Тарас Витковский - Самозванец. Повести и рассказы

О чем они говорили, Хозяин никогда подробно не пересказывал, только добавлял, урча от удовольствия, что Вундер, вместо того чтобы произвести на ГЕРОЛЬДА хорошее впечатление изысканными манерами и знанием реалий, потряс ее невежеством и косноязычием.

Третий акт комедии был задуман виртуозно. В нем не участвовала Кирри, зато было много других действующих лиц. В один прекрасный день Вундер зашел просто так — поболтать, но застал в Квартире целую компанию странных людей. Они, а с ними и Хозяин в страшной спешке куда-то собирались.

Полная дама увязывала и укладывала продукты, обеспокоенно поглядывая на часы. Хозяин выглядел озабоченным. Хмурый юноша на кухне, одетый в лаконичный камуфляж, угрюмо точил устрашающего вида нож. Остальные, готовые к дальнему походу, ожидали неведомого сигнала. По Квартире витала сумрачная дымка паники.

Вундер заметался, предчувствуя и выспрашивая, но его игнорировали, а в беседах между собой в подробности не вдавались.

Одно было очевидно: отважные проводники, связные между мирами, оказались обнаружены кем-то (или чем-то) и теперь спасаются бегством.

— Можно мне с вами? — спросил он напрямик.

Хозяин вопросительно глянул на юношу с ножом, а тот почесал скулу и сказал:

— Ну что ж, не убивать же его, в самом деле.

— А куда мы идем? — спросил он, когда беглецы уже торопились по платформе пригородных поездов.

— В безопасное место, — ответил Хозяин.

— Это далеко?

— Сложный вопрос. И да и нет.

— Ага, — понял Вундер.

Ну конечно, они бегут в другой мир и берут его, Пола Атридеса, с собой! И он, наверное, сможет вернуться в свой настоящий дом, о котором мечтал, уткнувшись лицом в тяжелые пухлые груди Ксанты.

Проехав некоторое количество станций, таинственные люди вышли и, не говоря ни слова, быстрым шагом устремились в лес.

Уже темнело, и луна, освещавшая дорогу, была желта и безумна. Сердце в груди Вундера заколотилось от спешной ходьбы и переживаний. Поминутно залегая в овраги, они крались как партизаны. Наконец они вышли на поляну, где горел неизвестно кем разведенный костер. Белела палатка, пустая, а на деревьях вокруг были развешены матерчатые вымпела.

— Приехали, — молвил юноша с ножом и бросил свой рюкзак на землю.

Беглецы расположились на поляне молча или деловито перекидываясь короткими фразами.

— А что теперь? — спросил Вундер.

— А теперь — отдыхать. Надо дождаться здесь, — ответили ему.

«Очевидно, здесь такое „место“, откуда они перемещаются!»— подумал Вундер. Окружавшие его люди были так натурально-серьезны, так обыденны, что у него и мысли не возникло усомниться.

Подчинившись приказу полной дамы, Вундер забрался в палатку и там, обливаясь потом тревоги, после долгих усилий — заснул.

Когда он проснулся, было уже светло. Где-то неподалеку уходили в тишину поезда.

— Как, еще не?.. — пробормотал он и вылез из палатки.

Он был один. Его спутники исчезли вместе с вещами, оставив у костра немного незначительного мусора.

Вундер опустошенно смотрел в уголья и думал: «Они переместились без меня. Без меня... Очевидно, я недостоин. Может быть, из-за того, что они настоящие, а я — нет?» Взгляд Вундера упал на продолговатый прямоугольный предмет, валяющийся на стоптанной траве. То был блок жевательной резинки со вкусом корицы. На коробке было крупно написано синими буквами: «SPICE» (см. сочинения Фрэнка Херберта). Вундер-Атридес взвыл нечеловеческим голосом и убежал.

Неизвестно, как он добрался до города... Хозяин долго сокрушался, что «...этот идиот не обнаружил записки, оставленной на видном месте».

Потом Хозяин объяснял Вундеру про розыгрыш, но спятивший окончательно Вундер так до конца в это и не поверил. Он сгинул где-то в московской метелице, безумный, покалеченный, а жизнь обрушивалась у него под ногами, как взорванный железнодорожный мост.

Это случилось за три месяца до появления в Квартире Виталика. Виталик очень опасался, что и над ним могут позабавиться так же. Он воображал даже, что визит Кирри был своеобразным началом, зачином этого действа. Но, глядя в ласковые глаза Хозяина, Виталик успокоился. Как жертва он интересен не был. Вероятно, Кирри действовала по собственному капризу.

Узнав о том, что Виталик был Кирри травмирован, Хозяин довольно посмеялся и еще раз вспомнил о ГЕРОЛЬДЕ и о том, как остолбенело стоял Вундер, не стирая дождевых капель с лица.

Сегодня день был полон событий. Во-первых, стиральная машина. Виталик вместе с Пашей Грабовым привез ее домой на санках. Машина, пожертвованная Хозяину сердобольным «пойнтом», не работала. Уна, вооружившись циклопической отверткой и кошмарными плоскогубцами, разобрала ее по косточкам. Обнаружилось, что с колеса слетел приводной ремень. Вдвоем с Виталиком они поставили ремень обратно и собрали ее. Но тут же обнаружили, что забыли вставить какую-то деталь. Они опять демонтировали агрегат и опять собрали. А потом разобрали и собрали уже просто так, тренировки ради. Виталик мог это делать с завязанными глазами, как «калашников» на учениях.

Человек в костюме писателя.Какой мощный символ!

Женщина без костюма (с надеждой). Где?

Человек в костюме писателя.Мальчик с автоматом — символ здоровой сексуальной агрессии.

...А во-вторых, в самый разгар учений в квартире возник Звездный Странник — Дима Широевский.

Странник являлся человеком, без сомнения, одаренным. Он рисовал, писал стихи, за сверхкороткое время овладел гитарой и начал сочинять песни, весьма даже недурные. Они нравились Виталику больше, нежели бурнинские «зонги», в коих было слишком много нервной эмоции и самогонного вдохновения. Творчество же Широевского, по крайней мере на этом этапе, приближалось к идеалам отвлеченного эстетизма.

Шура Морозов считал Диму «дивнюком из дивнюков». Однако нужно отметить, что повернутый на «мирах» Дима Широевский к жизни реальной был приспособлен здорово.

Придя на Квартиру поздней ночью, Странник ложился спать именно на тот участок лежбища, где Виталик постелил для себя чистое белье. Разбудить и поднять его не удавалось. Вскочив поутру, Широевский быстро пожирал продукты, не требующие особого приготовления, — сардельки, рыбные консервы, тушенку — и оставлял всех прочих обитателей без горячего обеда. Когда на него гневались, он разводил мослатые руки и удивлялся искренне: «Ну что ж такого? Разве можно из-за такой ерунды орать на живого человека?»

Пару раз бдительный Агасфер ловил его на краже белья, но Хозяин почему-то к Страннику благоволил и не позволял его обижать. И только потом, когда Широевский приведет наркоманку с Арбата и запрется с нею на «едине», не пустив туда Уну, а наутро там найдут флакон с иглой от шприца, — только тогда Странник будет изгнан и исчезнет в метели.