Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

– Ваше Высочество! – закричала она, шагнула навстречу и поволокла Лавайенна за собой. – Вот он! Мой жених! Кони!

Согласно «Руководству по благочинию» благородная дама обязана улыбаться, даже если она сорвалась со скалы в пропасть – так и держать на лице выражение сдержанной приветливости вплоть до острых камней на дне. Отточить эти умения помогают разнообразные упражнения вроде гимнастики для глаз. Сейчас даже придирчивая мадам Дено могла бы принцессой гордиться – ее ученица ласково улыбнулась, не разжимая губ, чтобы они не кривились, медленно кивнула, прикрыв глаза, что помогло избавиться от слез, прижала ладони к животу, чтобы не дрожали пальцы, и благосклонно посмотрела на Мидди. Точнее, принцесса направила взгляд в ее сторону, способность видеть вернулась двумя вдохами позже.

Лавайенн стоял, будто вырезанный из цельного куска соли. Контролировать лицо его, очевидно, не учили. Приоткрыв искривленный рот, он неподвижно пялился на принцессу. Зато Мидди была оживлена за двоих:

– Ваше Высочество, это так хорошо, что вы его отпустили! – тараторила она. – Он же не шахтер, он тута меня искал, а так-то он учитель музыки, на всяких трубах играет, ему дыхание важно, а в соляных шахтах хорошо дышится, полезно очень тама для груди, и вот, когда он приходил дышать, мы и встретились…

– Удивительным образом мы знакомы, – услышала принцесса со стороны свой собственный голос.

– Знакомы?! – удивилась Мидди, но тут же догадалась. – Погоди, так это и есть та богатая дама, которая у тебя уроки берет? Почему ты мне не сказал?!

Лавайенн дернулся, сделал какой-то случайный жест – так в агонии шевелятся не до конца прихлопнутые каблуком тараканы.

– Но ты же говорил, – вдруг сдвинула брови Мидди, – что она глупая и капризная! Что ты врал-то? Еще говорил – страшненькая. Зачем? Ее Высочество совсем не…

Мидди наконец услышала саму себя. Она распахнула свой широкий рот, потом судорожно закрыла его ладонью, вытаращила глаза на принцессу и вдруг тихо завыла, зажмурившись и мелко молотя саму себя по губам. Лавайенн, до того бывший пергаментно-бледным, стал наливаться зеленым цветом.

– Гонза! – позвала принцесса, и тот сразу обозначился за правым плечом.

Уперев язык в зубы, принцесса не дала вырваться словам «Убей его!» и через паузу произнесла:

– Найди мне коня.

Принцесса могла догнать барона Фальта и уговорить его обратно арестовать всех или хотя бы одного этого учителя музыки и замучить его в Тихой Башне. Могла убедить городского главу выселить из столицы Мидди и всю ее семью. Могла самолично схватить ее за волосы и утопить в замковом рве, если бы, конечно, он не обмелел уже несколько лет как. Мидди, чуя неладное, бросилась на колени, схватила принцессу за руку:

– Ваше Высочество, простите меня! И он не хотел…

Но никакого упорства, таланта и умения не хватит, чтобы вернуть радость сегодняшнего утра. Принцесса аккуратно вытащила руку из ладоней Мидди и неопределенно покрутила кистью:

– Возможно, я не была достаточно старательна в гаммах! – она вздохнула и посмотрела на учителя музыки. – И мы не будем это обсуждать. Я запрещаю!

Принцесса повернулась к серой лошади, оттолкнулась от подставленного Гонзой колена и поднялась в седло. Она почти развернула лошадь, чтобы ехать прочь, но остановилась, подумала и вдруг поманила Мидди пальцами, точь-в-точь как это делал барон Фальт. Мидди подбежала, уставилась снизу умоляющими глазами. Где-то далеко шумели голоса, тускло звенело железо. Солнце прижимало к земле домики, окружившие заваленную опилками и навозом площадь. Цокнули подковы.

– Жених – это хорошо, – сказала принцесса, опустив глаза к Мидди, – но если он тебя вдруг обидит или еще что стрясется – приходи. Пообщаемся. А в других местах попробуй не болтать, – и она тронула лошадь. – До свиданья, Мидди, дочь Бонтена.

В сопровождении Гонзы и капрала Кламма принцесса проделала весь путь в обратном направлении от Дровяной площади до Игольного переулка молча и спешилась у дома Лавайенна. По ее просьбе Гонза поднялся по лестницам, ударил в дверь плечом, и та плашмя упала внутрь вместе с половиной косяка. Принцесса прошла прямо по ней в помещения.

Комната для занятий показалась ей маленькой и пыльной, а из-за косых полос солнечного света из окон – темной, серой и скучной. Принцесса посмотрела на стол, где лежали нотные записи. Прохудившаяся крыша провалилась, и козочка рухнула вниз, свернув шею. Что она вообще делала на крыше? Пастуху следовало стеречь ее, а не танцевать. Принцесса взяла с полки на стене свое кольцо и вышла не оборачиваясь.

На входе в главное здание замка принцесса задержалась, никак не могла сообразить, куда надо идти. Наверх – в свои комнаты? В канцелярию, чтобы узнать, начался ли совет? Подняться в дозорную башню и броситься с нее в каменный двор? Принцесса пошла вниз по лестнице в цокольный этаж, где находилась кухня, но не потому, что хотела есть – она не могла понять, голодна ли, – а просто потому, что вниз было идти легче.

На кухне она остановилась, когда прямо перед собой увидела круглое красное лицо матушки Хло. Матушка оглядела недоученную флейтистку, молча развела руки, и принцесса, как-то само собой оказавшись у нее в объятиях, положила голову ей на плечо. От матушки Хло пахло ржаным хлебом, молоком, печным жаром, свежим бельем и мятой. Удивительным образом эти запахи не смешивались, а различались каждый по отдельности.

– Я, – сказала принцесса в плечо матушке и шмыгнула носом, – предотвратила бунт на соляных шахтах.

– Это ничего! Это бывает! Поплачьте, Ваше Высочество, полегче станет! – матушка Хло провела теплой рукой по спине принцессы. – Поплачьте!

– Я не хочу плакать. Не могу.

Сказав это, принцесса вдруг шумно втянула в себя половину имевшегося на кухне воздуха и стала, сотрясаясь, выдыхать его мелкими частыми беззвучными выдохами. Из глаз сами собой потекли ручьи, сразу намочившие белую льняную блузу кухарки.

– Соляные шахты – дело такое! Трепетное! – проговорила матушка Хло, продолжая гладить, гладить и гладить принцессу по спине.

На следующее утро принцесса увиделась с графом ар Меамольдом во время завтрака. Пожелав друг другу доброго утра, они некоторое время молча ели – каждый на своем краю большого стола в обеденном зале.

– Ваше Высочество, – наконец заговорил граф, отпив разбавленного вина из серебряного кубка, – хочу поблагодарить вас за то, что вчера помогли мне увидеть ситуацию в новом свете.

Принцесса вежливо улыбнулась.

– Думаю, Его Величество порадует то, что удалось избежать арестов и возобновить работы на шахтах. Сегодня мы с бароном поедем туда лично, чтобы продолжить разбирательство на месте.