Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

Мне были хорошо видны пробоины с левого борта, куда попали снаряды, они, должно быть, дали трещины и с правого борта чуть выше ватерлинии. Но это наверняка были всего лишь трещины, иначе Быстроходка затонула бы, а она оставалась на поверхности, качаясь на воде. Один из снарядов, скорее всего, попал в мотор, потому что она больше не двигалась вперед. А затем странный корабль развернулся и поплыл восвояси, и Быстроходка перестала качаться. Сперва я подумал, что она останется на плаву, и что бриз, гордо теребивший ее черно-желтый флаг, прибьет ее к берегу минут через десять. Но она начала погружаться и затонула меньше чем через десять минут. И мы смотрели, как она тонула, и уходила под воду верхушка ее мачты с черно-желтым пиратским флагом.

Больше, собственно, и рассказывать нечего, кроме, пожалуй, одной забавной вещи: толстяк вновь запустил свой серебристый корабль и направил его через весь Круглый пруд. И на нем развевался флаг с черепом и костями.

Мне крайне не везет в жизни. Совершенно не везет. Это все Морсон. Я его не виню. Он совершил ошибку, это бывает. И все же это была ошибка, из-за которой теперь мне приходится страдать. Однажды вечером мы болтали о том, где бы раздобыть деньжат, оба мы слегка поиздержались, а с кем не бывает в наше время? И Морсон мне говорит:

— А что если пойти в дом к старику Поттеру как-нибудь в ночи и посмотреть, нельзя ли чем-нибудь у него разжиться?

А я отвечаю:

— Если поймают, может не поздоровиться.

А Морсон говорит:

— А нас не поймают. Я все обдумал. Мы проникнем туда вечером, пока он слушает свое радио, и он нас не услышит. Дождемся вечера, когда его кухарка пойдет в деревню, он останется один, включит радио, как водится, когда Би-би-си передает какой-нибудь концерт.

— Немного рискованно, — возразил я.

— Да вообще никакого риска, — говорит он. — У меня есть номер «Радио Таймс» и мы посмотрим, когда они будут давать Бетховена. Этого типа он обожает. И включает его на полную катушку. Мы снимем ботинки, и он нас ни за что не услышит, сидя рядом с ящиком, включенным на полную громкость, пусть он его обслушается.

— Мне это все не нравится, — говорю.

— Что тебе не нравится? — он меня спрашивает.

— Мне вовсе не хочется этого всего делать, — говорю.

— Да брось, — говорит он. — Сейчас все так делают. Приходится, чтобы выкручиваться. Ты же не собираешься голодать, так ведь? Я вот не собираюсь. Все так делают. Не будь таким старомодным. Я ж не предлагаю тебе ограбить банк.

— Ну, я знаю, — сказал я.

— Я всего лишь прошу тебя, — продолжает он, — пойти в дом старика Поттера, когда он нас точно не услышит, просто проникнуть внутрь. Он никогда не запирается, пока не соберется спать, и мы войдем как раз после того, как он поужинает, а у него, как водится, будет орать радио. Надеюсь, мне удастся разузнать, когда кухарка собирается прошвырнуться в деревню. Но даже если не получится, спрячемся в конце улицы, и увидим, когда она выйдет. И тогда он останется один, и если он будет сидеть со своим Бетховеном или каким-нибудь другим бедолагой, он не услышит, даже если мы кричать будем. Это проще простого, и все так делают.

— И все же, — сказал я, — вовсе мне не улыбается, чтобы нас за этим поймали.

— Да кто ж нас поймает?! — говорит Морсон. — Говорю ж тебе, он будет дома один-одинешенек. И мы войдем, когда его Бетховен будем так греметь, что не будет слышно ни черта. А если этого концерта не будет, вопреки «Радио Таймс», мы туда и не пойдем.

— Я стараюсь быть осторожным и держаться подальше от всяких неприятностей, — возражаю я.

— Мы примем все меры предосторожности, — говорит Морсон. — У него вещички все наверху. Тебе нужно будет убедиться, что между шторами нету зазора, чтобы свет не пробивался наружу, прежде чем я его включу. А то он заметит его из окна, по отсвету на лужайке, и тогда пиши пропало. Меня ни разу еще не ловили. Поймают, только если не поостеречься, а я так уверен, нас ни за что не поймают.

— Если у него радио не будет на полную громкость, я входить не стану, — говорю я.

— Да я и сам не стану — говорит Морсон.

— Мне не очень хочется у него воровать, — говорю я.

— Мы только немножко вещичек возьмем, которые ему совсем без надобности, — говорит он. — Те, что лежат в комнате наверху, он никогда туда и не ходит, какие-нибудь серебряные штучки, которые ему ни к чему, а нам очень даже пригодятся. Я б тоже в это не ввязывался, если бы мы могли выкрутиться как-нибудь еще. Но уж коль мы не можем, это единственный способ.

И он говорит все это так, как если бы я уже с ним согласился, а я ему и говорю:

— А ты уверен, что старику Поттеру эти серебряные штучки ни к чему?

И Морсон отвечает:

— Совершенно уверен.

Тут я и говорю:

— Ну тогда ладно, так и быть, я пойду с тобой. Но ты уж позаботься, чтобы он все время слушал этого своего Бетховена.

— Идет, — говорит он. — У меня есть «Радио Таймс», и там написано, что завтра вечером будет полчаса этого Бетховена, как раз после ужина, и полагаю, кухарка вечером отправится в деревню. Но это мы отследим и удостоверимся, и только тогда пойдем.

В общем, мне не показалось, что тут что-то не то. Старику Поттеру серебряные безделушки без надобности, а нам — очень даже. В доме он будет один, а мы пойдем без ботинок, и радио будет на полную громкость, и он нас не услышит.

— А вдруг радио перестанет играть? — спросил я, чтобы уж все предусмотреть.

— Мы замрем и не будем двигаться, пока оно снова не заиграет, — сказал Морсон.

В общем, все вроде было хорошо, и настал следующий день, и мы с Морсоном спрятались в конце улицы, посмотреть, когда будет проходить кухарка. И она действительно прошла мимо нас с разницей в пять минут против того времени, что назвал Морсон. Мы спрятались за оградой и видели, как она идет мимо по направлению к деревне. Потом нам пришлось немного подождать, минут пятнадцать, пока начнется концерт любимого стариком Поттером Бетховена, и мы, услыхав музыку прямо с другого конца улицы, подошли к входной двери с ботинками в руках. Радио орало на полную громкость, и вроде все шло, как планировалось. Морсон первым направился в комнату, где были серебряные безделушки, а я подошел прямо к шторам и увидел, что они плотно задернуты. И потом включил свет. Я щелкнул обоими выключателями, потому что когда он закрыл дверь, нам показалось, что все шито-крыто, и нам все время было слышно играющее радио. В общем, мы сгребли все вожделенные серебряные штучки, рассовали их по карманам и выключили оба выключателя. Затем Морсон открыл дверь, так тихо, что она даже не скрипнула, даже если бы радио так не орало. И мы на цыпочках начали спускаться вниз. А там, у подножия лестницы, нас уже поджидал старик Поттер с винтовкой в руках, а радио так и продолжало играть. Ну, понятно дело, что мы могли сделать? И когда мы поняли, что он готов на самые крайние меры, мы сделали, как он сказал, и отправились вместе с ним в местное отделение полиции.