Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

Из-под слоя покрывавшего тела и лица пепла блестели только белки глаз и зубы, а при каждом прикосновении друг к другу поднималось облачко, на мгновение скрывавшее человека.

Соне сразу стало ясно, почему Муонг так опасался ветра: даже слабое дуновение поднимало пепел в воздух и сокращало видимость, а о том, что будет, если в воздухе закружится смерч, было страшно и подумать.

— Что это за звук? — спросила девушка, которой не давал покоя далекий, но непрерывный и грозный гул.

— Еще пара лиг — и увидишь сама, — пообещал Муонг.

Происхождение ужасных звуков объяснилось тем, что так ревели вырывающиеся из-под земли струи газа и пара.

Выносимые ими соли оседали на стенках кратера белым налетом, каждый кристаллик блестел в лучах солнца так ярко, что резало глаза.

Наконец путники добрались до обрывающегося к озеру уступа.

Попытки спуститься с него казались обреченными на полный провал: на дорогу или тропу не было и намека, и приходилось просто скользить по склону горы, усеянному огромными камнями — удовольствие явно ниже среднего.

Зато когда они достигли находящегося внизу озера, Соня подумала, что вознаграждена за все пережитые муки.

Здесь можно было отмыться от толстого слоя пепла, въевшегося, казалось, во все поры, отдохнуть и поесть.

Когда она немного отдышалась, Муонг сказал:

— Посмотри вправо.

Девушка оглянулась. В отвесной стене уступа видны были ниши и дыры, которые, если приглядеться, оказались проемами дверей, окнами, проходами между жилищами, обвалившимися сводами комнат.

Постройки большого, никому не известного селения, вырубленные в склонах, располагались вдоль террас, которые когда-то служили улицами.

Кое-где в конце террас стояли туфовые столбы, а на верхней улице возвышалось нечто вроде пирамиды. Забыв об усталости, Соня по красной осыпи устремилась туда.

— Кто, интересно, строил это селение? — спросила она.

— Селение?! — возмутился Муонг. — Ты что, не видишь — это же целый огромный город! Здесь несколько тысяч домов, в которых могли когда-то жить сорок тысяч человек! Купцы Элментейта и других городов побережья торговали с ним, его жители знали железные орудия и даже тайну голубого фарфора, этот город назывался Мто-ва-Мбу и существует уже тысячу лет. Правда, теперь он мертв… как видишь.

— Почему?

— Не знаю. И никто не знает. Мто-ва-Мбу вымер одновременно с Элментейтом, жители покинули его и ушли на восток, в леса. Здесь теперь даже птицы не селятся.

Миновав стены, сложенные из серых каменных глыб, они спустились в долину.

Поля, с которых когда-то снимали урожай жители загадочного города, засыпал мелкий песок и скрыла густая растительность, но до сих пор кое-где были видны выложенные камнем межи и неширокие полоски оросительных каналов.

— Нельзя задерживаться здесь надолго, — предупредил Муонг, — это плохое, опасное место. Пойдем.

Соне действительно было не по себе. Передернувшись всем телом, словно от внезапно повеявшего холодного ветра, она следом за своим спутником поспешила прочь, стремясь поскорее оказаться подальше от руин Мто-ва-Мбу.

— А как мы будем отбиваться от крокодилов, когда пойдем через болота? — поинтересовалась девушка. — Не вздумай только еще раз заявить, будто я проявляю трусость! Просто в таких местах эти твари кишмя кишат, одного из моих спутников они сожрали у меня на глазах, и меня совершенно не устраивает разделить его участь.

— Нет там никаких крокодилов, Бара. Предвижу твой следующий вопрос, так вот: бегемотов тоже нет. Пиявок, правда, предостаточно, но тут уж ничего не поделаешь, это придется пережить.

— Не может быть!

— Чего? Пиявок?

— При чем тут твои дурацкие пиявки! Я о крокодилах. Куда бы они вдруг подевались?

— Ах, вот ты о чем. Их съели.

— Что? Как это… съели?

С каждой минутой Соне все сильнее казалось, что в словах ее спутника кроется какой-то подвох, и Белый Воин зачем-то попросту ее разыгрывает.

— Обычным способом. Употребили в пищу вместе с бегемотами. Это сделал Пожиратель, ужасное чудовище, обитающее в тех местах, огромное, с гигантской пастью, полной острых, загнутых внутрь зубов, которые растут в два ряда.

— Он там… один?

— Ну, в крайнем случае парочка, самец с супругой. Но не больше, а то еды бы на всех не хватило. Они знаешь, сколько жрут! Это просто что-то немыслимое! — с оттенком совершенно неуместного восхищения поведал Муонг.

Девушке захотелось не то смеяться, не то плакать.

…А скорее всего, дать как следует по ухмыляющейся физиономии собеседника, чтобы малость испортить его лучезарное настроение и заставить наконец перестать над ней издеваться.

— Ну вот, ты опять злишься, — заметил он, — а зря. Пожиратели охотятся только днем, потому что они полуслепые и в темноте не нападают. Это, конечно, создает свои сложности, придется преодолевать болота ночью, но я хорошо знаю тропу. Самое смешное, что когда эта тварь дрыхнет, возле нее можно орать, пинать ее, даже ходить по ней — а она ничего не заметит, будет лежать, точно мертвая.

— А убить?..

— А вот убить не получится, у них шкура толстая, не пробить ни копьем, ни ножом. И потом — зачем? Тебе нужны крокодилы? Так давай провожу тебя туда, где их сколько хочешь.

— Слушай, да ты когда-нибудь перестанешь наконец меня дразнить?! — не выдержала Соня. — Тоже мне, хозяин Черных Королевств выискался!

— Уже перестал, дорогая, — Муонг поймал небольшую зеленоватую змею, ловко оторвал ей голову, не забыв извиниться перед «родственницей» за такое святотатство, и бросил Соне: — На, поджарь.

Девушка ничего не имела против змеиного мяса, но в ее душе все еще тлела обида на „язвительный тон Белого Воина.

Поэтому, когда он неосторожно повернулся к ней спиной, Соня с удовольствием со всей силы вытянула его поперек задницы змеиной тушкой.

— Башкой тронулась?! — возмутился он, подпрыгнув от неожиданности и обиженно потирая вспухающий прямо на глазах толстый рубец.

— А нечего надо мной издеваться, — назидательно заявила девушка, занявшись приготовлением пищи. — Забаву тоже себе выискал! Если сам не любишь, когда тебя унижают, так и с другими так не поступай.

Видимо, Муонг не согласился с ее правотой, потому что довольно долго не заговаривал с подругой, и они вполне примирились, только устроившись на ночлег и упав друг к другу в объятия.

Поход через болото был, пожалуй, одним из самых тяжелых и неприятных моментов путешествия в Элментейт: заросли, бесконечные кочки и рытвины предельно затрудняли передвижение.

Идущий впереди Муонг часто проваливался в ямы, выбираться из которых приходилось с большим трудом.

То и дело ноги до середины голени уходили в холодную черную жижу, и вытащить их было совсем непросто. Вместе с грязью к телу прилипали голодные пиявки.