Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

— Не совсем. Как возникают такие убежища? И кто такие тайные властители?

— Возникают по-разному. Нас с тобой сейчас интересует город Элгона под гробницей Ваофула. На его примере я попытаюсь объяснить тебе все остальное. В отличие от земного Элментейта, этот создан силой мысли и богатого воображения короля и жреца, Сына Света. В этом было предназначение Элгона, а вовсе не в том, чтобы править бренным и конечным Побережьем. Убежище, в которое могут войти лишь избранные, коих очень немного… Человек с душой великого художника и сердцем правителя, владеющий всеми глубинами тайного древнего Знания, Элгон сам по себе был редчайшим явлением. Такие, как он, рождаются столь нечасто, что за всю обозримую историю их можно насчитать не более десятка, я так думаю. Мы называем их иллюминатами — людьми, познавшими озарение посредством внутреннего восприятия божественного света. Но не все они догадывались о своей силе, ибо рождались отнюдь не всегда во дворцах или при храмах — они могли появиться на свет в семье крестьянина, небогатого воина или… садовника, всю свою жизнь выращивающего цветы в Бритунии.

Сердце Эльбера теперь билось как бешеное, а дыхание перехватило — он не мог издать ни звука и только не мигая смотрел на графа.

— Слишком многое должно совпасть, чтобы их дар явился во всей полноте, — продолжал Ютен. — Слишком много почти невероятных вещей И событий. Элгону, можно сказать, повезло — он прошел жреческое посвящение, у него были не известные нам, но великие учителя, и тем не менее> он вовсе не являлся величайшим иллюминатом. Хотя, безусловно, он сделал все, на что вообще был способен, и исчерпал себя до конца.

— Ты тоже иллюминат, Ютен?

— Нет, конечно.

— А я? — Эльбер произнес» этот вопрос почти беззвучно, одними губами. — Должен ли я так тебя понимать, что сын садовника из Бритунии, это…

Граф утвердительно склонил голову. Его черные глаза сверкали в отблесках сотен свет чей нескрываемым торжеством.

— Да. Из Бритунии, боги мои, из никому не известного крошечного селения Бершем… Я долго искал тебя, Эльбер! Так долго! Три десятка лет потратил на это… теперь же ты здесь, со мной, и я научу тебя владеть своей силой, ты превзойдешь всех своих предшественников, и тебе не будет равных! Да, ты и есть моя жемчужина, мой великий талисман, одновременно ученик и господин, которому я буду счастлив служить. Мы уберем все лишнее, что тебе мешает, ты станешь истинным ограненным бриллиантом идеальной чистоты и необычайной ценности…

Речь Ютена звучала все более лихорадочно, он казался почти безумным.

Бритунец на всякий случай отодвинулся от него подальше. Несмотря на то, что он был потрясен услышанным до Глубины души, что-то в интонациях и намерениях графа Эльберу определенно не нравилось.

Ютен же, заметив его движение, вплотную приблизился к нему, обхватил ладонями лицо собеседника и горячо прошептал:

— Мое сокровище… моя награда!

— Э, нет-нет-нет, — бритунец оторвал от себя его руки.

Он, безусловно, и сам обладал натурой пылкой, восторженной и в значительной мере необузданной, однако не был начисто лишен и обыкновенного здравого смысла, незатейливого и надежного, как глиняный кувшин.

К тому же выражение «мое сокровище» очень сильно напоминало речи короля Аргеваля, некогда звучавшие в его, Эльбера, адрес: он успел усвоить жестокий урок достаточно хорошо, чтобы опасаться слишком сильного сближения с сильными мира сего, к коим Ютен себя явно причислял. Граф неплохо начал, но сейчас заметно переигрывал.

— Я устал, — сообщил Эльбер, — ты открыл мне глаза на слишком многое, о чем я и не подозревал прежде. Теперь мне бы хотелось побыть одному и обо всем подумать. Позволь мне откланяться, а завтра мы вернемся к этому разговору.

— Ну да, я понимаю, ты утомлен и взволнован, — не мог не согласиться граф, взяв, наконец, себя в руки и успокаиваясь. — Разумеется, я не стану тебя удерживать. Скоро тебе предстоит пройти посвящение, а это сложный, весьма тяжелый обряд, чтобы его выдержать, тебе понадобятся все твои силы, — он распахнул дверь, пропуская бритунца, который тотчас выскользнул из хранилища, намереваясь как можно быстрее поделиться с Соней услышанным.

Девушка спала, но Эльбер без лишних церемоний растолкал подругу.

— Бара, да проснись же!

— Ну, что еще? Я думала, вы с Ютеном просто неразлучны. И как это ты удосужился вспомнить о моем существовании? — недовольно произнесла она.

— Мне не до шуток! Оказывается, я иллюминат и могу совершать невероятные вещи!

— Не знаю, как уж это называется, но ты действительно много чего можешь натворить. Давай-ка лучше по порядку, — Соня села, обхватив колени руками, и приготовилась слушать.

— Да, интересно, — проговорила она, когда бритунец закончил свою речь. — Значит, настоящий талисман он видит в тебе, а вовсе не в камее.

— А о каком обряде упоминал Ютен, ты не знаешь? — с тревогой спросил Эльбер. — Я хочу сказать, может, ты знакома с обычаями этих жрецов?

— Не настолько близко. Лично меня они никаким испытаниям не подвергали. Ты, кажется, чего-то боишься?

— Не могу это четко определить, но мне далеко не все нравится и почему-то очень тянет сбежать отсюда. Хотя это, конечно, глупо, — признался бритунец. — Наоборот, мне следует гордиться своей миссией, а я ощущаю совершенно недостойное малодушие. И знаешь что еще? Я шел к тебе и думал, вдруг ему придет в голову нас разлучить. Что бы я тогда делал? Мне кажется, я уже просто не могу без тебя… во всяком случае, с тобой гораздо спокойнее!

— Как видишь, пока мы остаемся вместе, Эльбер, — успокаивающе улыбнулась девушка. — Разве этот Ютен такой уж зверь? Неужели ты думаешь, что он и в самом деле способен оставить в одиночестве такого бедного беззащитного парня как ты?

Ее друг рассмеялся в ответ, — а вот Соня задумалась. Было о чем!

Если бритунец верно донес до нее смысл слов графа Ютена, значит, от неё самой теперь мало что зависит.

Граф получил, что хотел, — своего иллюмината.

Зачем ему камея, являющаяся ключом лишь от одного города-убежища, если теперь он рассчитывает, что Эльбер создаст для него сколько угодно других? Очевидно, в такой ситуации ее, Сони, присутствие Ютену больше не требуется.

Ему нужен Эльбер, а вовсе не она. Или граф в скором времени, рассыпавшись в благодарностях, отошлет ее прочь, или, что тоже возможно, попытается убить, как нередко поступают с теми, кто знает слишком много. Что же касается Белого Воина, то совершенно ясно, что ему путь из Асингалека заказан.

Добровольно или нет, Эльберу придется остаться с графом.

Его никто и спрашивать не станет: Ютен давно все решил. Бритунец может попробовать оказать сопротивление, только это вряд ли поможет: найдется не один способ его «успокоить».