Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

Сундук попятился. Всем своим видом он недвусмысленно давал понять, что да, туфли, платье и даже сережки – со всем этим он готов расстаться, но в вопросе пирсинга будет стоять до последнего.

– Ну что ж… ладно. А теперь дай мне чистое белье. Из того, что сейчас на мне, вполне можно делать книжные полки.

Сундук открыл крышку.

– Отличненько, сейчас я… И это мое белье? Мое нижнее белье? Скорее в этом меня будут хоронить. И, думаю, похоронят. Сразу, как только я его надену. Мое белье, будь любезен. На моем вышито «Ринсвинд», хотя ума не приложу, чего ради я когда-то заказал эту вышивку.

Крышка захлопнулась. Крышка открылась.

– Спасибо.

Ринсвинд предпочитал не думать, каким образом и, если уж на то пошло, почему белье всегда возвращается выстиранным и выглаженным.

Стражники благоразумно продолжали валяться без сознания, но Ринсвинд, чисто по привычке, отправился переодеваться за кипу старых коробок. Он относился к тому типу людей, которые даже на необитаемом острове будут переодеваться за каким-нибудь кустиком.

– А ты заметил одну странность в этом переулке? – вытягивая шею над ящиками, спросил Ринсвинд. – Здесь нет водосточных труб. И сточных канав тоже. Они тут слыхом не слыхали о дожде. Надеюсь, ты Сундук, а не какой-нибудь замаскированный кенгуру? Впрочем, кого я спрашиваю? О боги, до чего же приятно. Отлично, давай…

Крышка Сундука опять открылась. Теперь на Ринсвинда смотрела молодая девушка.

– Кто ты… А, ты тот самый слепой, – произнесла она.

– Прошу прощения?

– Извини… Дорогуша сказала, что ты, наверное, слепой. Вообще-то, она сказала, что ты слепой как крот. Подай, пожалуйста, руку.

До Ринсвинда наконец дошло, что в Сундуке сидит Найлетта, третья из команды Летиции, та самая, что в сравнении с остальными выглядела скромной и уж безусловно гораздо менее… шумной? Нет, не совсем то слово. Не такой всеобъемлющей – да, самое подходящее определение. Летиция и Дорогуша заполняли пространство вокруг себя до предела. Взять, к примеру, Дорогушу, которая прямо на глазах у Ринсвинда легко подняла за воротник здоровенного мужика, чтобы удобнее было дать ему в нос. Когда такая дама входит в комнату, ее появление никак не пройдет незамеченным.

Найлетта же была… обыкновенной. Стряхнув с платья соринки, она вздохнула.

– Я поняла, что вот-вот опять начнется драка, и почла за лучшее спрятаться в Сэнди.

– В Сэнди? – переспросил Ринсвинд.

У Сундука хватило приличия принять смущенное выражение крышки.

– Там, где Дорогуша, обязательно рано или поздно начинается драка, – объяснила Найлетта. – Ты поразишься, что она вытворяет своими туфлями на шпильках.

– Кое-что я имел счастье видеть, – кивнул Ринсвинд. – Об остальном предпочитаю не знать. Гм-м, чем могу тебе помочь? Только вот мы с Сэнди, – он пнул Сундук каблуком, – как раз собирались уходить. Верно, Сэнди ?

– О, не пинай ее, она мне так помогла, – вступилась Найлетта.

– Неужели? – переспросил Ринсвинд.

Сундук медленно отвернулся, чтобы Ринсвинд не видел выражения его замка.

– О да! Летиции в той шахтерской таверне не поздоровилось бы, но вошла Сэнди и…

– Думаю, скорее влетела. И всем хорошенько влетело.

– Как ты догадался?

– О, Сэнди ведь моя девочка! Просто мы потеряли друг друга на некоторое время.

Найлетта принялась приводить в порядок прическу.

– Им хорошо, – сказала она. – Сменят парик – и все в порядке. Пиво, может, и неплохой шампунь, но все хорошо в меру, – со вздохом произнесла она. – Что ж, пожалуй, мне пора домой.

– А где ты живешь?

– В Воралоррасурфе. Это ближе к Пупу. – Она снова вздохнула. – Обратно на банановязальную фабрику. Прощай, шоу-бизнес!

Тут Найлетта разрыдалась и тяжело опустилась на Сундук.

Ринсвинд вытянул было руку, чтобы утешающе погладить девушку по спине, но передумал. Будь на месте Найлетты Дорогуша, он рисковал бы остаться без руки. Поэтому он издал то, что, как ему показалось, вполне сходило за утешительное мычание.

– Я знаю, я не так уж хорошо пою или там танцую, но ведь, честно говоря, Летиция и Дорогуша делают это ничуть не лучше меня. Когда Дорогуша распевает «Гарцующую королеву», у слушателей уши вянут. Я не говорю, что они злые, – даже в пароксизмах горя не забывая о вежливости, поспешила добавить Найлетта. – Но когда в тебя каждый вечер швыряются банками из-под пива, а потом и вовсе выставляют из города – это ведь как-то неправильно. Должно же быть в жизни что-то еще?

Ринсвинд почувствовал себя уже достаточно уверенно, чтобы пробормотать: «Ну, ничего, ничего». Но на похлопывание так и не решился.

– Я и ввязалась-то только потому, что от них ушла Ноэлин, – всхлипнула Найлетта. – А я примерно того же роста, а замены у Летиции не было, а мне нужны были деньги, и она сказала, все будет в порядке, вряд ли кто заметит, что у меня маленькие руки…

– А Ноэлин у нас?..

– Мой брат. А я предупреждала его: бороться за звание чемпиона по серфингу – отлично, и за звание королевы бала – тоже, но то и другое несовместимо! Знаешь, как люди обычно выглядят, после того как их прокатит по кораллу? В общем, на следующее утро выяснилось, что Летиция организует гастроли, и я решила: а почему бы и нет?..

– Ноэлин… – задумчиво повторил Ринсвинд. – Довольно необычное имя для…

– Дорогуша предупреждала, что ты не поймешь, – пожала плечами Найлетта, глядя куда-то между собой и Ринсвиндом. – Думаю, дело все в том, что мой брат слишком долго работал на фабрике, – задумчиво произнесла она. – Он всегда был таким впечатлительным. Ну вот и…

– О, я понял: он имперсонатор , исполняет роли женщин ! – догадался Ринсвинд. – Я про таких слышал. Старая традиция. Пара надувных шаров, соломенный парик и сальные шуточки. Помню, когда я был еще студентом, на каждое страшдество Навозчик Возчик и Спусти Штанс на пару такое вытворяли…

Он ощутил на себе ее взгляд – один из столь хорошо ему знакомых долгих, внимательных взглядов.

– Слушай, – спросила она, – а ты вообще много путешествовал?

– Ты не поверишь, как много.

– И, наверное, знакомился с самыми разными людьми?

– По большей части с довольно мерзкими.

– В общем, я хотела сказать, что бывают мужчины… – Найлетта осеклась. – Спусти Штанс? Это что, имя ?

– Вообще-то, не совсем. На самом деле его звали Рональд Штанс, но, разумеется, каждый, кто слышал его имя, сразу начинал…

– О, и все? – Найлетта встала и высморкалась. – Так или иначе, я их с самого начала предупредила, что сразу после Галы я ухожу, так что они на меня не обидятся. Быть… имперсонатором женщин – не подходящая работа для девушки, каковой я, между прочем, являюсь на самом деле. Мне казалось, это очевидно, но для тебя я специально это подчеркиваю. Сэнди, ты поможешь нам отсюда выбраться?