Андрей Минин - Нулёвка [litres]

Не все родовитые на одно лицо, боролся я на руках с сыном боярина Жукова, нашего соседа с запада. Согласились на ничью. Его отец пригласил меня к себе. Говорит, дело есть, зайди, как время будет.

Вот и он! Миг, когда к нам, женихам, стали выводить невест. Кому повезло, тех вёл отец. Мои девочки шли сами, в красных пушистых сарафанах, символизирующих радость и защищающих от злых духов, огня и порчи. На лицах улыбки, что ярче солнца. Долгий затяжной поцелуй с Ао. Вкус земляники. Дрожащая как лист на ветру Агнешка – малина. И решительная Беатрис – клубника со сливками.

– Любо! Любо! Любо! – кричали со всех сторон люди, хлопая в ладоши и провожая завистливым взглядом молодых. Стогов вокруг дерева, что в данный момент светилось мягким светом, насчитывалось сорок три.

Стоя рядом с входом в гнездо, девочки скинули сарафаны, под которыми ничего не было, чуть поёжившись на ветру. Я помог им подняться, любуясь так не похожими попками, что перекатывались слева направо и справа налево. Кругленькие как арбузик, крепкие как грецкий орех и мягкие как спелая хурма.

– Я первая, – повалила меня в спружиневшее сено Ао, оседлав. Привычно приняв меня, она охнула и стала подпрыгивать, пища как в первый раз. Не прошло и пяти минут, как она стала громко кричать, царапая меня коготками, и, задрожав, упала на грудь, обняв и пустив волну света, что разошлась окрест, обдав всех теплом.

– Люблю тебя, жена моя, – прошептал я ей на ушко, перевернув на спину, и оставил отдыхать, прикрытую одеялом. Следующей была бойкая Беатрис, чей страх был виден лишь в глазах.

– Не бойся, девочка моя, – уложил я её, разметав огненно-рыжие волосы по ложу из сена и став делать массаж, изучая каждый изгиб её тела, каждую впадинку… – Теперь ты моя жена, – прошептал я в её ушко, куснув.

От пискнувшей от боли малышки разошлась прочь волна красного света, что принесла бодрость. Глаза её светились счастьем. Ночь наполнили чмокающие звуки и вскрики других пар неподалёку. Там тоже пищали и стонали девочки, что стали женщинами. Кровь окропила эти земли. К нам присоединилась Агнешка, вся дрожа от страха и возбуждения.

– И как бы я выдержал такое, не выпив эликсир Сварога? – Лежал я и облизывался, как кот, объевшийся сметаны. Жёны спали, запрокинув на меня свои ноги. Несколько часов кряду мы не унимались, тогда как стоны других пар смолкли уже давно!

– Ну, мужик! Сразу три жены! – восхищался мною Серёга, пока я перебирал бумаги у себя в кабинете, а они с Мишей попивали моё коллекционное вино.

– Ты-то вторую когда возьмёшь? – задал он провокационный вопрос Михаилу, подмигивая.

– Стоит мне заикнуться о таком, как моя София мигом превратится из любящей меня гречанки в мантикору! Сковородкой побьёт! – Потёр он голову, по которой, видимо, уже получал.

– Аха-ха-ха… – Заржал последний холостяк среди моих друзей. – Подкаблучник!

Я же заканчивал наводить порядок. Производства всё расширялись. Доход рос, но главное не это.

– Расскажите-ка ещё раз, что вы там, дурни, без меня сделали? – Хотел я подробностей.

– Не беспокойся, – беспечно махнул рукой Серый. – На нас не выйдут. Мы этого подонка у дома подкараулили. Он и пикнуть не успел! Как тени сработали!

Пока меня не было, эти ухари сына боярина Захудалого замочили! Каково, а? Так-то всё верно, конечно, но слишком уж быстро. Слишком! Шум ещё окончательно не стих, а они…

– Ладно, уже ничего не изменить, – недовольно я смотрел на них, хмуря лоб. Сам хотел с ним разобраться, а тут они влезли.

– Ты главное вот на что глянь, – передал мне кипу бумаг друг. – Мы его чутка поспрашивали перед концом, вот он и рассказал пару интересных вещей. Откупиться думал! С чернухой и шлюхами ты, как я понимаю, связываться не хочешь?

– Не знаю, о чём ты, но нет. – Встал я в жёсткую позицию. Органы из людей вырезать? Или наркотики гнать?

– Вот! – Поднял он палец. – И парнишка этот не хотел. После того, что произошло, он в дом отца наведался и вынес эти купчие. Мало кто знал, что его папане принадлежит эта собственность, приобретённая для отмывания денег. Так что мы с чистой совестью можем её прибрать. Продадим, а добычу разделим. Треть на брата.

Я стал смотреть. Ресторан, сеть продуктовых магазинов и хлебопекарня. Если они и вправду чистые, то пускать с молотка их смысла нет. Себе оставлю. А парням заплачу рыночную стоимость из своих. Давно пора было свою точку заиметь в городе… На ловца и зверь бежит.

– Что думаешь? – спросил я управляющего Ивана Аркадьевича во время осмотра наших новых владений.

– Хорошее приобретение, господин. Перекупщикам платить теперь не надо! Товары сами будем реализовывать. Одни плюсы. – Сверялся он с бухгалтерской книгой.

– Это так. А пекарня? Осилите? Половина работников там разбежалась… – волновался я.

– Рабочих рук больше, чем надо. Справимся!

– Ну и хорошо, – провёл я черту под ещё одним делом. Пора уже думать, как получить свои земли, а не на съёмных жить. Медный пояс, конечно, может их и купить, только вот размер тех земель будет мал. Ограничения чёртовы! С другой стороны, много мне и не надо. Ферму свою туда перенести и всё! Живи, как сам желаешь. Свои законы, порядки. Рать малую держи.

Все уже дремали, а я ходил по дому, как призрак. Не спалось. Что-то тревожило. Что-то до боли знакомое, но я никак не мог уловить, что? Вот и ходил, обдумывая свои дальнейшие шаги в этом мире. Ища свой путь.

Заглянул на кухню, что всегда была полна народу. Сейчас здесь стояла тишь да благодать. Начищённые до блеска медные кастрюли и чугунные сковородки висели над головой. Прошёл мимо комнат слуг, дворника. Из последней – доносился раскатистый храп.

– Ладно, пора спать, – прозвучал мой голос в тишине. Открыл дверь в комнату, пройдя мимо серванта, где на почётном месте стояла ещё та – первая – корзинка Путяты. Светились камни, что я добыл в гнилом лесу, защищая этот дом от напастей. Стояли фотографии с нашей недавней свадьбы. И тут грудь прострелило!

– Какого? – Выбежал я из комнаты, помчавшись к Калисте. – Доченька! Доченька, ты не спишь? – Стучал я по дереву, терпя невероятную боль. Внутренности крутило…

– Что случилось, пап? – Вынырнула она, став осматривать не удержавшегося на ногах отца. Я уже корчился, подвывая.

– Возвышение. В ранге подняться должен, но что-то рано слишком. Сил бежать в лес нет. Сможешь последствия убрать? Не дать случиться беде?

– Не беспокойся, па! – Махнула она рукой в пренебрежении. – Лишнюю силу, что из тебя будет выплёскиваться, я заберу.

И тут началось! Из меня вырвался целый гейзер сырой, неоформленной мощи, которую спокойно перехватила дочь, удержала и широким потоком направила в землю, к корням древа, что жадно сосало всё, что дают. Появились призраки, тоже подключившиеся к источнику, обретая на короткий миг вторую жизнь, становясь материальными. Их тут было много. Очень много! Чем они там занимались, вам лучше не знать. А я просто чувствовал, как эликсир заканчивает свою работу, перестраивая как моё тело, так и душу.