот злополучный день, бубня под нос.

– Там невольниц продавать будут! Ляхи вооо!!! А лики – краше Афродит! Пополнишь гарем? – Изобразил он сердечко пальцами. Или не сердечко?

– Они жён, что ли, с дочерьми в поход брали? – Не понял я.

– Прикинь? – Заржал он, пересчитывая свои невеликие финансы.

– Ну, тупые…

Что тут ещё можно сказать?

Расквартировали нас в Некрасовке. Что нужно знать об этом районе Москвы? Здесь постоянно воняет говнецом, так как идёт переработка сточных вод, чуть ли не со всего города. Как? Выливают их в землю! Матушка-природа доделает остальное. Новаторы!

Ничего страшного, конечно. Что естественно, то не безобразно. Но осадок, как говорится, остался. Этим Генеральный штаб Российской империи показал, как относится к регулярной армии! Боярские дружины заполнили весь Кремль и центр города! Да-а… А я, получается, отброс? Выходит так, раз поселили в гадюшнике.

– Дяденька, а у вас не будет чего-нибудь покушать? – Подошла ко мне кроха, пока я рассматривал витрины магазинов.

Вот ещё одно отличие от Староместа, Хабаровска и того же Черняево. Беспризорники. Тысячи беспризорных детей и подростков на улицах, просящих милостыню. Что в этом городе происходит? Куда смотрит император? Что за…

– Подойди, не бойся, – подозвал я её, присев на корточки. Испуганная белокурая малышка приблизилась, готовая в любую секунду дать дёру от любого резкого движения, и протянула руку, ладошкой вверх. Не став разочаровывать – сыпанул серебра с медью, осматривая девочку с головы до ног. Старое пальтишко в цветочек, с множеством заплаток, но видно, ухаживают. Мех местами повылез. Валенки и шапка-ушанка с чужой головы. Невооруженным глазом видно – недоедает. Эх… Была у меня сестрёнка, была…

Вытаращив глаза на невероятные богатства в руке, она сильно её сжала и спрятала за спину. Не дай бог, передумаю и отберу. Глупенькая.

– Можно тебя спросить? – как можно мягче сказал я.

– Да, дяденька, – переминалась она с ноги на ногу, поглядывая в подворотню, из которой на нас смотрело ещё несколько пар глаз детей.

– А почему ты не в интернате или детском доме, ангелочек? – Щёлкнул я её по носу.

– Нас выгнали, как занедужил император. Ещё с год назад… – Потёрла она нос, хмурясь и пытаясь ткнуть в ответ.

– А кто тогда сейчас правит, не знаешь? – Не надеялся я на то, что она знает.

– Его младший братик! – Удалось ей щёлкнуть меня по носу. Заулыбалась.

– Спасибо, егоза. Беги к друзьям, – улыбнулся я через силу и подтолкнул её.

Империя не лучше России! Неравенство, равнодушие, пьянь – никакой разницы! Только магия и рабство. Хотя ипотека – это разве не рабство? Или выход на пенсию в восемьдесят лет, когда продолжительность жизни семьдесят? Все мы рабы! – думал я, наблюдая за ними со стороны. В булочную побежали, за свежим хлебушком. Молодцы!

Девочку, я понятное дело, не отпустил на вольные хлеба. Проследил за их компанией до места проживания. Подвал обветшалого дома, в котором есть лаз, через который только ребенок и пролезет. Их было двенадцать. Чумазые, но счастливые. Булку с маслом ели, запивая какао. Но почему мне так грустно?

На эти деньги они смогут шиковать месяц, а то и два! Сидели тесным кружком и определяли, на что в первую очередь потратить богатства:

– Ване носки надо новые! Его совсем прохудились!

– А Агнешке шапку! Прошлую украли беспризорники с другой улицы. Помните? – выступил мальчик с носом картошкой.

Постучал я в стену и попросил выйти – поговорить. Они попрятались. Долго пришлось уговаривать. Дети на улице недоверчивы. Весь день с ними провёл! В конечном итоге отправил их к себе. Долго махали, глядя в иллюминатор заплаканными глазами. Воздастся. Всё воздастся, Хан!

– Это что? – обалдел от наглости художника Серёга, потративший на портрет немалую часть своих кровных!

– Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек! – подсказал я, глядя на изображение. Реально палка! Я фигею! И за это просят деньги? Может, в художники пойти?

Пошли мы, понимаешь ли, гулять, деньги тратить, а этот увидал мастерскую мастера кисти и говорит – хочу! Дохотелся!

– Я так вижу, – заявил болезный с беретом набекрень.

Мы с Мишаней ухахатывались, идя по улице и глядя на обиженную моську друга, что поминутно разворачивал холст и пытался найти сходство.