Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

Сегодня на мне было зеленое платье с небольшим круглым вырезом, и, когда я наклонилась над архимагистром, оттуда выскользнула цепочка, которую подарил мне Рон еще в университете. Арманиус прищурился, изучая ее, а потом спросил:

– Что это такое блестит у тебя на шее? Амулет какой-то?

– Да, – свободной рукой я вновь заправила цепочку за ворот. – Защитный, ничего особенного.

Странно, но я явно ощутила, как сердце ректора под моей рукой забилось чуть чаще.

– А кто его делал? Заказывала или…

– Друг делал. Университетский.

Я чуть не прикусила язык: Арманиус же не должен знать, что я училась в университете, я ведь медсестра… Но он вновь ничего не сказал по этому поводу, только кивнул едва заметно и задумался.

В таком полнейшем молчании я намазала его тело мазью, затем закапала в глаза и сделала уколы, а после попросила лечь на спину, выпрямиться и приступила к массажу.

Архимагистр стоически терпел все мои действия, хотя ему точно было очень неприятно, и не издавал ни звука. Иногда только чуть вздрагивал или тяжело сглатывал. Вообще-то я привыкла к подобным процедурам, но причинять боль Арманиусу оказалось неуютно. И это неправильно, Эн, в тебе все еще слишком много личного…

Ректор вдруг зашипел, выгнулся, и я поспешила объяснить:

– Сейчас пройдет, сейчас… Это контур, вы его ощутили, он вспыхнул на мгновение, и это хорошо… Чем быстрее пациент ощущает сломанный контур, тем быстрее наступает выздоровление…

– Не волнуйся, я в порядке, – прохрипел Арманиус и закашлялся. – Демоны, как же сухо…

– Я сейчас дам вам воды.

– На кухне…

– У меня с собой есть.

Я достала фляжку с водой, которую носила в медицинской сумке – вода никогда не бывает лишней, – и маленькую кружку, налила туда жидкости до краев, и протянула архимагистру.

– Спасибо, Эн. – Он жадно выпил все до капли и, вернув мне кружку, улыбнулся, но улыбка веселой отнюдь не была. – Да, ощутить контур в семь магоктав после прежних девяноста пяти…. Это… – Он на секунду замолчал, словно подбирая слова. – Необычно. Впрочем, хоть так. Выживу и с этим. У тебя и того меньше, а маг ты отличный.

Я в это время убирала кружку обратно в сумку и, услышав похвалу, застыла, абсолютно потрясенная.

Но через пару мгновений удивление от того, что Арманиус сказал мне доброе слово, куда-то схлынуло, оставив после себя недоумение по другому поводу.

– Архимагистр… – Я повернулась к нему лицом и вгляделась в глаза. – Откуда вы знаете, какой у меня резерв? Вы не можете сейчас его видеть. Завтра, наверное, сможете, но сейчас – нет. И откуда вы знаете, какой я маг? Не считая того светлячка, я не творила при вас магию. Вы… – Я запнулась.

Да, глупые вопросы, наверняка Арманиус просто навел справки. Хотя я была уверена еще накануне, что ему пока не до этого. Но, видимо, нашел время.

– Я просто поспрашивал про тебя у нескольких… знакомых, – подтвердил мои мысли ректор. – Не обижайся, Эн. Ничего плохого никто не говорил, только хорошее.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки. Слава Защитнице, архимагистр не может пока этого рассмотреть…

Но неужели он… знает? Что был против моего поступления, что я все равно училась, что стала лучшим выпускником курса? Что мне дали орден Золотого орла за спасение Арчибальда? Конечно, про то, что Арманиус меня спас восемнадцать лет назад, он не может ни знать, ни помнить. Рассказать об этом некому, кроме меня самой, а помнить такое нереально – он же спас очень много людей за эти годы.

– Ты молодец, действительно молодец, – продолжал между тем архимагистр. Голос его звучал хрипло, но твердо, уверенно. – А я был не прав когда-то, могу теперь это признать. Я ошибся. И рад, что у тебя хватило таланта и упорства не бросать свою мечту.

В глазах щипало так, словно он мне туда горсть соли бросил.

– Из тебя вышел прекрасный маг и замечательный ученый, Эн. И я надеюсь, что ты совершишь еще множество удивительных открытий для магической медицины, – закончил ректор почти совсем угасшим, но тем не менее теплым голосом. – Мне… вновь лечь?

Он будто бы и не ждал от меня никакого ответа. Впрочем, и правильно – я не знала что сказать. Я и осознать до конца не могла того, что случилось.

Арманиус… извинился передо мной? Признал свою ошибку? Наверное, я сплю и вижу сон. Поначалу, учась в университете, я действительно мечтала об этом. Мечтала, чтобы он заметил меня, увидел, похвалил за успехи, назвал достойной. А потом перестала мечтать, перестала верить в то, что это возможно. Я сосредоточилась на учебе и науке и только иногда, думая о ректоре, ощущала горечь в сердце, словно от предательства.

Но я тоже была не права. Он не предавал меня. Он меня даже не знал и, что задевало больше всего, не хотел знать. Но так бывает – любовь не всегда встречает отклик и взаимность. Моя вот не встретила.

– Да, ложитесь.

Он послушно опустился на диван, и я продолжила массаж. До конца процедуры Арманиус не сказал мне больше ни слова.

Во сне Берт вновь видел огонь. Наверное, он теперь до конца своих дней будет смотреть такие сны… Впрочем, ничего удивительного после всего случившегося.

Арманиус провел рукой по лбу. Влажный, нет, даже демонски мокрый, и явно температура повышена. В прошлый раз – Защитник, как же по-дурацки это звучит, – такого не было. Может, что-то не так?

Берт покосился на браслет связи и сдавленно выругался. Цифр на нем он различить не мог. Придется использовать «говорящие часы», а потом и голосовой набор, если он все же решит связаться с Эн. Но пока лучше подождать. Вдруг станет легче?

Арманиус усмехнулся, вспомнив тягостное молчание, с которым его накануне рассматривали император и Гектор Дайд. Берт не говорил Арену про уменьшение резерва, поэтому для него это оказалось сюрпризом. Но его величество быстро справился с эмоциями и, опустившись в кресло, спросил:

– Какого демона ты забыл в Геенне?

Да, выводы Арен сделал моментально. Что ж, это логично, ведь только Геенна могла так опустошить резерв мага. И архимагистры на Совете наверняка поймут… Пока неясно, чем это кончится, но в любом случае для Эн опасности уже не будет.

– Ваше величество… Я бы рассказал, но рассказывать долго, и моего голоса может не хватить. Запишите мои воспоминания о последних трех неделях жизни в кристалл памяти. Так вы сможете увидеть все подробности, причем без риска, что я что-нибудь забуду.

Арен кашлянул. Жаль, Берт не мог видеть выражения лиц императора и Дайда – наверное, они были забавными.

Кристалл памяти чаще всего использовался в случае с преступниками – редко кто из обычных магов позволял записать свои воспоминания, хотя сама процедура записи была безболезненной и безопасной. К тому же это стоило недешево из-за цены кристаллов, поэтому к подобным мерам прибегали редко.