Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

— Торопишься заново приобщиться к радостям цивилизованного мира? — улыбнулась девушка, любуясь его крепкой фигурой, одновременно мощной и гибкой. — Эй, да ты опять готов к бою!

— Странно, что тебя это удивляет, — лаконично ответил он.

…Как Соня и предполагала, правитель Тулум на достигнутом накануне не остановился, когда, вновь призвав их к себе, потребовал нового рассказа, причем не обращая никакого внимания на некоторые несообразности повествования, в отдельных деталях не соответствующие услышанному накануне.

Если так и дальше пойдёт, мы в этом Сухмете до седых волос рискуем дожить, сообразила Соня. Выждав для приличия еще пару дней, она наконец заговорила с правителем прямо.

— Повелитель, — сказала девушка, — нам хотелось бы продолжить наше путешествие… трое наших детей в Немедии ждут не дождутся своих родителей, и хотя мы вполне счастливы и всем здесь довольны, но не смеем далее злоупотреблять твоим гостеприимством и вынуждены покинуть Стигию.

На подвижном и выразительном лице Тулу-ма отразилось глубокое разочарование.

— О, — проговорил он, — я не смею вас задерживать, но предполагал все же, что вы не откажетесь прожить в моем доме несколько дольше, после чего я вполне обеспечу ваше Дальнейшее путешествие, и мои люди с почестями проводят вас до северной границы Стигии. Хотя бы еще одну седмицу!

Это не так уж долго, прикинула Соня, если судить по количеству времени, однако в течение седмицы много чего может случиться.

— Два дня, — согласилась она, — но никак не больше. Мы столько испытали вдали от родины, что теперь лишь скорейшее возвращение сможет вполне восстановить рассудок моего мужа, а его здоровье для меня поистине бесценно.

— Похвальна верность брачным обетам, не часто встречающаяся в наши дни, — заметил Тулум, — как и мужество, с коим вы оба преодолели все испытания. Что ж, ваше желание поскорее попасть в родные края вполне справедливо, и я отпущу вас через два дня…

Возвратившись к себе после этого разговора, Соня и Муонг, однако, столкнулись с пренеприятнейшей неожиданностью. Ибо в келье их уже ждали. Советник Мельгар собственной персоной.

— Что ты здесь… — начала было Соня, но он поднял руку, прерывая ее.

— Я здесь для того, дорогая моя, — сказал Мельгар, оглаживая узкую бородку и не сводя с девушки глаз, — чтобы сообщить — твоя замечательная игра подходит к концу!

— Я не понимаю…

— Зато я понимаю. Присядьте, вы, оба, и извольте для разнообразия послушать меня, ибо ваши собственные байки мне уже успели порядком наскучить. Где сокровища?

— Какие сокровища?! — воскликнула Соня. — Мы явились в Сухмет чуть ли не голыми и с пустыми руками, это все видели, о чем вообще идет речь?!

— Речь о том, что вы побывали в Городе. Я не знаю, как вам это удалось, но совершенно уверен, что вы были на Побережье. Тебя, красавица, опознал тот самый проводник, который несколько лун назад сопровождал, вместе с еще двумя-тремя безумцами, рискнувшими сунуть нос в джунгли. Что касается твоего мужа, так вы вступили в брак отнюдь не в Немедии или еще где-то, а именно в лесах, и обряд совершали те самые жуткие дикари, которые, по твои словам, вас едва не сожрали. Более того, они же спасли его после нападения крупного зверя — его шрамы не результат пыток, а ран, излеченных рукой опытного знахаря, и, в довершение всего, этот человек отнюдь не питался сырыми лягушками, а был удостоен немалых почестей в одном из диких племен.

Он может сколько угодно пускать слюни перед Тулумом и строить из себя невменяемого, однако знаки, начертанные на ваших телах, свидетельствуют лучше ваших лживых слов. Вы прошли джунгли и вышли из них, и, конечно, не с пустыми руками. Понятно, что вы не понесли добычу с собой — это сразу бросилось бы в глаза.

Люди, выжившие в центре Дарфара, не могут не быть равно умны, отважны и хитроумны. И терпеливы настолько, чтобы не помешаться от жадности, а суметь спрятать все добытое и позже вернуться за ним.

— У нас ничего нет, — повторила Соня упрямо, — мы не смогли найти Город.

— Как складно и ловко ты умеешь лгать, я уже знаю, — Зловеще произнес советник. — И клянусь, лучше тебе изменить тактику, иначе придется жестоко пожалеть о своих жалких попытках скрыть от меня истину.

— Только не надо нам угрожать, — заявил Муонг.

— Кто говорит об угрозах? Я только предупредил, — покачал головой Мельгар. — Разожми кулаки и не играй желваками, меня этим напугать нельзя. Вы не покинете Сухмет живыми, если не согласитесь мне помочь, вот и все. Запомни!

— От нас мертвых толку не будет вообще, — заметила девушка.

— Но умирать можно по-разному, — Мельгар развел руками. — Как, например, насчет того, чтобы сделать это на раскаленных железных крючьях, воткнутых под ребра? Извиваясь на них, вы не просто скажете правду, а станете выкрикивать ее на все Черные Королевства, — он брезгливо поморщился. — Признаться, мне не очень по душе запах горящего человеческого мяса, но иногда приходится идти на крайние меры.

— Но правитель Тулум обещал не ограничивать наш свободу. Если он узнает, что ты угрожал нам пытками и смертью… — начала было Соня.

— Сухметом правлю я, а не Тулум, — холодно возразил Мельгар. — Ибо правитель еще не достиг двадцатипятилетнего возраста, когда он вступит в права наследования престола, а я являюсь его опекуном после смерти его отца, и мое слово — закон.

Муонг метнул взгляд в сторону двери.

— Убить меня и сбежать не получится, — заметив это, проговорил советник. — По ту сторону двери вас уже ждут. Голыми руками вам вряд ли удастся раскидать небольшой, но хорошо вооруженный отряд стигийских воинов.

Наступило молчание.

Соне не раз приходилось попадать в ситуации, когда казалось, что ловушка прочно захлопнулась, л обычно она с честью из них выходила. Что ж, выйдет и на этот раз. Вот знать бы еще, каким образом…

— Я прекрасно понимаю, что привыкнуть к мысли о своем поражении нелегко, — продолжал Мельгар, — особенно таким гордым и отважным людям. Но вы, по счастью, не производите впечатление дураков, и я полагаю, мы вполне сможем договориться.

— Тебе нужны золото и алмазы? — спросила девушка.

— Мне нужен путь в Город, — сказал Мельгар, — секрет того, каким образом можно туда проникнуть, ибо этот путь для большинства смертных заказан. Деньги, золото, алмазы — все это бренно и не имеет большого значения. Если вы до них добрались, тем лучше для вас, можете забирать эти цацки и сматываться отсюда, будучи уверенными в том, что обеспечили себя на десять жизней. Однако существуют гораздо более существенные ценности, чем тё, какие не унесешь с собой в могилу. Предполагаю, вам о таких сложных вещах ничего не известно, и это меня вполне устраивает. К чему тревожить свою душу размышлениями о том, чего все равно не дано постичь?