Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

— Их здесь ровно тысяча.

Эльбер резко обернулся. Перед ним, внимательно разглядывая его, стоял высокий мужчина.

— Это очень много, — сказал бритунец, — я успел заметить, что светильники подвешены в самых невероятных местах.

— Как в Кхитае. Там тоже существует Дом Тысячи Светильников. Я когда-то подумал, что не мешало бы повторить то же самое в Асгарде, на другом краю света. И, как ты можешь убедиться, получилось не так уж плохо.

— Ты и есть граф Ютен?

— Да, — голос мужчины звучал глуховато и чуть иронично.

Прищуренные глаза тоже казались насмешливыми. Но главным в его внешности было другое — цвет кожи.

Эльбер с трудом поверил в то, что видел: в жилах асгардского графа, без всякого сомнения, текла кровь обитателей Черных Королевств, хотя и заметно разбавленная. Величайшая редкость для северной Хайбории! Соня ни словом не обмолвилась о таковой особенности хозяина Асингалека, поэтому Эльбер был весьма удивлен, хотя и постарался скрыть свои чувства.

— Мой далекий предок более двух столетий назад побывал в Куше, — пояснил граф, заметив все же реакцию гостя, — и привез оттуда женщину, чья кожа была черна, как ночное небо, зубы белы, словно жемчуг, а ладони розовы и нежны, подобно лепесткам цветов. Она стала матерью моего прадеда, и от нее представители нашего рода унаследовали некоторые… особенности, не только внешние, но и дающие магические способности. Потому что Тумарси — так ее звали — была великой, могущественной колдуньей.

Бритунец, сам долго проживший в Черных Королевствах, сохранивший о тех временах самые прекрасные воспоминания и до сих пор тосковавший по опутанным лианами влажным лесам, был мгновенно покорен. Он привык называть и считать себя братом Детей Змеи, а теперь увидел человека, который принадлежал к им подобным по крови.

— Я тоже там побывал, — голос Эльбера сорвался от волнения, — Меня звали Муонг.

— Что означает «Поющий Охотник», — кивнул Ютен. — Так ведь? Я не ошибся?

— Ты знаешь язык Мбонго?!

— Только некоторые слова, общие для многих племен. Я интересуюсь обычаями земли, выходцем из которой, в какой-то степени, являюсь, и собираю некоторые редкости, каковые мне изредка доставляют оттуда. Я всегда страстно мечтал побывать по ту сторону Стикса, но увы, это не представляется возможным, — граф печально улыбнулся. — В ранней юности я попал в снежную бурю, не смог найти дорогу домой и в результате получил сильное обморожение, лишившись ноги. Понятно, что одолеть столь долгий путь мне не под силу. Приходится довольствоваться меньшим. Если ты захочешь, Муонг, я с удовольствием познакомлю тебя с моей коллекцией. Прости, возможно, тебя следует называть твоим бритунским именем — Эльбер?

— Как тебе будет угодно, — Белый Воин почтительно взирал на графа, начисто забыв о своем первоначальном предубеждении.

— Соня тоже получила в лесах новое имя? — поинтересовался граф Ютен.

— Да. Там ее звали Барой.

— «Пятая»? — Граф несколько натянуто рассмеялся. — Как же она с этим смирилась? Соня — удивительная женщина, достойная того, чтобы быть единственной, в крайнем случае — первой. Ну, что ж! Можешь поверить, что мой дом столь же гостеприимен, как и причудлив на вид. Я рад видеть тебя своим гостем и, надеюсь, другом. Правда, я полагал, что наше знакомство состоится чуть позже, за вечерней трапезой, но раз мы встретились уже сейчас, будем считать это добрым знаком богов. А теперь я вынужден извиниться, у меня есть несколько неотложных дел и следует отдать кое-какие распоряжения. Побеседуем позднее, когда я смогу уделить тебе соответствующее внимание. Идем, я покажу дорогу назад, в этих залах легко заблудиться. Или такими речами я оскорбляю охотника Мбонго?

— Мы здесь одни? — спросил Эльбер. — Замок, действительно, велик, а слуг я здесь не видел.

— Разве я один справился бы с подобным домом? Конечно, слуг множество, только они приучены не появляться, пока их не позовешь. Уединение и тишина — большое благо. Подожди, ты скоро привыкнешь к этому. Ступай за мной, — граф стремительно, хотя и слегка прихрамывая, двинулся вперед, и бритунец, в совершенном восторге от знакомства, последовал за ним.

Время тянулось бесконечно… Эльбер отсутствовал настолько долго, что к моменту его возвращения Соня даже начала испытывать некоторое беспокойство.

— Ну что, рассмотрел драконов? — спросила она, ощутив облегчение, когда ее друг переступил порог. — Я было решила, не отправился ли ты на поиски Йорсуата, чтобы еще раз сцепиться с ним.

— Да что мне эта образина! — отмахнулся бритунец. — Соня, я встретил самого Ютена и говорил с ним. Клянусь богами, это замечательный во всех отношениях человек. Почему ты не сказала мне, что он… не такой, как другие?

— Еще бы. Ютен неподражаем. Значит, вы нашли общий язык? Я очень рада. Но где же он сам?

— Решил тебя пока что не беспокоить. Послушай-ка… — Эльбер принялся пересказывать девушке все подробности своей беседы с темнокожим графом, не упустив и того, что Ютен немного владеет языком Детей Змеи. — Он обещал познакомить нас со своей коллекцией…

— Нас? — уточнила Соня. — Насколько мне показалось, речь шла только о тебе. Со мной он не был столь откровенен. Я провела тогда в замке две седмицы, но так и не удостоилась Чести быть допущенной в хранилище его ценностей, и только краем уха слышала о существовании такового. Туда даже слуги не заходят, и ключи имеются только у самого графа. Он на редкость ревниво относится к своим сокровищам, бережет их как зеницу ока и никогда не допускает к ним чужих, опасаясь похищения или Хотя бы праздного любопытного взгляда.

— Значит, я ему не чужой! Я Мбонго! И ты тоже. Забыла? Теперь он, я уверен, станет иначе относиться к тебе.

— Что ж, посмотрим, — пожала плечами девушка.

Наступления вечера Эльбер ожидал с таким нетерпением, что Соне было даже забавно за ним наблюдать.

— А ты не хотел идти в Асгард! — подколола она своего друга.

— Когда это я не хотел? Мы сразу так и договаривались. Соня, для графа будет большой радостью, когда ты отдашь ему камею Элгона.

— А кто тебе сказал, — тихо произнесла девушка, — что я намерена с ней расстаться?..

Ютен встретил Соню с таким явным дружелюбием, от которого, кажется, могло растаять любое сердце. Он слегка приобнял девушку за плечи, не допуская, однако, излишней фамильярности, широко улыбаясь, проводил ее к столу, указав место возле себя, и вообще держался с нею и Эльбером точно с кровными родственниками, которых давно не видел и безмерно рад вновь обрести. Он много говорил, с неподдельным интересом расспрашивал их о Дарфаре и Стигии, лично следил за тем, чтобы его гости ни в чем не знали отказа, и лишь о вожделенном талисмане так ни разу и не упомянул. Как и в случае с Йорсуатом, Соня сама завела о нем речь.