Андрей Минин - Нулёвка [litres]

Сидят скромненько, глазки потупили, то одна, то другая случайно ножку покажет или ножницы уронит, вырез в платье продемонстрировать или попку в обтягивающих штанишках. На таких злобно шикали, как Аотииль, так и сёстры.

Агнешка и Беатрис ещё больше похорошели! Расцвели, огненные девы. От взглядов в жар бросает, столько там намешано! Злость, ярость, страх, нежность и желание. Откуда последнее? Поумнели? Мозги моя дворня вправила? Оно и к лучшему. Будут второй и третьей женой! Ао – первая. Заслужила! А детишки какие от них будут красивые, помечтал я. В той жизни у меня их не было. Не успел. Может, в этой сладится? Рыженькие, с одним глазом… э-э-э… Тьфу! Тьфу!

Следующим местом обхода стали теплицы. Куча теплиц! И куда столько? Крепкие, надёжные. Отстроены в линеечку. Огромные! Продукции столько, что пришлось копать второй погреб! Если считать по полу, то десять тысяч метров квадратных! Так-то! Моя ферма – первая в окрестностях! Вот что значит платить, не скупясь, и наказывать за дело, а не по прихоти! Семья, а не ферма!

Столько новых производств открыли! И часовых дел мастерская, и огранщики, и кузня своя! Мельницы собрали и запустили. Мне и делать нечего! Всё без меня крутится. Большой начальника!

Дальше – больше! Самое моё ценное производство – медоварня, что радует глаз и карман. Хоть купайся в мёде! Целые бассейны! Млад, бортник, суетливо бегал, покрикивая на работников и отгоняя детей от готового продукта. Те не понимали такого. Явно раньше не жалел, давал на палочку намотать и ходить с этаким леденцом – как королям.

– Молодец, – похвалил я его. А то в своём желании угодить и напортачить может. Вон, у девочки уже слёзы на глазах выступили. Тем более и, правда, – молодец. Весь в отца, распрощался я поспешно!

Когда уходил, украдкой оглянулся – егозе вручили две палочки!

Дерево только вот первое надо как-то скрыть от взглядов. Жертвоприношение ему пошло на пользу – не спорю! Выросло вдвое! Мёд гуще, слаще! Однако вечно ошивающиеся рядом с ним светлячки, подозрительные дуновения холода (призраки бдят) и дриада, что завелась в нём, – меняют дело. Надо скрыть! И срочно!

Не признающая одежды дева, что зародилась в стволе, стала местным идолом! Бабы ходили просить у неё совета, а мужики любовались издали. И что может насоветовать девочка с зелёной кожей, коей без году неделя? За моими землями она, конечно, ухаживает мастерски! Цветов, что заполонили все незасаженные участки, и не сыскать нигде! Одуванчики размером с дом. Подойдешь к такому, стебель попинаешь, а пух как разлетится! Очередная забава детворы! Ухватятся и летают тут… Срочно, срочно, срочно всё скрыть!

Ночь. Ветерок за окном. Запах грозы. Отложил гору бумаг, которые никак не хотели кончаться, протёр глаза и стал раздеваться. Устал… Давно за полночь, пора и на боковую. Дверь скрипнула. Уйдя перекатом в сторону, выхватил кинжал. Приготовился. Живым не дамся! Осторожно выглянул… Где убийца?..

На пороге, в воздушном, как зефирка, платье стояла белая как снег Аотииль. Затворив за собой дверь, она сделала несколько шагов ко мне и остановилась. Неуверенная. Волнующаяся. Ждала окрика? Его не последовало. Я был возбуждён. Понимал, зачем она здесь. И хотел этого всеми фибрами души! Ну, давай же, – поторапливал я её мыслью! Решайся!

Проведя язычком по пухлым, искусанным от волнения губам, она завела руки за спину, нерешительно развязав бретельки, и лёгкая ткань упала к ногам, открыв вид на идеальное тело эльфийки в самом соку, обтянутое чёрным кружевным бюстгальтером и едва прикрывающими самое сокровенное трусиками, впившимися туда … и прорисовавшими врата в рай! Идеальная женщина… Сразу к делу!

– Ты прекрасна, – разрушил я молчание на миг. Глаз осматривал каждый дюйм ее тела, дольше всех задержавшись на вызывающе красных губах и манящем секрете – между ног. Хочу туда!!! Еле удержал желание убрать повязку с единорогом! Что будет дальше?

Она словно этого и ждала, став крутиться вокруг своей оси, танцуя и маня. Движения плавные, кожа покрылась мурашками, то так встанет, то этак прогнётся! Повернулась спиной – наклонилась. Ниточка стрингов зашла внутрь! Казалось, она без трусов! Ох, оторва! Стала выпрямляться, рукой то ли случайно, то ли нет чуть оттянув полушарие, приоткрыв…

Поглядывая на меня и низ моего живота, она снова завела руки за спину. Бюстгальтер полетел в сторону.

Не выдержав такого издевательства, я скинул домашний халат, трусы, подхватил взвизгнувшую эльфийку на руки и повалил её на кровать:

– Ты моя! – Снял я последний бастион с её тела, разорвав его одним движением. Осмотрел хозяйским взглядом. Она покорно лежала на спине, такая слабая, хрупкая – открытая как ракушка. – Теперь моя очередь! – рыкнул я, раздвинув ей ножки.

– Я люблю тебя, – издала она первый стон. Скрип кровати стоял до утра. Аркадий, будивший меня до сего дня по утрам, не пришёл. Скоро все знали, что господин стал мужчиной.

Я так и не заметил, что в замочную скважину попеременно заглядывали зелёные глаза двух рыжих фурий, постанывающих в унисон женщине на кровати. Раскрасневшиеся, они так и не смогли заснуть в эту ночь, обсуждая увиденное…

Аотииль щебетала весь день. Бегала вокруг, обнимала, говорила и говорила… Все женщины одинаковы! Уши сворачивались в трубочку. Трёп обо всём и ни о чём.

– Господин! – побеспокоил меня Аркадий. – К вам просится некий Борис Борзый. Говорит, весточка у него для вас, от старого друга. Мне его прогнать?

Странно… Что это понадобилось Проныре Дюку, что он послал Борзого ко мне? Случилось что? Надеюсь, это не то, о чём я думаю, и на нас не вышли, заёрзал я.

– Пусти его.

В комнату прошёл горбун. Ведя дела с Пронырой, не раз сталкивался с его протеже. Мужик честный – для вора. Ножами орудует превосходно. Меня натаскивал, с недельку. Удар поставил, но категорично вынес решение – не моё это!

– Садись, чего встал? – проворчал я. Ещё бы поклон отвесил! – Я всё тот же шкет, которого ты гонял. Стоишь тут, будто перед благородным!

Разлил я сок по бокалам. Спиртное – яд!

– Ну, извиняй! Больно уж важный ты. Поясок нацепил. Бумажки на столе. Повязка пиратская на глазу, – рассмеялся он, усевшись наконец. Только глаза не смеялись.

– С чем пожаловал?

– Плохие новости, Хан! Плохие… – Тяжело вздохнул он.

– Ну?! Не тяни давай! Что?! – Всё больше волновался я. Что, блин, там случилось???

– Проныру нашли мёртвым, в луже собственной крови. Я нашёл, – всхлипнул он.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – вспылил я малость, вскочив и заходив по кабинету кругами. – Ещё что?

– Да, – кивнул он, вытерев слезу. – Его пытали, видимо, выбив нужную информацию, оставили умирать. Из последних сил он написал своей кровью: передайте Хану о се… Остальное было стёрто.