Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

Где ж то сейчас эта лошадь старосты, угнанная вместе с остальным деревенским скотом…? Возит ли телегу, тянет ли орудийный ствол, или пошла на жаркое давно…? Вся жизнь вот так переменилась, как по мановенью…

– Баба Сейда точно ещё не ушла? – спросила мама, мельком посмотрев на избу соседки, полускрытую туманом.

– Да точно – дожёвывал Витя. – У неё б тогда калитка по другому была закрыта.

– Ладно… – вздохнула мама, и открыв шкаф, принялась вынимать оттуда две большие, сухо потрескивавшие плетёные корзины.

И в этот момент баба Сейда вышла на крыльцо своей избы.

– Мам, она на улице уже! – всполошился Витя, выскочив из-за стола.

Баба Сейда меж тем, повесив замок на дверь, стала осторожно спускаться по ступеням, опираясь на посох. В другой руке она держала маленькое лукошко.

– Мам, скорее! – Витя бросился к корзинам.

– Подожди! Возьми в дорогу – мама быстро положила тонкий свёрток в одну из плетёнок.

Там – мальчик знал – был ещё один кусок хлеба. Нетерпеливо гарцуя на месте, Витя застёгивал полупальто.

А мама, взяв со стола луковицу, попыталась положить её в корзину – к свёртку с хлебом.

– Мама! Ну, не буду я его есть! – Витя хапнул обе корзины и побежал к двери.

Снаружи, баба Сейда тоже двинулась к калитке через двор, тяжело переваливаясь медвежьим шагом.

– Витенька, смотри там осторожно! – крикнула мама ему вслед. – Не попадись ей!

– Не попадусь, она глухая! Да ещё туман! – Витя дёрнул кухонную дверь, нырнув в тёмные сени.

На улице было свежо и по волшебному загадочно и бело.

Кругом стояла тишина. Скрип дверных петель в ней прозвучал особенно громко, когда Витя выскочил из дому на мокрое крыльцо. Бросив взгляд на дорогу, он различил силуэт бабы Сейды, через миг уже пропавший в тумане.

Сжимая две свои громадные корзины в одной руке, Витя торопливо протиснулся через калитку в узкую щель. И прежде чем её захлопнуть, мельком оглянулся – в крошечном окошке избы за мутным стеклом стояла мама.

Раньше, в первые дни, она неизменно шла провожать его аж до самого леса. И всю дорогу бесконечно поучала то не забывать зарубки на деревьях делать, то держаться у реки, то стеречься бабы Сейды. Да перед тем, как отпустить, ещё помногу раз то воротник у Вити поправляла, то запахивала ему куртку поплотнее, получше надевала шапку.

Однажды, это кончилось всё тем, что Витя упустил бабу Сейду, поздно войдя в лес. И долго кидался то вправо, то влево меж деревьев, пытаясь напасть на её след. Хотя и понимал, что это бесполезно – и на болотах и в лесах все ведьмы у себя как дома. Они там знают тайные дороги, и подчиняется им каждый зверь.

Уж баба Сейда много раз всем это подтверждала, за ней ходить в лесу боялись.

С колдуньей, впрочем, и в деревне лишний раз старались не встречаться. Её изба – старая, просевшая, скошенная набок, стояла в Караваево на самом отшибе у подножья лесной чащи.

Как и изба Совиных, что по соседству. И ту и другую, говорят, построили в одно время.

Но ведьмин дом при этом выглядел намного старше. Вечно тёмный, будто сырой, он поздно вечером и ночью почти сливался с мраком, поглощавшим чёрный лес. Тогда как изба соседей – напротив, хорошо и ясно выделялась на фоне мощных сосен.

Селяне объясняли эту зловещую странность колдовством, которым пропитаны стены жилища бабы Сейды. В доме рядом с ней никто никогда не селился.

А в мае месяце приехали Совины – отец должен был работать в леспромхозе, в соседних Котлах. А мать – преподавать там в школе, куда определили и Витю.

Разместить новичков оказалось негде, кроме как возле ведьмы – других свободных изб в деревне не имелось.

Соседей своих баба Сейда явно невзлюбила. На первое весёлое и дружное приветствие семейства старуха тяжело остановилась у разделительного забора. Сурово посмотрев на мать, на Витю, упёрлась свинцовым взглядом в отца.

– Зачем ты их в такую глушь сюда привёз? – низким, недобрым голосом сказала ему ведьма с явным упрёком.

И круто развернувшись, пошла к себе в дом, с того дня относясь к Совиным совершенно безразлично.

Зато у Совиных интерес появился к колдунье, едва мама увидела её огород. Он буйно цвёл и наливался плодами как ни у кого в деревне. И караваевцы все подтверждали – у бабы Сейды тут лучший участок.

Тем удивительнее, что земля колдуньи была как и у Совиных – глина, песок, да чёрно-серая пыль. И ничем никогда баба Сейда её не удобряла.

Преодолев робость перед зловещей, угрюмой старухой, мама пыталась её расспросить и может поделиться секретом.

– У тебя не выйдет – был краткий ответ бабы Сейды.

– И не докучай ей лучше! – с опаской шептали Витиной маме остальные селяне, когда все сажали картошку, помогая двор двору поочерёдно.

Баба Сейда же управлялась у себя всегда одна. Неспешно выкопав лунку, она делала в ней углубление, ткнув посохом в дно. Затем, бросала туда клубень и засыпала землёй.

Этот ритуал колдунья повторяла раз за разом, и ботва на её картофельном участке прорастала гораздо раньше, чем у остальных. Была она зеленее, крепче, с ровными листками. И никакая огородная тля её не грызла.

Огурцы и помидоры баба Сейда растила под открытым небом без всяких теплиц и рассады. Ткнув тем же посохом в землю, она бросала в ямку семечку следом и через пару дней появлялись первые всходы.

Надеяться познать все эти секреты, а уж тем более ими овладеть – простому смертному нечего было и думать. Просить же помощи у бабы Сейды опасались. Кто знает, чего ведьма потом потребует взамен…

Но, этим летом пришлось решиться.

И вся деревня с опаской и надеждой собралась у двора колдуньи, глядя на её разорённый полицаями дом.

– Может и платы меньше попросит? – робко предположила жена старосты, Пелагея. – Все вместе ж пострадали…

– Что вам? – раздался позади толпы хмурый голос.

Все, вздрогнув, обернулись. Баба Сейда стояла посреди дороги, опираясь на посох и хмуро глядела на своих односельчан. Староста показал колдунье немецкие расчёты.

– Не хватит урожая… Только немцам всё отдать… А самим с голоду сдохнуть – отчаянно простонал он.

Баба Сейда молча смотрела на него в упор не мигая.

– Матушка… Можно ль так, чтоб уродилось в этот год всего побольше…? – староста нервно мял бумагу с приказом. – Ты же можешь! А мы уж… Что велишь…

Все селяне за его спиной замерли, боясь вздохнуть. Зато вздохнула ведьма – тяжко, шумно и горько.

– Поздно – глухо сказала она. – Это весной делать надо.

– Весной…?! – зашептались в растерянности старики меж собой по толпе.

Баба Сейда же молча двинулась через людское скопление к себе во двор. Все перед ней лишь безвольно расступались.

– И что ж нам теперь…? – выдавил староста ей вслед.