Катарина Макги - Принцесса Америки [litres]

Все, что он делал с Дафной, по крайней мере, в начале их отношений, он будет делать с ней.

Дафна бросила ради Джефферсона все, посвятила ему всю свою жизнь. Теперь ее будущее, казалось, рухнуло, расплющилось, поблекло и расплылось по краям, пока не исчезло вовсе.

Звуки вечеринки едва пробивались сквозь грохот сердца Дафны. Она слепо пошла обратно в дом.

– Дафна?

Принцесса Саманта стояла возле бара, сжимая стакан с прозрачной жидкостью, которая определенно не имела отношения к воде. Сэм наклонилась вперед, слишком близко к Дафне; но она всегда себя так вела. Принцесса просто отказывалась признавать личное пространство людей.

– Веселишься? – спросила Саманта, бросая вызов одним вопросом.

– Да, вечеринка, как всегда, потрясающая.

Дафне показалось, что вышло убедительно, но Саманта раздраженно вздохнула.

– В самом деле? Потому что ты выглядишь такой же несчастной, как я.

Дафну так потряс комментарий, что она не стала отрицать очевидное.

– Ночь прошла не так, как я надеялась, – услышала она свой голос. А потом, шокируя себя еще больше, спросила: – А ты почему несчастна?

– А кому какое дело? – с горечью спросила принцесса. Она продолжала посматривать на кого-то на другом конце комнаты.

Дафна проследила за ее взглядом. Там стояла принцесса Беатрис с Теодором Итоном. Оба улыбались, оба разговаривали с одной и той же группой гостей; тем не менее, чем дольше Дафна наблюдала за ними, тем больше казалось, что их движения были скоординированными, но разрозненными, будто два поезда на параллельных путях. Беатрис, казалось, никогда не смотрела на Теодора, но куда-то мимо него.

– Вижу, твоя сестра успела вовремя.

– Да, – пренебрежительно сказала Саманта. Она подняла свой пустой стакан и потрясла его с провокационным блеском в глазах. – Не присоединишься ко мне?

Глаза Дафны устремились на танцпол, где собирались толпы людей в ожидании обратного отсчета до полуночи. Несколько организаторов начали раздавать светящиеся ожерелья и трещотки.

Почему бы ей не выпить на этот раз?

Впервые в жизни Дафна напилась на публике.

После того, как она и Саманта пропустили по первому стакану, Дафна настояла на том, чтобы перейти на шампанское – это, по крайней мере, выглядело стильно. Но на третьем – или четвертом? – бокале, на высоте и натощак, оно ударило ей в голову.

Она и Саманта теперь прыгали и хихикали на танцполе, как будто всю жизнь дружили. Если бы Дафна не была так пьяна, то могла бы оценить иронию. Столько лет она изводилась, как бы подобраться к сестре-близнецу Джефферсона, – а все, что требовалось, это просто надраться вместе с Самантой.

Дафна кружилась, ее куча светящихся ожерелий подпрыгивала в такт движениям. Около стойки диджея она увидела сэра Санджея Мурти и его двух сыновей-подростков, что посещали Академию Форсайта вместе с Джефферсоном. Оба ободряюще подмигнули ей. Дафна в ответ послала им поцелуй.

Она никогда не знала, насколько выпивка освобождает, как края реальности становятся жидкими и размытыми. Делать что-то восхитительно незаконное, просто чтобы доказать, что ничего из этого не имеет значения. Саманта все время так себя чувствовала? Если да, то неудивительно, какой она стала.

Пара рук обхватила ее за талию, но Дафна даже не отмахнулась, а, наоборот, вызывающе откинулась назад.

– Ну же, Дафна. Ты лучше этого, – прошептал Итан ей на ухо.

Его дыхание было теплым и прохладным одновременно, что вызвало у Дафны странную дрожь.

– У меня все хорошо, спасибо, – сообщила она ему.

Когда Итан попытался повернуть ее лицом к себе, Дафна поскользнулась и потеряла равновесие.

Несколько человек оглянулись, но Итану удалось поймать ее прежде, чем она упала на танцпол. Он искусно перевернул ее на спину, делая вид, что все это просто чрезмерное танцевальное движение. Зрители отвернулись, быстро теряя интерес.

– Пять минут до полуночи! – провозгласил диджей, делая громкость еще больше.

Руки Итана все еще крепко сжимали локти Дафны.

– Думаю, пришло время вернуть тебя домой.

На сей раз Дафна позволила себе беззастенчиво рассмотреть Итана: сверкающие умные глаза, мягкий изгиб рта. Он был одет в сшитый на заказ пиджак, который подчеркивал широкую линию плеч. Дафна непринужденно обняла их, пытаясь обрести равновесие.

– Мне нужно остаться хотя бы до полуночи, – сообщила она ему и понизила голос до шепота: – Ты можешь поцеловать меня на обратном отсчете, если хочешь. – Может быть, это пробьет стену безразличия Джефферсона, заставит его ревновать.

Или, может, ей хотелось снова поцеловать Итана.

Второй раз за эту ночь Дафна сказала не то. Итан отпрянул от ее слов, и гнев – или, возможно, боль – исказил его черты.

– Нечестно играешь, Дафна, – тихо сказал он. – Сама знаешь, не так я тебя хочу. Не так.

Прежде чем она успела поспорить, он схватил ее за запястье и проложил путь через переполненный танцпол. Дафна оглянулась на Саманту, но та, казалось, едва заметила ее исчезновение. Они свернули за угол и прошли мимо бара, где стояли бокалы с шампанским. Дафна остро осознавала, насколько узок коридор, как близко она к теплому телу Итана.

– Куда ты меня тащишь?

– Ты не захочешь выходить через парадную дверь. Там слишком много людей с телефонами, поверь мне.

– Я никому не верю. – Дафна была достаточно пьяна, чтобы признать истину. Единственными людьми, которым она когда-либо доверяла, были ее родители, и даже им Дафна открывалась лишь наполовину.

– Я знаю, – тихо сказал Итан.

Она оставила протесты, когда прошла мимо зеркала, что висело на стене. Там, где полагалось находиться отражению Дафны, появилась какая-то незнакомка: пустое лицо с запавшими глазами и тяжелым, грязным макияжем. Ее волосы развились и влажными вялыми прядями лежали на плечах.

– Я не могу туда выйти, – сказала она тихо, почти про себя. Иначе ее фото завтра утром обойдут все таблоиды.

– Все нормально; я вызвал тебе такси.

– Такси? – Водители такси не всегда заслуживают доверия, особенно те, что забирают людей с подобной вечеринки.

– Заплатишь наличными, не волнуйся. – Итан дал ей пластиковую маску в стиле Марди Гра, на которой было написано: «С Новым годом!» – Надень ее, если паранойя замучила.

Дафна нацепила маску на лицо и повернулась к Итану.

– Не знаю, почему ты мне помогаешь, но спасибо, – сказала она, изобразив столько достоинства, сколько смогла.

– Может быть, я знаю, каково это – жить с разбитым сердцем, – хрипло сказал он.

У Дафны перехватило дыхание. Она не могла понять выражение лица Итана. Он смотрел так, словно у нее не было от него никаких секретов, как будто мог видеть сквозь золотой пластик маски, через вторую маску – ее идеальное лицо – и еще дальше, сквозь кожу и мышцы вплоть до липкого болота амбиции. Ничто из этого его не беспокоило.