Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

Пока же где-то во внутренних покоях дворца его достаточно бесцеремонно заставляли извергнуть из себя все только что съеденное, Соня как ни в чем не бывало продолжала свой скорбный рассказ.

— Мы едва смогли убежать, — произнесла она, импровизируя прямо на ходу. — Эти чудовища убили двух больших обезьян и сняли с них шкуры, а мы глубокой ночью освободились от сковывавших нас пут, надели эти шкуры на себя и покинули селение… наши преследователи несколько раз едва нас не настигли, однако они принимали нас за горилл и проходили мимо…

— Поразительно, — сказал Тулум, — мне в жизни не приходилось слышать подобной истории!

Еще бы, подумала Соня, мне тоже никогда не случалось сочинять такой бред!

— А как вы справились с путами? — подал голос до сих пор молчавший советник.

— Мы их перегрызли, — не особенно задумываясь, ответила девушка, — перетерли зубами, — но, взглянув в лицо вопрошавшего, вдруг отчетливо поняла, что он не верит ни единому ее слову.

— Если только у вас не алмазные зубы, — заметил он, — от них после этого должны были остаться только пеньки.

— Оставь в покое нашу гостью, Мельгар, — вмешался Тулум, — она столько перенесла, а ты терзаешь ее неуместными вопросами! Не лучше ли сопроводить ее, наконец, в отведенные этой несчастной и ее супругу покои и дать возможность отдохнуть?

— О, повелитель, твоя милость и гостеприимство не имеют предела, — сказала Соня, одарив Тулума благодарным взглядом.

В отличие от парадных залов дворца и святилища, жилые помещения здесь скорее напоминали кельи без следа помпезной роскоши, с невысокими потолками, довольно узкие, но не соединенные одна с другой: в каждую из них вел отдельный вход или со стороны внутреннего двора, или с внешней стороны дворца. Как бы то ни было, здесь вполне можно было с относительным комфортом расположиться и прекрасно провести не одну ночь.

Муонг уже дожидался Соню, будучи препровожден в такую комнату несколько раньше нее.

Девушка ожидала, что ее спутник тут же набросится на нее с упреками, и готовилась к язвительной словесной контратаке, однако тот встретил ее вполне мирным вопросом:

— Ну и как, долго тебе еще удавалось морочить голову правителю?

— Пока он сам не устал меня слушать, — отозвалась девушка. — Думаю, я в некоторой степени удовлетворила его любопытство, и теперь вполне заслуживаю отдыха, потому что или я ничего не понимаю в людях, или завтра он пожелает услышать все сначала и во всех подробностях. Так что мне не мешает поспать, что-то тяжеловато после такого шикарного стола.

— Неужели?.. Хотя, конечно, это ведь твоими стараниями у меня теперь в желудке опять ни крошки, а ты в полном порядке, — явно рассчитывая вызвать ее жалость, протянул Муонг.

— А тебя никто не просил изображать свинью, — пожала плечами Соня, не испытывая ни малейших угрызений совести.

— Экая стерва, — проворчал он, — ну просто слов нет!

— Я думаю, правитель Тулум даст нам денег, — девушка сделала вид, что не расслышала его реплики, — и мы благополучно уберемся отсюда. Он вполне способен на широкий жест. — Она лежала, закинув руки за голову. — Только вот советник его, Мельгар, мне не понравился. По-моему, он сильно подозревает, что мы говорим не совсем правду.

— Ну и пусть подозревает, нам какое дело? Что бы мы ни говорили, это никому здесь не вредит.

— Тоже верно, — задумчиво согласилась Соня. — Послушай, иди ко мне, Эльбер, хватит уже дуться.

— Знаешь, мне надоело, что ты используешь меня точно средство от головной боли, — резко произнес он. — По-моему, я достоин того, чтобы относиться ко мне с большим уважением, а не подстраивать пакости на каждом шагу и потом отдавать команды, точно собачонке. «Ко мне, Эльбер!» — передразнил он. — Нашла себе игрушку…

— Ну, прости, мой хороший, — Соня после этих слов ощутила нечто вроде укора совести: все-таки он мужчина, и не из последних. А мужчины не терпят, когда их обычный тип обращения с женщинами откровенно переносят на них самих, так что следует придерживаться правил игры. Присев возле ног Муонга, девушка развязала ему ремешки сандалий, а потом принялась нежно массировать его икры, поднимаясь по ногам все выше, пока Муонг, не в силах унять сладострастную дрожь, не застонал, склоняясь к ней и заключая в объятия.

Так-то лучше, подумала Соня.

— Я вовсе не считаю тебя игрушкой, — продолжала она, ловко освобождаясь от одежды и шепча ему слова в самое ухо, — просто не умею любить по-другому…

Теперь уже все тело мужчины вибрировало от возбуждения.

Соня по опыту знала, что Муонг способен заниматься любовью достаточно длительное время, во всяком случае, еще ни разу она не имела повода для недовольства.

Он никогда не отваливался от женщины сразу, точно кот, сожравший горшок сметаны и способный после этого только раскинуть лапы и сыто захрапеть, и, если такое определение возможно, был настоящим виртуозом в любви…

Только под утро они вполне насытились друг другом.

— Интересно, как ты выходил на бой после подобных ночей, — произнесла Соня. — Ведь на ногах не стоял, наверное… — По ее телу разливалось блаженное тепло, и девушка склонила голову на обнаженную широкую грудь Белого Воина, слушая, как бьется его сердце.

— Я никогда, ни разу в жизни не занимался любовью перед боем, — пояснил он, — как ты могла такое подумать? Хорошо сражаться и днем, и ночью невозможно, тут уж выбирай одно из двух.

— А меня возбуждает предчувствие опасности, — призналась девушка. — Когда стоишь на самом краю, все чувства обостряются до предела, и кажется, это твоя последняя возможность… больше уже ничего не будет… тогда можно любить так, что после этого и умереть не страшно.

В дверь осторожно постучали. Зная, что в жилищах знатных господ, тем более правителей, слуги — не настолько люди, чтобы, смущаться их присутствием, Соня спросила: — Что нужно?

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова мальчика-раба, а следом и он сам, склонившийся в почтительном поклоне.

— Не требуется ли от меня что-нибудь, ах-кан (госпожа)? — спросил вошедший.

— Требуется, — проговорила Соня, — принеси нам вина и фруктов.

Мальчик удалился, пятясь задом и беспрестанно кивая, и появился снова, в точности выполнив указание, после чего девушка отпустила его благосклонным кивком.

— До вечера мы тут вряд ли кому понадобимся, — заметила Соня, с удовольствием вонзая зубы в мякоть авокадо, — в подобных местах жизнь начинается самое раннее в середине дня. Чем думаешь заняться?

— Я слышал, в Сухмете прекрасные термы, почему бы не отправиться туда? — предложил Муонг, с хрустом потягиваясь. — А то нам от этой раскраски вовек на избавиться, — он поднялся, взял кувшин с вином и сделал несколько больших глотков.