Лена Летняя - Пришедшая с туманом

– Нет, мне нужно самой решить, что делать. И сделать это. Сначала я хочу поговорить с лордом. Пусть объяснит.

– Хорошо.

Охотник на секунду сжал мои плечи, а потом развернул меня, приобнял и бодро предложил:

– А теперь пошли обратно. Тут холодно, а там еще много вкусного осталось. Посмотрим, чем закончилось наставление Нергарда молодой невесте. Может, и правда свадьбы не будет.

У меня не было никакого настроения веселиться на свадьбе, поэтому я совсем не возражала против такого развития событий. Мы вышли из-за угла дома, и тут Охотник внезапно притормозил, разглядывая землю под нашими ногами в свете луны и костра.

– В чем дело?

– Не знаю.

Охотник отпустил мои плечи и присел на корточки, чтобы лучше видеть.

– Может быть, ничего. А может быть, нас подслушивали.

Предположение Охотника заставило сердце уйти в пятки. Кто мог нас подслушать? Кто-то из гвардейцев? Соланж? Сам Нергард? Я оглянулась по сторонам и не увидела ни его, ни Маи. А когда мы вернулись в дом, все оказались на своих местах. Я скользнула внимательным взглядом по каждому, но никто своим видом не выдал то, что слышал наш с Охотником разговор.

– Так что, милорд, ждать нам завтра свадьбу или как? – поинтересовался Котон, как будто ничего важнее для него сейчас не существовало.

Нергард повернулся и посмотрел на Дема и Маи, которые о чем-то разговаривали, сидя за своим столом. Маи выглядела виноватой, а сын старосты хмурился, слушая ее сбивчивую речь. Но под конец он улыбнулся и кивнул, после чего они поцеловались и вернулись к трапезе.

– Думаю, у них все будет хорошо, – удовлетворенно резюмировал Нергард, снова садясь прямее. – Свадьба состоится, но ритуала привязки не будет.

– Что вы ей сказали? – спросил Охотник, старательно делая вид, что ничего не произошло и за последние полчаса ничего не изменилось.

– Неужели напомнили ей о гордости? – предположила Соланж.

– Или убедили, что ее и вдовой радостно возьмут замуж? – скептически усмехнулся Рокэй.

– Или вам все-таки удалось объяснить ей, что такой ритуал несправедлив? – тихо уточнила я, чтобы больше не привлекать внимание к своему необычному поведению.

– И что парень ее не любит, раз позволяет желать такого? – добавила Соланж.

Нергард только улыбался, слушая наши варианты и чинно отрезая себе кусочек мяса. Когда мы иссякли, он покачал головой.

– Все эти доводы не убедили бы ее. Маи выросла в определенной среде. Она ничего не знает о гордости. Она влюблена и желает лишь одного: стать хорошей женой и матерью. Она молода, а потому в своих суждениях порывиста и категорична. Или жизнь с любимым, или смерть – третьего не дано, ведь для нее сейчас нет жизни после любви. Взывать к ценностям, которые она не понимает и не признает, бесполезно.

– Так что же вы ей сказали? – нахмурилась я, снова посмотрев на молодых влюбленных, которые продолжали сидеть рядом, держаться за руки и смущенно улыбаться друг другу.

– Напомнил о том, что после того, как она станет женой, она станет матерью, – пожал плечами Нергард. – И если будет проведен ритуал, и потом через год или два Дем погибнет от нападения туманников, на охоте или просто от болезни, она тоже умрет, а их дети останутся сиротами, некому будет позаботиться о них. Этот довод она сочла весомым. И полагаю, именно его передала жениху. И он тоже с ним согласился, как я вижу.

– Мудро, – кивнул Охотник, улыбаясь.

– Я могу быть ограничен в чувствах, которые способен испытывать сам. – Нергард едва заметно покосился на лейтенанта Рокэя. – Но много читал о чувствах других людей. И знаю, к каким имеет смысл взывать.

Торжественное застолье вскоре завершилось, и нас начали устраивать на ночлег. Надежда подловить Нергарда, когда все будут спать, разбилась о простой факт: в деревне не оказалось достаточно большого дома, где мы смогли бы разместиться все, поэтому нас поселили в разных. Лорда староста устроил у себя, а нас с Соланж приютила состоятельная вдова, живущая через три дома.

Хотя если смотреть правде в глаза и не врать самой себе, то я просто не слишком-то усердно искала возможности переговорить с Нергардом. Как будто боялась того, что услышу в ответ.

Соланж, например, нашла возможность пообщаться со своим хозяином и покровителем наедине. Я видела их: они обсуждали что-то довольно эмоционально, но слишком далеко от меня, чтобы я смогла расслышать слова. Мне показалось, что они о чем-то спорили.

О чем? И почему все-таки Нергард никому не сказал, что видел Белую Ведьму? О какой помощи он ее просил? И какую она уже ему оказывала, раз «устала помогать»?

Это была первая ночь за последнее время, в которую я спала крайне тревожно. И так устала от этого к утру, что поднялась, как только поняла, что деревня – и дом, в котором мы ночевали, – просыпается.

Благодаря этому я стала свидетелем еще одного странного события: едва начало светать, все немногочисленные гвардейцы, накануне оставшиеся со своими офицерами в качестве охраны, тихо и ни с кем не прощаясь покинули деревню. С ними уехал и крайне недовольный лейтенант Рокэй. А ведь вчера он надеялся повеселиться на деревенской свадьбе и найти себе здесь временную подружку. Что вдруг изменилось? Что заставило капитана Котона остаться в одиночестве?

Я осмелилась задать этот вопрос самому капитану, когда мы встретились с ним на улице после завтрака, но Котон только улыбнулся и пожал плечами.

– Такова наша служба, Лора. Гвардия там, где она нужней.

Сказав это, он пошел прочь, не желая продолжать разговор, а мне осталось только растерянно посмотреть ему вслед. Почему накануне гвардия никуда не собиралась? Мог ли на это решение повлиять наш разговор с Охотником, если его подслушал кто-то из гвардейцев? Я не понимала как. Странное ведь решение: услать гвардию, получив доказательность измены лорда Нергарда!

Конечно, просто-напросто дело могло быть в чем-то другом. Я знала, что гвардейцы связываются друг с другом с помощью специально обученных (а, вероятно, еще и зачарованных) птиц. Таким образом Котон в замке получал лаконичные доклады от групп гвардейцев, патрулировавших Нергардские земли, и отправлял в ответ свои распоряжения. Возможно, ночью или утром он получил какое-то важное сообщение, которое и стало причиной ухода гвардейцев, но сердце мое все равно было не на месте.

Когда окончательно рассвело, нас всех подхватило и закружило в вихре праздничных приготовлений.

Староста повсюду таскался за лордом Нергардом, не оставляя его в одиночестве, кажется, ни на секунду, рассказывая то о своем замечательном сыне, то о делах деревни и хозяйстве, которое здесь вели. Или лорду действительно было все это крайне интересно, или воспитание не позволяло ему грубо послать словоохотливого мужчину.