Лена Летняя - Пришедшая с туманом

Нас постоянно втягивали в какие-то странные местные предсвадебные не то обряды, не то игры. Пока старшее поколение украшало дом и двор старосты, где собирались праздновать событие, «свиты» жениха и невесты, состоявшие из их друзей, бегали друг за другом, то подшучивая, то требуя выполнения каких-то нелепых условий. Особенно меня впечатлило требование подружек невесты достать Маи среди зимы какой-то цветок, без которого она просто категорически не может выйти замуж. После долгих препирательств и взаимной торговли, жених торжественно вручил невесте брошь в виде такого цветка. Очевидно, требование было или заранее предопределенно традициями, или оговорено сторонами.

Так или иначе, а снова у меня не нашлось возможности переговорить с Нергардом наедине. Время от времени я ловила на себе вопросительный взгляд Охотника, но только пожимала плечами. Он укоризненно качал головой, а я в конце концов решила, что вопрос подождет до нашего возвращения в замок. Уж там-то я легко смогу переговорить с лордом. Нечего портить праздник.

Солнце еще только начало клониться к закату, когда нарядные жених и невеста предстали перед лордом Нергардом в обрядовом доме. Местный служитель божественного культа, который должен был бы их венчать, выглядел не слишком довольным тем, что его подвинули, но безропотно стоял позади лорда.

Нам с Соланж успели привезти платья, а местные девушки помогли нам с одеванием и прическами не хуже профессиональных горничных, поэтому мы тоже стояли красивые. Соланж портило только скептическое выражение лица.

Какое выражение лица было у меня, я не знала, но церемония – простая и не очень длинная – меня тронула, заставила сердце биться быстрее, как будто что-то напомнив. Но что-то столь неуловимое, что я не смогла ухватиться за воспоминание.

Роль лорда Нергарда оказалась очень простой: он поприветствовал собравшихся, сообщил всем, ради чего мы собрались (как будто мы не знали), потом спросил согласия жениха и невесты на брак и предложил им произнести клятвы.

Сын старосты и его скромная избранница стояли лицом друг к другу, смотрели в глаза и улыбались сквозь слезы, обещая взаимные любовь, уважение и верность, а я смотрела не столько на них, сколько на самого Нергарда. На его лице застыло странное выражение, пока он внимательно слушал обоих. Я не могла понять, чего в этом выражении больше: зависти или мечтательности.

– Властью, данной мне Его Величеством Ксандром Третьим, я объявляю вас мужем и женой, – наконец резюмировал Нергард, когда поток клятв иссяк. – Вы можете поцеловать друг друга, чтобы скрепить и подтвердить свой союз.

Дем крепко прижал к себе Маи, целуя ее под всеобщие аплодисменты, а Нергард вдруг поднял взгляд и посмотрел на меня. Это оказалось так внезапно, что я не успела спрятать глаза. А потом уже не смогла отвести их. Безымянный улыбнулся мне, и в его взгляде все еще можно было увидеть и зависть, и затаенное желание, но в нем появилось и что-то еще, определение чему я не могла подобрать.

Я смогла лишь улыбнуться ему в ответ. Это «непонятное» в его взгляде давало возможность надеяться, что он никогда не смог бы платить кому-либо за что-либо кровью невинных людей. Не знаю, как именно он считал себя связанным с Белой Ведьмой, о какой помощи просил и какую уже получал, но человек, который так смотрит на двух юных влюбленных, не может быть плохим. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

В доме старосты вся деревня, конечно, поместиться не могла, поэтому в общей комнате были накрыты столы для ближайших родственников, друзей и почетных гостей вроде нас, а во дворе выставлены столы, скамьи и жаровни с угощением для прочих жителей. Музыка звучала и там, и там: играли то ли местные умельцы, то ли приглашенные музыканты, в доме тише, а на улице громче.

Рекой лились вина, медовуха и крепкие настойки. Староста не уставал говорить тосты и за молодых, и за лорда Нергарда, не забывал и капитана Котона. Меня это довольно быстро утомило: много пить я не хотела, голод почти сразу утолила, поэтому шумное застолье в душной общей комнате не казалось мне таким уж интересным.

– Идем отсюда, – предложил Охотник через некоторое время, заметив это, и потянул меня за руку.

Между двумя тостами мы благополучно выбрались на улицу, не забыв захватить теплые накидки. Тут оказалось куда веселее: те, кому не хватило места внутри, не могли постоянно чинно сидеть или стоять, для этого было слишком прохладно, поэтому народ присаживался за столы, только чтобы побыстрее что-то съесть или выпить, а потом шел плясать под задорную, пусть и не совсем привычную мне музыку.

– Давай танцевать! – весело предложил Охотник, потянув туда, где пары подпрыгивали, крутились и образовывали хороводы.

– Нет-нет, я не умею так! – уперлась я, хотя музыкальный ритм уже заражал желанием подвигаться. – Будет нелепо выглядеть.

– Да что тут уметь? Это ж не королевский бал, тут кто во что горазд старается. Я тебе покажу. Давай, пошли!

Он не оставил мне выбора, чему уже две минуты спустя я была очень рада. Движения, которые показал Охотник, действительно оказались очень простыми, я без проблем уловила их последовательность, а всем остальным управляла задорная музыка. Свадьба стала нравиться мне куда больше: во дворе хватало воздуха, но благодаря накидке и энергичным движениям я не чувствовала холода.

Со временем во дворе стало больше людей: многим надоело сидеть в душной комнате. Я с удивлением обнаружила лорда Нергарда и Соланж, танцующих рядом с нами. Они двигались иначе, явно адаптируя под деревенскую музыку какой-то более благородный танец. Я несколько раз умудрилась встретиться с лордом взглядами, и в каждый из них мне казалось, что он хочет мне что-то сказать.

– Ты устала? – спросил вдруг Охотник. – Спотыкаешься много.

– Да, – призналась я, останавливаясь. – И пить хочется.

– Могу найти нам горячего вина, – предложил он, отведя меня к столам и усадив на скамейку.

– Лучше горячего чая.

– Хорошо, поищу чай.

И он нырнул в толпу, окружавшую жаровни, а я осталась в одиночестве разглядывать веселящихся людей. Музыка, огни, ароматы жареного мяса и горячего вина, отплясывающая толпа – все это тоже о чем-то напоминало, но воспоминания лишь щекотали сознание, не желая превращаться в образы, которые я могла бы ухватить.

– Охотник просил тебе передать, – внезапно раздался над моим ухом голос лорда Нергарда.

Он опустился рядом со мной на скамейку, протягивая кружку с чаем. Сладким, как я выяснила, пригубив ее содержимое и обжегшись – от внезапно накатившего волнения я хватанула горячую жидкость большим глотком.

– А где он сам?