Доминик Пасценди - Коншарский стрелок [СИ]

— Но это же нечисть!

— Я не люблю смерть, Стрелок. Я здесь, чтобы исцелять и помогать. Мне больно, когда кто-то умирает, кто бы это ни был.

Не любит она смерть. А сфигга? А те, кого она ослепила, когда они добрались до ее кареты, поранив Гарото?

Но тут я вспомнил, какой она была, когда мы перебили нападавших неподалеку от Валезана.

— Ведь высокая госпожа могла бы истребить заклятых, когда они напали на нас и убили Алсуну и Малыша?

Вопрос ей не понравился, но она ответила доброжелательно:

— Моя сила не может убивать. Когда я в этот раз выезжала из Элама, у меня было несколько амулетов, которыми я могла отпугивать нападавших или временно ослепить их. Амулеты одноразовые, и они у меня быстро кончились. Ты уж прости, Стрелок, я могу рассчитывать только на тебя и твоих людей. Другой защиты у меня нет.

Она выглядела так, будто и впрямь чувствовала себя виноватой передо мной. Я почувствовал к ней такую нежную жалость, какую никогда не чувствовал к другим женщинам, и испугался сам себя. Вот это точно ни к чему.

— Я буду защищать высокую госпожу, как обязывает меня клятва на амулете.

Мне показалось, что это ее огорчило. Она посмотрела на меня взглядом, значения которого я не понял, потом поникла и отвернулась.

Я дал вороному шенкеля и занял свое место в кавалькаде.

Мне стоило немалых сил не оглянуться.

Когда я смотрю на Миру из Эламы, то все время ловлю себя на том, что вижу в ней то Деву Пришедшую с картины — женщину, которой прекраснее нет, то мать, бесконечно добрую и готовую всегда понять меня и простить, то маленькую девочку, которая нуждается в моей поддержке и защите.

Все это очень плохо, потому что мешает мне относиться к ней как к очередному нанимателю, которого — довести и забыть. Я воспринимаю ее как свою, как часть отряда. Иногда я ловлю себя на том, что она мне ближе, чем Магоро Борода — она, которую я знаю меньше осьмицы.

Я всегда хотел иметь семью, да не судьба. Все, что я умею — командовать малым отрядом да сражаться. Еще могу хорошо стрелять из арбалетов, притом из малого кавалерийского — с обеих рук. Мои занятия приносят мне ровно столько денег, чтобы не думать все время о еде, и чтобы можно было иметь хорошее оружие и снаряжение. На коней уже не хватает.

Дом и семью на этом не построишь. А я хотел бы детей. Особенно дочку. У принца Лейзанского была дочка, лет восьми, когда я служил у него в замке. Смешная. Любила бегать по замку, громко шлепая кожаными подошвами. Мы для нее были "дяди солдаты", она видела в нас людей и заговаривала с нами, когда не видели родители или придворные дамы.

Где-то она теперь? Наверное, выдали замуж за владельца соседних земель или другого принца, может, старика моих или даже больших лет: кто их спрашивает, знатных девочек? Объединить владения, заполучить союзника, породниться с более знатным домом. А чем она будет жить в доме у мужа — кого это волнует? Пойдут дети, будет ходить в храм, станет заниматься хозяйством… С кем поговорить, кому рассказать, что на душе? Родственникам мужа? Самому мужу, которого большую часть года нет дома? Придворному священнику?

Вот и живут они в своих роскошных покоях как в клетке, одинокие и несвободные. Одно утешение — дети.

Мы подъехали к Танабазе уже в темноте. Слава предкам, по темноте ехать пришлось недолго и уже практически в виду деревни. Королевский постоялый двор был почти пуст, и мы с госпожой Мирой заняли лучшие комнаты, числом как раз две, напротив друг друга. Ребята помогли снять вьюки и занесли их в комнату госпожи; распоряжалась Галла. Госпожа потребовала ужин в комнату, я же спустился вниз, в общий зал, где разместились мои немногие ватажники. Королевский старшина приказал подать нам, что послал Создатель, а тот распорядился насчет жареной свинины с земляными яблоками и репой, да бочонка немного прокисшего пива.

Мы поужинали и разошлись отдыхать. Я рассчитывал выехать, как вчера, в начале второй стражи.

Я очень серьезно отношусь к своему оружию, и поэтому ухаживаю за ним сам. Поэтому я, пользуясь тем, что не чрезмерно устал (и не напился, как бывало), сел приводить в порядок арбалеты, ланскнетту, кинжалы, бригандину и прочее. На оружие и снаряжение у меня уходит едва ли не основная часть доходов, но жизнь дороже.

У меня обычно три арбалета: один большой пехотный, из которого надо стрелять, держа двумя руками, и два малых кавалерийских, под одну руку. Пехотный я вожу в телеге или вьюке и использую, когда надо стрелять на большое расстояние. Кавалерийские висят у меня на специальных перевязях или лежат в кобурах (но и при этом — подвязанные ремешками к передней луке, так что я могу бросить их и выхватить ланскнетту. Если я пеший, их приходится бросать.). Я меняю малые арбалеты раз или два в год, а иногда и чаще: их то роняешь, то бросаешь в свалке боя, а они этого не любят. Два-три раза упал арбалет — можно выбрасывать (ну, или отдавать на переделку).

Устроены все арбалеты, в общем, одинаково. Разница только в размерах арбалета и, соответственно, в размерах зарядного камня. В пехотном камень диаметром в пол-кулака, и он бросает стрелу примерно на семьсот шагов. Примерно в трех сотнях шагов он пробивает насквозь кавалериста в тяжелом доспехе.

Малый кавалерийский арбалет имперского образца имеет зарядный камень диаметром в полтора пальца, метает стрелу на четыреста шагов, а поражает человека в доспехе в двухстах.

Чтобы зарядный камень заработал, его надо поджать специальным рычагом, при этом он начинает светиться. По цвету свечения можно понять, на сколько выстрелов осталось энергии в зарядном камне. Потом накладывают стрелу и запирают особой пружиной. Если пружину освободить, зарядный камень выбрасывает стрелу со значительной силой, а камень гаснет, и для следующего выстрела его надо снова поджимать.

Меня иногда спрашивают (в основном женщины, которые делают вид, что их интересуют мои дела), почему не делают арбалеты с несколькими зарядными камнями, чтобы можно было делать несколько выстрелов подряд. Беда в том, что зарядные камни не любят тесного соседства. Если расположить их на расстоянии менее двух диаметров, то как только сработает один, второй тут же начинает быстро разогреваться, и может даже взорваться (самое меньшее, сожжет арбалет). Что еще хуже, как только начинает разогреваться этот камень, он тут же подобным же образом воздействует на первый. В общем, вся затея оказывается бесполезной.

Одного зарядного камня хватает на три осьмерки выстрелов, парой меньше — парой больше. Я вожу с собой по три-четыре камня на каждый арбалет. Обычно этого хватает.

Камни надо постоянно проверять и время от времени менять местами: в походе возишь арбалет с поджатым камнем, а у него за несколько часов сила метания уменьшается.