Лена Летняя - Пришедшая с туманом

Огорошив меня этим заявлением, лорд Нергард медленно наклонился ко мне. Я была огорчена и растеряна, но понимала, что он собирается сделать. И даже поймала себя на том, что на мгновение сама потянулась к нему, но в последний момент остановилась, уперлась свободной рукой ему в грудь, оттолкнула и заставила выпустить меня из объятий.

– Лора…

Его голос прозвучал тихо, в нем слышались незнакомые просительные нотки, но я не стала слушать: повернулась и бросилась бежать прочь, как накануне в тумане. Подальше, так, чтобы он меня не видел…

– Лора!

Больше всего я боялась, что он последует за мной, но, видимо, принуждение в отношении к женщине в любом виде претило лорду. Я спряталась за дом старосты, чувствуя, как глаза жгут слезы, а веселый смех и музыка, оставшиеся за спиной, заставляют злиться.

– Лора, ты где? – это был уже Охотник.

Вот он точно не станет терпеливо стоять в сторонке, дожидаясь, пока я успокоюсь. В любой другой ситуации я, может, с удовольствием поревела бы у него на плече, но сейчас хотелось остаться одной и немного разобраться в том урагане чувств и сомнений, что бушевал в груди. Я бросилась к неприметной калитке в заборе за домом, выбегая на узкую улочку.

Холодный воздух покалывал кожу лица и проникал под накидку, но сейчас это казалось почти приятным, потому что я вся горела, а голова, казалось, вообще была готова взорваться. Слезы уже не жгли глаза, они застилали их мутной пеленой, сквозь которую я совсем не видела, куда иду. На грудь словно давил тяжелый камень, и я никак не могла нормально вздохнуть.

Слова лорда Нергарда смутили и напугали меня. Я не хотела его губить. Он нравился мне… во всех возможных смыслах, даже в тех, в которых я сама себе пока не отдавала отчета. И эти общность и единство, о которых он говорил, я тоже чувствовала. Но дело было не только в этом.

Я наблюдала за ним несколько месяцев. За тем, как он общается с людьми, как ведет себя. За все время он только один раз был близок к бешенству: в погибшей из-за нашей ошибки деревни. Все остальное время он был спокоен, вежлив, обходителен. Он обеспечивал нас всем необходимым, спокойно и деликатно, не заставляя чувствовать себя чем-то обязанными ему. Он заботился не только о своих гостях, но и о слугах, о людях, живущих на его землях. В деревне у подножия замка я ни разу не слышала о нем дурного слова, никто даже никогда не обсуждал то, что он колдун. Людей это не волновало.

Он казался человеком хорошим, достойным. Мужчиной, в которого нельзя не влюбиться. Пожалуй, сейчас я очень хорошо понимала Соланж. Но настойчивый голос в голове продолжал шептать: люди не всегда такие, какими они кажутся. И этот же голос повторял слова, которые сам лорд сказал накануне: «Я могу быть ограничен в чувствах, которые способен испытывать сам, но много читал о чувствах других людей. И знаю, к каким имеет смысл взывать».

Почему он рассказал о предсказании Аганарета только сейчас? Почему открылся мне именно сейчас? Он насмотрелся на свадебные торжества, и его самого потянуло на романтику? Или он узнал, что я видела его с Белой Ведьмой, и понимает, что теперь я могу дать советнику повод арестовать и казнить его?

Я не знала, чего боюсь больше: того, что погублю хорошего человека, или того, что он окажется не таким, каким я его себе представляю, а его слова о чувствах ко мне – ложью. Он ведь сам сказал, что не способен на любовь, но знает, как лучше манипулировать другими.

Все тревожные мысли и переживания были внезапно прерваны сильным, болезненным толчком в спину. Я непроизвольно вскрикнула, падая, тело пронзило незнакомой болью, от которой в глазах на мгновение потемнело.

Я быстро перевернулась на спину, потому что сил встать не было, а отбиваться, лежа на спине, удобнее. Но я успела лишь охнуть, когда женщина в белых бесформенных одеждах и с белыми волосами кинулась на меня, прижимая к земле. Вблизи она казалась худой, миниатюрной, но пальцы рук сжали мои запястья с такой силой, что показались стальными. Я попыталась скинуть Белую Ведьму, но не смогла даже пошевелиться. Оставалось только заглянуть в склонившееся надо мной лицо.

Даже ее глаза казались белыми, хотя я понимала, что таких не бывает, они были просто очень светлыми. Белая кожа как будто светилась в темноте ночи, поэтому я смогла рассмотреть то, что не заметила сквозь туман: все лицо Белой Ведьмы покрывали витиеватые линии, только на лбу их не было. Они выглядели светлее, чем те, что я видела на руке Нергарда, но они определенно были такими же.

Вот, что их связывает. Но что это? Какие-то линии силы? Или просто признаки… вида? Почему у Ведьмы они повсюду, а у лорда только под одеждой? Или он как-то маскирует те, что находятся на видимых частях тела?

– О, да, ты мне подходишь, – тихо прошелестела ведьма, отвлекая меня от разглядывания ее лица.

– Подхожу? – от страха мой голос прозвучал хрипло. – Для чего?

Она не ответила. Как будто и до этого разговаривала не со мной, а с кем-то другим. С собой, например.

Ее кожа засияла ярче, вокруг тела появился яркий ореол света. Он разрастался все больше и больше, пока не начал… отделяться. Ведьма закрыла глаза, а линии на ее лице вдруг поползли дальше – поднялись по виску и украсили лоб.

Я не понимала, что происходит, но чувствовала, что для меня ничем хорошим это не закончится. Предприняла еще одну попытку вырваться, скинуть Ведьму с себя, но снова ничего не вышло. Словно она была из камня и весила тонну.

Свечение тем временем продолжало отделяться, обретая форму человека, но внезапно все прекратилось. Белесый призрак снова слился с телом ведьмы, а сама она вскрикнула, отпустила мои руки и схватилась за цепочку на шее, которую я до этого не заметила. Она была совсем тонкой, на ней висел крошечный светящийся шарик, но сейчас казалось, что украшение душит хозяйку.

И только секунду спустя я поняла, что душит ее не цепочка, а нить заклятия. Кто-то дернул ее, стаскивая ведьму с меня. Я наконец смогла сесть. В нескольких шагах от меня стоял Охотник. Он накинул на шею ведьмы магическую петлю, похожую на обычную веревку, но сплетенную из невидимой энергии.

Ведьма растерялась ненадолго: тут же разорвала нить заклятия, освобождаясь, но атаковать Охотника не стала. Вместо этого выбросила вокруг себя черный дым, а когда тот развеялся – ее уже и след простыл.

Охотник мгновенно оказался рядом со мной, обнял за плечи, думая, что меня трясет от холода, хотя меня била дрожь от страха. По щекам снова потекли непрошенные слезы.

– Ты в порядке? Она тебе ничего не сделала?

Я покачала головой и сквозь слезы с трудом выдавила:

– Она такая же, как Нергард. Они действительно связаны…

На праздник мы не вернулись: Охотник отвел меня в дом вдовы, где нас с Соланж поселили, там я и осталась. Не было больше желания ни плясать, ни веселиться. Ни встречаться с лордом Нергардом.