Мари Бреннан - Чтоб никогда не наступала полночь [litres]

В мерном течении речи Батюшки Темзы слышался ритм прежних, простых времен. Казалось, все многолюдство, вся грязь и суета нынешнего Лондона куда-то исчезли, уступив место зеленым берегам великой реки, деревушке среди бескрайних просторов да юноше, грезящему о любви.

Бог реки снова окинул Девена испытующим взглядом, проникшим в самую глубину его мыслей, достигшим невысказанных признаний, и продолжал:

– Но леди отказалась. Мечты, готовые осуществиться, обратились в прах. Возможный мир и покой рассеялся, померк, не успев набрать силы. И отвергнутый юноша проклял ее. Если она-де так брезгует жизнью смертных, пусть испытает все ее муки, пусть страдает от старости, хворей и немощи, пока не поймет и не искупит своей ошибки.

– Халцедоновый Чертог, – прошептала Луна.

Батюшка Темза наконец-то повернулся к ней.

– Время соглашений между двумя народами минуло. Теперь верования смертных для нас проклятие, что гонит дивных все дальше и дальше в глушь, куда еще не дотянулись ни их божества, ни холодное железо. Только здесь, только в этом месте дивные до сих пор живут так близко к людскому роду.

– Но этого было мало, Старый Батюшка, не так ли? – вмешался Девен. – Она сотворила Халцедоновый Чертог, но так и осталась проклята. Как же ей в конце концов удалось избавиться от проклятия?

Вода вокруг подола одеяния духа подернулась рябью.

– Не знаю, – просто ответил он. – Все, что произошло над моими водами и вдоль моих берегов от начала времен по сей день – все это мне ведомо. Однако свершенное там, куда не достигает мой взор, для меня тайна.

Во взгляде Луны явственно читались все те же мысли, что занимали разум Девена. Нужного ответа они по-прежнему не знали. Договор, заключенный Суспирией, так и остался загадкой. Однако рассказ Батюшки Темзы был ценен уже тем, что помог им понять и постичь существо, ныне ставшее Инвидианой.

– Я отведу вас на берег невредимыми, – сказал Батюшка Темза, протягивая обоим широкие ладони.

Девен без раздумий шагнул к нему. Шагнул – и слишком поздно осознал, что нога ступает за край волнолома. Однако он не упал: поверхность воды, вопреки всем законам природы, только слегка подалась под ногой, будто густой ворс ковра.

Луна взяла Батюшку Темзу за левую руку, волна под ногами пришла в движение, мягко вынесла всех троих из-под моста, наискось пересекла широкое русло реки и подкатила к самому основанию лестницы Лайон Ки невдалеке от стены Тауэра. Надежно утвердившись ногами на камне ступеней, Девен обернулся к реке.

Батюшка Темза исчез.

Однако, взглянув на подернутую рябью поверхность воды, Девен понял: бог реки никуда не исчезал. Он всегда здесь.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Спасибо тебе, – столь же негромко подхватила Луна.

Мост, затем округ Касл-Байнард,

Лондон, 6 мая 1590 г.

И взор, и разум словно бы затянуло густым, непроглядным туманом. С немалым запозданием Луна вспомнила, что стоит в истинном, эльфийском обличье на берегу Темзы, у всех на виду, а рядом с нею – Майкл Девен.

Призыв чар потребовал неимоверных усилий. Не стоило, ох, не стоило там, на волноломе, забывать об осторожности… Допустить слежку (кстати, зачем Девену это понадобилось?), позволить себе расслабиться – все это было серьезной ошибкой. Между тем усталость гнула к земле, точно свинцовые вериги, мешала сосредоточиться. Чей же облик принять? Ни об Анне Монтроз, ни о Маргарет Ролфорд не могло быть и речи. Первая попытка не удалась и была отвергнута даже без испытаний. Сделав глубокий вдох, Луна попробовала снова. Созданная иллюзия оказалась неважной, неестественно заурядной; всякий, кто приглядится поближе, сочтет ее странной, точно скверно сработанная кукла, однако на большее не хватало сил.

Переведя дух и оглянувшись на Девена, Луна обнаружила, что тот взирает на нее с каким-то новым, непривычным выражением на лице.

– Вам есть где укрыться и отдохнуть? – спросил он.

Луна заставила себя кивнуть в ответ.

– Да, мне позволено занять одну из комнат в Халцедоновом Чертоге.

Девен, сам того не сознавая, прикусил губу.

– Но безопасно ли там?

– В той же мере, как и вообще при дворе.

Ответ показался неловким, неуверенным даже ей самой, а между тем ей вовсе не хотелось выглядеть жалко.

– Нам нужно расстаться, – добавила Луна. – Не стоит, чтоб вас со мной видели. Это уж точно небезопасно.

От посторонних взоров их кое-как заслоняла лестница, однако надежностью сие укрытие не блистало, как не блистала лестью и оценка, данная Луне Девеном.

– Но разве мое положение станет надежнее, если вы отправитесь туда сейчас, падая с ног от усталости? Утомление доведет до ошибки любого, – с кривой усмешкой возразил он. – Хоть человека, хоть дивного.

Но слушать о риске Луне совсем не хотелось. Подобный риск она оценивала не раз и не два, еще до того, как впала в немилость. Таков уж был Халцедоновый Двор: одна оплошность, одно неверное слово, и… Как же она устала от этого мира!

– Идемте, – сказал Девен, подхватив ее под руку.

Не в силах ни о чем спрашивать, Луна, словно во сне, последовала за ним. Казалось, пути их не будет конца, но спустя некоторое время оба остановились у дверей какого-то дома. Луна понимала, что соглашаться не следует: ее отсутствие могло вызвать подозрения, но, как это ни горько, при мысли хоть об одной ночи вне стен Халцедонового Чертога на глаза наворачивались слезы облегчения.

Одинокая свеча, зажженная от той, что горела у двери, осветила им путь наверх, а затем Девен со страшным шумом выволок что-то из-под кровати и вытолкнул за дверь.

– Сегодня переночуете здесь, – сказал он перед уходом. – Я буду рядом.

Опасно… но Луне давно уже было не до споров. Рухнув на кровать и едва укрывшись одеялом, она уснула непробудным сном.

Наутро она обнаружила себя в крохотной, скромно обставленной спальне. Рядом, на полу, стоял большой пустой рундук: должно быть, с тем самым шумом Девен вытаскивал из него матрас.

Действие бренного хлеба давным-давно сошло на нет, и за время сна чары развеялись. Прикрыв глаза, Луна приняла облик рыжеволосой девицы с загрубевшими от работы ладонями, а затем отщипнула от взятой с собою ковриги (оставить ее в Халцедоновом Чертоге она не осмелилась) новый кусочек. К счастью, на сей раз маскировка удалась куда как лучше.

В соседней комнате на полу лежал матрас из рундука, а Девена Луна нашла внизу. Остановившись в дверях, она окинула взглядом скромное оловянное блюдо на полке буфета и лютню с двумя недостающими струнами в углу. Ночью ей мельком подумалось, будто дом принадлежит кому-то из бывших агентов Уолсингема. Похоже, догадка оказалась верна… и в то же время ошибочна.