Коллектив авторов - Новогодний

Настя не любила гулять одна. Самый чудесный день без маленькой сестренки превращался в хмурый и скучный, но и в квартире оставаться не было никаких сил… Помимо Лялиной болезни, стали почти постоянно ссориться родители. Делали они это за закрытой дверью своей спальни, и хорошенько заперев детскую, но их громкие раздраженные голоса доносились и туда. Не спасала даже натянутая на уши подушка, и включенная в наушниках музыка.

Папа с мамой все чаще смотрели в разные стороны, мама с грохотом швыряла на стол тарелки с едой для папы, а он, в свою очередь, громко хлопал дверью, уходя на работу. И все чаще задерживался допоздна.

На Настины расспросы о том, что случилось, оба вымученно улыбались, и, отводя глаза, уверяли, что все хорошо. Но девочка не была дурочкой, неспособной сложить два и два! Да и вся эта ситуация заставила ее повзрослеть…

Ощущение беды, тяжелым одеялом накрывшей их уютный мирок, было таким осязаемым, что казалось, его можно было резать ножом…

Думая обо всем этом, Настя автоматически выписывала на свежем снегу круги и восьмерки. Оставлять следы на чистом, нетронутом снежном покрывале было одной из их любимой с Лялей забав…

Ляля! Настя слышала, что сестренку привезут из больницы на выходные. Даже на Новый Год не отпустили, а сегодня, в Сочельник, привезут! Какой она стала? Можно ли ей будет покушать вкусностей и поиграть с ней, Настей? Сможет ли она это сделать? Воображение рисовало старшей сестре пугающие картины, одна ужаснее другой… Вот бледная, исхудавшая Ляля с запавшими огромными глазами лежит в постели, и едва шевелит губами, прося пить… Вот она, Настя, ночь напролет сидит у кроватки младшей сестренки, держа ту за руку, и перебирая тонкие, как веточки, почти прозрачные пальчики…

Девочка знала, что диагноз пока точно не поставлен, и еще — она давно залезла в инет, и узнала, что значит «пункция». И была готова хоть весь свой спинной мозг отдать, лишь бы Ляля поправилась! А глупые взрослые так и не решились с ней об этом поговорить!

И, конечно, сегодня они не пойдут в Храм на Всенощную так, как делали это всегда, сколько Настя себя помнила. Она так любила эту волшебную Рождественскую обстановку в церкви! И запах хвои, мешавшийся с ароматом ладана, и мягкое мерцание свечей, и красивые голоса церковного хора, звучащие как-то особенно таинственно и торжественно! Нет, она не была особенно прилежной прихожанкой, скажем честно. И выстоять длинную Рождественскую службу, не отвлекаясь, было ей совсем непросто. И за Лялей смотреть приходилось именно ей. И со знакомыми ребятами из воскрески они гораздо охотнее болтали в притворе, чем чинно молились рядом со взрослыми, но все же, все же…

Насте казалось, что она готова отдать все на свете за возможность снова прийти всей семьей в храм, и чтобы Ляля была здорова, и чтобы мама с папой опять смотрели друг на друга с любовью, подтрунивали и по-доброму шутили друг с другом, и веселились вместе с ними! Из самой глубины ее сердца рвались слова молитвы:

— Господи, пожалуйста, ну пожалуйста, я очень Тебя прошу…

Она замерла, подняв глаза к небу, и сжав кулачки. Горячие слезы сами катились из ее глаз, оставляя на щеках мокрые дорожки, падая на шарф, стекая по курточке… И вот одна из таких горячих слезинок упала на снег, прямо к ее ногам…

— Ой! — воскликнула обожженная огненной каплей еловая ветка, почти замёрзшая под своим сугробом.

— Ой! — воскликнула Настя, зацепившись за что-то ногой. — Что это, интересно? — и, наклонившись, она принялась разбрасывать снег в том месте, куда упала ее слезинка. — Ветка, еловая! Да какая красивая! — девочка пыхтела, выкапывая добычу из-под снега. — А знаешь, что? Я, пожалуй, заберу тебя домой! И поставлю в банку в детской, то-то Ляля обрадуется!

И довольная девочка, отряхнув с ветки последние снежинки, поспешила домой.

— Жива! Я жива! Уррррра! — радовалась еловая лапа, вздрагивая в такт Настиным шагам. — Значит, волшебство все-таки состоится!

Дома девочка налила в банку воды, и поставила ветку на столик в детской. Полюбовалась на дело своих рук, и решила, что принесенную еловую ветку просто необходимо украсить! Она тихонько прокралась в большую комнату, и критически оглядела стоявшую там украшенную елку.

Да, несмотря на все несчастья, обрушившиеся на их семью, елка была. Роскошная, щедро увешанная игрушками, залитая сиянием новогодних лампочек, она гордо возвышалась на своем месте, но… Было одно огромное в Настиных глазах «но» — елка была искусственная. Из разговоров взрослых она знала, что родители долго копили деньги именно на такую — шикарную, высокую, под потолок — елку, которую от настоящей не отличить. А потом, пару лет назад, тетя Света подсказала маме лайфхак, и с тех пор елку даже не разбирали. А прямо так, со всеми игрушками, гирляндами и мишурой, запаковывали в огромный черный пакет, и выставляли на лоджию до следующего Нового Года. И не приходилось тратить время на то, чтобы елку наряжать-разряжать, заворачивать игрушки в вату и складывать их в коробки…

А Насте казалось, что из семьи вместе с этими чудесными моментами ушло что-то очень важное, что-то, что объединяло их всех — и маму, и папу, и Лялю, и ее, Настю… Как будто появилась какая-то брешь в обороне… Она даже пыталась как-то сказать об это маме, но слов не хватало. Да и взрослые, серьезные и умные, чаще всего отмахиваются от того, что говорит им ребенок. Особенно если это «что-то» идет вразрез с их представлениями о том, как должно быть.

В общем, Настя новую елку не очень жаловала. А новая елка не слишком любила эту девочку, и высокомерно задирала повыше свои роскошные ветки.

Однако, на этот раз Настя была настроена весьма решительно. Дело в том, что у нее, как, наверное, у любого ребенка, была своя любимая елочная игрушка — огромный красный шар с золотым ангелом на боку, купленный как раз на Рождество пять лет назад. Ей казалось, что целую вечность! Огромный и блестящий, он так и просился в руки, и Настя часами могла его разглядывать. Ей казалось, что внутри горит маленький огонек, а ангел порой весело ей подмигивает.

Как-то раз она этот шар уронила, и он чудом не разбился. Строго отчитав дочку, мама стала вешать его почти на самую макушку елки. Вот и теперь он задорно поблескивал под самым потолком, но именно этот чудесный шар Настя непременно решила повесить на свою еловую ветку.

Благо, взрослые уехали за Лялей, и девочка рассчитывала успеть к их возвращению. Она принесла с кухни табуретку, и подставила к елке. Забравшись на нее, Настя обнаружила, что ей не хватает роста для того, чтобы снять шар. Ее сил точно не хватило бы на то, чтобы принести тяжеленную стремянку из кладовки. Подумав, она пододвинула стул, и водрузила на него табуретку. Конструкция выходила шаткой и ненадежной, схватиться было не за что, но девочка, ловко и храбро, как маленькая обезьянка, взобралась на нее. Миг — и она уже тянулась к заветному шару, затаив дыхание и почти не моргая…