Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

Если ноги не проваливались, а ступали на более или менее твердую почву, то рядом били фонтанчики черной воды.

А уж когда прямо поперек тропы Соня увидела огромную, темную, с мерно вздымающимися бугристыми боками тушу, ей захотелось самым недостойным образом пронзительно завизжать, как обычно это делают нервные женщины при виде мыши. Правда, в данном случае объект несколько превышал своими размерами не только что мышь, но и крупного бегемота.

— Пожиратель, — объявил Муонг, невольно понижая голос вопреки собственному утверждению относительно безопасности этих тварей, когда они изволят почивать. — Надо же… Придется лезть через него. Давай руку!

Чудовище утробно вздыхало и ворочалось в жиже, как довольная свинья.

— Может, лучше его обойти? — с некоторой опаской предложила Соня.

— Вовсе нет — так мы просто утонем. Полезай, полезай, хватит топтаться в грязи.

Когда они перелезли через тушу Пожирателя, который действительно так до конца и не проснулся, только несколько раз недовольно фыркнул, Соня отчетливо ощутила, что ноги плохо держат ее.

— Ничего, — успокоил подругу Муонг, — сейчас это пройдет. Страшновато, конечно, мне самому каждый раз бывает не по себе. Но скоро все будет позади: считай, мы уже в Элментейте. Должны добраться к середине следующего дня, самое позднее — к вечеру.

Он не ошибся. Несколько часов спустя спутники вступили в Город.

— Как здесь тихо, — проговорила Соня, озираясь. — Точно в гигантской гробнице. Даже птиц не слышно.

Девушка не ощущала неприятного чувства необъяснимой тревоги, как у руинах Мто-ва-Мбу, лишь глубокую печаль, внезапно сжавшую сердце.

И еще, ей все здесь казалось странно знакомым: видимо, ее сны довольно правдиво отражали действительность.

— Да, птицы здесь не поют, — подтвердил Муонг, и, опустившись на одно колено, коснулся губами одного из камней. — Здравствуй, Элгон!

Они до самого заката зачарованно бродили среди развалин, все ближе подходя ко дворцу-крепости.

— Смотри, — указал Муонг на расстилавшуюся далеко внизу водную гладь обманчиво спокойного моря. — Представь себе, как к этим ступеням подходит роскошная доу, инкрустированная на корме бронзой и слоновой костью. Вот по коврам сходит с нее чернокожий властелин, и жрецы и шейхи склоняют перед ним головы. Он поднимается по парадной лестнице, бриз развевает его шелковые одежды… Иногда останавливается, раздавая милостыню тянущим к нему руки людям… Милосердие Сын Света ввел здесь в традицию, он раздавал народу треть своих доходов, и еще больше расходовал на то, чтобы возводить удивительные по красоте храмы в честь своего Отца. Он сам был их архитектором. Да, Элгон? Я ничего не перепутал? — Белый Воин обращался к Сыну Света так, словно тот столь же реально стоял с ним рядом, как и Соня.

— Скоро ночь, — заметила девушка, прервав его речь, — надо подумать о том, где нам лучше устроиться. Это не будет… скажем, несколько бестактно, если мы воспользуемся апартаментами дворца? — ей хотелось подыграть Муонгу, сама-то Соня ну никак не могла бы счесть святотатством использование помещений, в которых все равно вот уже семьсот лет никто не жил. — А завтра ты покажешь мне Книгу и хроники Элментейта.

Муонг как-то странно посмотрел на подругу, и Соне вдруг стало неуютно под этим взглядом, значение которого она не смогла определить.

— Что-нибудь не так? — спросила она с тревогой.

— Нет, все в порядке, — пробормотал мужчина, стараясь, чтобы Соня не заметила тени мрачных мыслей, возникших в его сознании, и тряхнул головой, отгоняя наваждение.

..Девичье лицо отчего-то расплывалось у него перед глазами, и сквозь него проступали совсем иные черты. Он плотно зажмурился, а когда открыл глаза, все вернулось на свои места. Муонг вспомнил, как здесь у него на глазах лишился рассудка последний из его товарищей по команде, внезапно из нормального, достаточно стойкого человека превратившийся в дрожащего от страха идиота, разом позабывшего человеческую речь… как он с безумными воплями бегал, беспорядочно размахивая руками, словно стараясь отогнать невидимые никому более призраки, а потом бросился вниз со скалы…

Но с ним самим ничего подобного случиться не может, конечно же, нет! Элментейт — это ведь его Город, признавший в нем своего с самого начала.

— Идем, Бара, — позвал Муонг.

Они развели костер прямо посреди одного из небольших залов — судя по сохранившимся следам, Муонг и раньше устраивался именно в нем, и съели принесенное с собою вяленое мясо.

Нарвав травы, коей тут имелось в изобилии, Соня соорудила подобие постели: обоим требовался хотя бы небольшой отдых. Завтра с самого утра она начнет поиски талисмана… завтра…

Соня проснулась, словно от толчка, когда было уже довольно светло, и обнаружила, что рядом с ней никого нет.

— Муонг? — позвала девушка, но ее спутник не отозвался.

Куда он мог отправиться один, почему не разбудил ее? Прежде чем пойти на поиски, Соня задумалась. Вряд ли Белый Воин ушел далеко: примятая трава рядом с нею все еще хранила тепло его тела. Но в таком случае, почему он не отзывается на ее зов?

Девушка осторожно встала.

Ну, конечно, осенило ее, Муонг решил посетить тот нижний двор, где находится яма, ставшая могилой Сына Света. Его же просто тянет туда.

Она прошла сквозь анфиладу комнат и залов, почти уверенная в том, что найдет своего спутника очень быстро, однако она ошиблась: двор, где совершилась ужасная казнь, был пуст.

Все было точно, как в ее сне.

Соня подошла почти к самому краю заросшего травой провала.

Она хотела еще раз окликнуть Муонга… и тут — пожалуй, только до предела натянутые нервы и инстинкт бойца, постоянно готового к встрече с опасностью, спасли Соню, когда кто-то неожиданно напал на нее, прыгнув сзади и обрушившись на девушку всей тяжестью мощного тела.

— А, тварь, ты пришла! — прохрипел нападавший, и Соня с ужасом узнала голос своего спутника. Исхитрившись повернуть голову, она увидела, что в его побагровевших глазах не было ни капли разума, а в уголках хищно изогнутых губ закипела белая пена. — Что?! Пришла… насладиться… своим предательством?!

— Муонг, ты что?! — закричала девушка, стараясь сбросить его с себя, но тот, вцепившись ей в горло, толкал Соню все ближе к краю провала.

— Узнай на себе, каково это… сдохни там сама… сдохни, проклятая сука… я любил тебя… я так тебя любил!

Соня, наконец, сумела развернуться так, чтобы ее противник сам оказался рядом со смертоносным краем черной бездны, и пнула Муонга ногой в живот.

Что ей оставалось делать, если не спасать свою жизнь любым способом?!

Если бы мужчина не перенес недавно страшного ранения, этот удар вряд ли смог сильно повредить ему, но сейчас Муонг мучительно охнул, отпустил девушку и согнулся пополам. Не удержав равновесия, он сорвался вниз, лишь чудом сумев уцепиться побелевшими пальцами за самый край провала; земля крошилась под его руками, и было ясно, что в лучшем случае он провисит так несколько мгновений, а потом…