Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

– И вот так каждый раз! – удовлетворенно сказал Клиф, когда денежный звон прекратился и наступила полная тишина.

Принцесса понимала, что еще вдох-другой, и начнется страшная суета. Она с глухим стуком воткнула меч перед собой в дощатый пол и, прежде чем кто-либо успел опомниться, сделала три шага вперед, выхватила у Гримды плотный шерстяной плащ, который он держал на локте, и рванулась к двери на улицу.

– Держи ее! – крикнула Лавейна сверху.

В холле загомонили все голоса разом, но принцесса была уже на крыльце. Она сбежала вниз и, протолкавшись сквозь лабиринт дышащих паром лошадей, выскочила наконец на свободное пространство улицы. На ходу обернувшись тяжелым плащом, она зашагала вдоль домов, то и дело срываясь на бег. На перекрестках синий лунный снег вспыхивал оранжевыми отсветами пламени из караульных бочек, расступались и исчезали за поворотами редкие неразборчивые силуэты людей, на скользких поворотах шершавые углы зданий царапали ладони, и только звезды в безоблачном ночном небе оставались неподвижными.

Морозец стал пощипывать мокрые щеки, и принцесса поняла, что то ли от холода, то ли от нервного расстройства у нее уже некоторое время текут слезы, а узкие улицы все не кончались. Тонкие сапожки промокли насквозь уже к третьему повороту, ледяная жижица хлюпала между пальцами. Принцесса всхлипнула на ходу. Не получалось ничего. Совсем ничего. Даже убежать.

Она дошла до конца очередного проулка и вдруг оказалась у смотровой площадки, выходившей к мосту. Полупробежав, полупроскользив через открытое пространство, принцесса уперлась животом в парапет. Под ней, в нижнем дворе, в зареве дежурных костров гудела безостановочная торговая жизнь, большой караван паковался к отходу.

Принцесса зажмурилась, и еще несколько слезинок побежало вниз замерзать на подбородке. Половинка толстой луны – единственного существа, присутствие которого было хоть как-то выносимо, – проследила сверху, как принцесса опустилась в наметенный у подножия стены сугроб, обхватила себя руками и принялась рыдать. От одиночества, от усталости, еще раз от одиночества и от непреодолимой общей несчастности.

Луна не выказывала признаков сочувствия. Подвывания принцессы – хотя и рыдала она нараспашку – похоже, не попадали даже в сотню лучших из тех, что луне доводилось выслушивать. Она только молча светилась в камнях маминого кольца. Неожиданно признаки сочувствия выказал внутренний голос:

– У тебя левая нога замерзла больше правой, – заботливо сообщил он и, задумчиво почесав макушку, посетовал: – Жалко, что их нельзя, как руки, – сунуть под мышки.

Принцесса всхлипнула, имея в виду, что это смешно.

– А большое королевство нельзя уместить в маленькой голове.

Принцесса всхлипнула, имея в виду, что она не маленькая.

– Нет, – голос был покладист и мягок. – Но и с тем, что завтра ты станешь старше, тоже ведь не поспоришь. С каждого следующего холма дорога выглядит иначе.

Голос помолчал, позволив принцессе сообщить луне, что она «ы-ы-ы», и добавил:

– Одним махом хорошо решаются чужие проблемы. Со своими сложнее, но это нормально.

Принцесса просто всхлипнула. Может быть, голос прав? Может, она пока просто серая скучная заготовка, которую надо еще отковать, закалить и отполировать? А если голос прав, зачем он ее терзал все эти дни? Принцесса вздохнула.

– А кто, если не я? – вздохнул голос.

Они помолчали и вздохнули одновременно. От стены дома отделились два темных силуэта и настороженной походкой падальщиков двинулись в сторону принцессы. Она их, может быть, и не увидела бы, но в этот момент из проулка вдруг выбежало что-то бесформенное и гаркнуло на них запыхавшимся голосом Клифа:

– Валим отсюда! Ну-ка быстро, быстро!

Бесформенным Клиф показался, потому что держал в охапке целую кучу всяких вещей, которые и бахнул к ногам принцессы. Он молча схватил принцессу за леденеющую ногу, содрал раскисший сапожок, зачерпнул пригоршню колючего снега и энергично растер стопу. Та оживилась и, кажется, даже что-то пискнула. Клиф выудил из кучи меховой сапог и погрузил вздрагивающую ногу в сухое тепло.

– Вы, Ваше Высочество, – сказал Клиф, повторяя процедуру с другой ногой, – дура!

Принцесса разразилась серией дрожащих вдохов и еще одной слезой. Однако это больше походило на знак согласия, а не на попытку возразить. Клиф извлек откуда-то большой чистый платок с обшитым краем.

– Вот, – сказал он, прикладывая платок к мокрому холодному носу, – Лавейна собрала все необходимое в сундуке у самого выхода. Очень удобно – схватил и бежишь тебя догонять.

Принцесса кулачками прижала платок к щекам и высморкалась.

– Я понимаю, что не понимаю, почему ты плачешь, и понять, конечно, не могу, – сказал Клиф, нахлобучивая на принцессу меховую шапку.

Принцесса вздохнула, выравнивая дыхание, и пробормотала:

– Потому что ты не принцесса!

– Я нет, – согласился Клиф. – Но бегать босиком по морозу не дело в любом случае!

Он встряхнул, расправляя шубку из гладкого меха речной выдры, скинул с плеч принцессы плащ и заставил ее продеть руки в рукава.

– Они там все в шоке! – Клиф запахнул на принцессе шубу, заботливо подоткнул полы и, вложив ее руки в пушистую муфту, уселся в сугроб рядом, подперев принцессу плечом. – Делят приданое. Я, ты знаешь, и сам думал, что тут неладно. Не может быть, чтобы у главного в городе с такой жирной торговлей денег не было. Но то, что они в медведе лежат, я бы никогда не додумался!

Они посидели молча, слушая звуки суеты в нижнем дворе, но глядя вверх на холодные точки звезд. Затем Эва Лина Маунтенар Декрой вытащила из муфты розовые пальцы наследницы престола и скомканным платком еще разок промакнула под королевскими глазами и вытерла под покрасневшим королевским носом.

– Это потому, – вздохнула она уже ровно, – что ты не принцесса…

Наследная принцесса Арранты Эва Лина, леди Маунтенар Декрой, всегда считала себя девушкой от природы живой, подвижной и довольно энергичной. Королевская кухарка, матушка Хло, не вполне была с ней согласна. Она полагала, что полдюжины кованых гвоздей для подков находятся у принцессы в таком месте, о котором приличные девушки вслух не упоминают. С этим, в свою очередь, не была согласна принцесса.

Однажды, будучи еще совсем маленькой, она убедилась, что никаких гвоздей у нее там не торчит. Сначала она пыталась найти их сама, но дважды теряла равновесие и падала. Тогда она обратилась к служанкам, которые купали ее перед сном в большой деревянной лохани, и повернулась к ним нужной стороной для обследования. К недоумению принцессы, служанки смеялись так, что одна даже уронила кувшин.