Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

Принцесса кивнула.

– Признаюсь, меня разбирает любопытство, зачем вы вообще ускользнули от охраны и отправились на Дровяную площадь?

Принцесса вздохнула.

– Ясно, – помолчав сказал граф. – Несмотря на то, как вам удалось разрешить ситуацию, позвольте заметить, что рабочие бунты не очень подобающая, хм, обстановка для молодой знатной леди. Думаю, вам лучше было бы заняться все же вещами более свойственными вашему возрасту и положению.

Принцесса подняла голову и посмотрела на графа темными глазами.

– Какими же, Ваше Сиятельство?

Граф нахмурился.

– Уроки вашей музыки, возможно, танцы, чтение, спортивные занятия… – граф вдруг хмыкнул. – Я могу даже допустить какие-нибудь романтические прогулки, некоторые милые шалости! Но, в самом деле, зачем вам искать приключений в облаве на бунтовщиков?!

Принцесса сложила ладони перед собой на краю стола, вытянула шейку и немного склонила голову, посмотрев на графа взглядом без определенного выражения.

– Разве не так? – закончил Меамольд.

«Вы не поверите, граф!» – подумала принцесса, отказавшись от закатывания глаз, вздохов, ехидства, а заодно и от всхлипываний. Она лишь приопустила веки и сказала:

– Конечно, Ваше Сиятельство! Благодарю вас.

После завтрака принцесса прошла в свою комнату, щелкнула серебряными застежками футляра, взяла в руки флейту и некоторое время разглядывала ее полированную поверхность и блестящие механизмы клапанов. Было три варианта: сломать ее об колено, размозжить об стену или выкинуть в окно. Ни один не годился. На колене наверняка останется ужасающий синяк, под окном флейту найдут и вернут, а щепки по всей комнате придется как-то объяснять фрейлинам и служанкам. Принцесса вздохнула, с гобелена в изголовье кровати весело подмигнула неунывающая пастушка.

«Хорошо тебе! – подумала принцесса, не уточняя, но пастушка ее прекрасно поняла и спорить не стала. – Всем хорошо, кроме меня!» Впрочем, на что она могла надеяться? Может быть, это и к лучшему, что все закончилось сейчас и она не успела натворить больших глупостей. К лучшему! Принцесса поморщилась как от выпитой залпом кружки ромашкового отвара. Грудь изнутри кольнуло. Принцесса предположила, что это валяющиеся в беспорядке осколки сердца.

Она подошла к окну и открыла его, пустив в комнату весенний воздух. Сердце было разбито вдребезги и навсегда, но оно ведь для игры на флейте и не требуется. А нужные для этого пальцы, губы и мышцы живота остались в целости и вполне еще могут послужить.

Принцесса подняла флейту и поднесла мундштук к подбородку. Когда играешь гаммы, инструмент кое-как звучит и кажется, что ты уже музыкант, хотя, конечно, это лишь тренировка непослушных пальцев, чтобы научить их порхать. Может быть, вся эта история была не больше, чем упражнение? Гамма для того, чтобы научить непослушные чувства порхать когда-нибудь потом?

Наследная принцесса Арранты Эва Лина Маунтенар Декрой зафиксировала живот, оперла на него воздушный столб и, глядя на чистое утреннее небо, взяла первую ноту гаммы эф-мажор.

– Если ты не поедешь, – сказал король Эннер, – то твоя тетя Эрмина очень расстроится!

– Папа! – пылко и резонно возразила принцесса. – Если я поеду, то расстроюсь я!

– От нескольких дней в гостях у тети, – король многозначительно поднял одну бровь, – еще никто не умирал!

Тут принцесса могла бы поспорить! Наверняка ведь где-нибудь и когда-нибудь такое случалось, просто никто не вел подробных записей о посещениях всех теть в королевстве. Однако спор был бесполезен. При всех безвыходных семейных затруднениях в жертву всегда приносили тех, кто помоложе.

Принцесса представила себе тетю Эрмину в образе Аргонды, чудовища из древней легенды, которое питалось юными девами. Неудивительно – будь принцесса чудовищем, она, возможно, и сама бы закусывала ими, девы в среднем выглядят все же аппетитнее костлявых юнцов. Значительно печальнее быть той самой несчастной, которую родной отец отправляет в пасть чудовища! В смысле в пасть своей старшей сестры, Озерной герцогини леди Эрмины Эверры. Принцесса вздохнула. Карета остановилась.

Тетя встречала принцессу на крыльце жилого дома своего Белого замка. В ее глазах светилась добрая улыбка. Это был очень плохой признак! У Ее Милости герцогини был какой-то план и – порасти принцесса колючками! – целью этого плана было как-нибудь влезть в жизнь самой принцессы и что-нибудь там поменять к лучшему. Когда они с тетей поднялись в приемный зал, навстречу им с деревянного кресла поднялся молодой человек в темном расшитом камзоле поверх рубашки из выбеленной тонкой шерсти – солидно, дорого, красиво. Стало ясно – в этот раз улучшать будут личную жизнь принцессы.

– Граф-наследник Аймольд! – представила тетя свой инструмент воздействия. – Да вы же уже знакомы!

– Ваше Высочество! – юный граф старательно поклонился.

Что-то такое, глядя на светло-русого графа с тонкими чертами лица, принцесса припоминала. Кажется, он однажды приезжал со своим отцом в столицу, но тогда им было лет по десять, а в куклы граф-наследник не играл, поэтому общения не вышло. И тетя, очевидно, решила это исправить! Принцесса с трудом удержалась от того, чтобы выпрыгнуть в окно и побежать через лес с воплем: «Помогите!» Вместо этого она присела в реверансе. Тетя все делала из лучших чувств и с самыми добрыми намерениями, отвергнуть их – было все равно что наступить на хвост кошке, подошедшей потереться об ногу.

– Зачем же так строго! – засмеялась герцогиня. – Лина разрешит называть ее Линой. Правда же, дорогая?

Сказать «нет» и выглядеть жестокосердной в глазах тети и напыщенной фифой в глазах графа? Сказать «да» и дать коготку увязнуть в тетиных махинациях?

– Конечно! – улыбнулась принцесса, по возможности поджимая остальные коготки.

– Беорд, – представился графский наследник, видимо полагая, что нормальный человек может такое имечко выговорить.

– Ну вы, молодые, поворкуйте, я распоряжусь насчет ужина!

«Поворкуйте»! Как, интересно, из таких ингредиентов, как лучшие чувства и добрые намерения, тетя каждый раз исхитряется сварить отраву, от которой из ушей капает желчь, во рту заостряются клыки, а по позвоночнику вверх ползут черные побеги каннибальских инстинктов?

Принцесса представила, как Беорд возвращается домой с криком: «Папа, папа, наша наследная принцесса убила родную тетю деревянным креслом!», вычеркнула этот пункт из плана и в кресло села, чтобы придавить его к полу и избавить себя от соблазна.

Беорд держался молодцом, хотя бедняге пришлось нелегко. Он честно старался найти интересную для принцессы тему – безнадежно, как искать одуванчики зимой; сделать ей комплимент – трудно, как потушить пожар наперстком; развеселить местной шуткой – все равно, что щекотать повешенного. Однако принцесса оценила его усилия и старалась поддержать беседу – получались звуки, как будто ворковать задумал голодный сторожевой мастиф.