Барбара Хэмбли - Башня Тишины [лп]

Антриг, чья голова была прижата пистолетным дулом к сухому дереву столба, удивленно смотрел на послушника. Но при скупом свете синего огонька Джоанна видела, что лицо волшебника покрылось капельками пота.

— Я вообще не имею ко всему этому никакого отношения, — прохрипел Виндроуз.

Вдруг раздалось клацанье — Керис взвел курок.

— Ну, — угрожающе потребовал он, — отвечай, где теперь находится мой дед?

— Через минуту они явятся сюда и зададут этот самый вопрос уже тебе, — тихо ответил бывший кудесник, — если ты выстрелишь. А я тогда точно не смогу дать ответ на этот вопрос — ни тебе, ни им!

Джоанна оцепенела от ужаса — ей показалось, что вконец разозленный Керис сейчас все-таки возьмет и выстрелит. К тому же она видела искаженное гневом лицо послушника — он явно был готов на любой отчаянный шаг. Затем Керис бессильно опустил пистолет и отвернулся, глядя в затянутое бычьим пузырем окно.

Только тут девушка заметила, как Антриг испустил вздох облегчения.

— Послушай, Керис, — вмешалась Джоанна, — я не знаю, имею ли я здесь право голоса, к тому же я не знаю, почему схватили всех ваших волшебников и куда исчез твой дед. Но одно я могу сказать наверняка: этот Антриг — моя единственная надежда на возвращение домой!

Тут Керис повернулся к ней, и Джоанна увидела в его глазах нетерпеливый блеск — так блестят глаза человека, которому приходится выслушивать более слабого. Но Джоанна набрала в легкие воздуха и продолжила:

— Вообще-то я ничего не знаю об этой вашей Святой Церкви, но почему-то мне кажется, что если Антриг попадет в лапы этого епископа, то тогда он уж точно не сможет тебе поведать, где искать твоего деда. Я хочу сказать, что если бы я была епископом и захотела искоренить всех волшебников, то я бы не стала возвращать архимага обратно в Империю!

Повисла тишина — Керис обдумывал слова девушки, и глаза его загорелись иным огнем.

— Да, — сказал он тихо, — ты права, Джоанна! Церковь ни за что не захочет упустить такой шанс! — Затем послушник снова замолчал. Девушка поняла, что, несмотря на свою тренированность и стойкость в бою, ему до сих пор ни разу не приходилось обдумывать стратегию борьбы. Вздохнув, парень вытер рукавом рубашки вспотевший лоб — похоже, он перенапряг свои мозги.

— Простите меня за слабость, — сказал Керис виновато, — этот мир для тебя, Джоанна, наверняка так же странен и чужд, как твой мир был для меня!

«Наверняка, — возмущенно подумала девушка, — в моем мире нет Инквизиции и улицы не утопают в конском навозе! Конечно, у нас есть свои недостатки — разное страшное оружие, бомбы с ракетами, всякие коммунальные службы, которые работают спустя рукава…»

— Как сказать… — неопределенно заметила Джоанна, чтобы не молчать.

— Э-э-э… — начал было Керис, но вовремя спохватился — воину не положено жаловаться на жизнь. Затем он сказал: — По-моему, самое лучшее, что мы сейчас мы можем сделать, — это отправиться в город Ангельской Руки. Другие члены Совета…

— Уже арестованы или забились в норы! — докончил за него Антриг. Цепи на его руках тоненько позвякивали. — Наверняка епископ уже давно известила епископа города Ангельской Руки! А с регентом все эти аресты загодя согласованы!

— Ну тогда мы пойдем прямо к регенту, — упрямо сказал Керис, — ведь Нарвал Скипфраг — друг деда! Он наверняка замолвит перед регентом словечко за меня, и я смогу объяснить ему истинное положение вещей! А уж потом пусть Инквизиция попробует разобраться с нами! Или пусть разбирается с тобой!

— А! — видя такое упрямство, пренебрежительно сказал Виндроуз, бессильно прислонясь к столбу. — Но скажи, в чем заключается правда, которую ты хочешь донести до регента?

В свете луны было видно, как сжались губы Кериса.

— Правда, — тихо промолвил он, — это то, что Инквизиция сможет выжать из тебя. — Повернувшись к Джоанне, парень передал ей пистолет и сказал: — Присмотри за ним! А перед уходом я еще раз погляжу, что тут такое, — и, повернувшись, Керис направился в темноту внутренних комнат.

Антриг снова вздохнул и прислонился лбом к столбу, постукивая по дереву костяшками пальцев, — казалось, что он медитирует.

Держа пистолет наведенным на старого мага, Джоанна пододвинула перевернутый стул тяжелого резного дуба и уселась. Только опустившись на обитое кожей сиденье, она почувствовала, как устала за день. Помолчав, она вдруг поинтересовалась:

— Но если ты действительно волшебник, тогда почему же ты не разорвешь эти цепи, не сломаешь замки?

Виндроуз посмотрел на нее и устало улыбнулся:

— Я мог бы сделать это! И замки мне открыть не трудно! Но у Церкви есть свои маги. Как только я применю свою силу, они сразу же поймут, где именно я нахожусь! И тогда они не замедлят явиться сюда. А потом… — подумав, Антриг Виндроуз явно решил не говорить, что последует потом.

Джоанна положила ногу на ногу.

— Но ведь ты уже был пленником Церкви, — сказала она недоуменно, — с какой стати им браться за тебя именно теперь?

— Вообще-то я был пленником Совета Кудесников, хоть и под охраной Церкви. Архимаг… — тут отставной кудесник поколебался, а затем продолжил, архимаг боролся за мою жизнь, как лев!

— Это дедушка Кериса?

— Да, Солтерис Соларис, так его еще зовут!

Джоанна нахмурилась, подумала немного, а затем выпалила:

— Так это с ним ты скрылся из… из тюрьмы?

— Вовсе не с ним! — неожиданно тихо возразил Антриг. — Я вообще его там не видел! Он туда и не входил, — но при этом Антриг не смотрел девушке в глаза, и поэтому она почувствовала — лжет.

В воздухе снова повисла неловкая тишина. Стояла глубокая ночь, но холодно в помещении не было. Девушка вдруг почувствовала головную боль — от голода. Оно и понятно — кусок хлеба, овечий сыр и травяной настой, проглоченные десять часов назад, придают не слишком много сил. Так, подумала она, сейчас ночь, воскресенье. Тут же она вспомнила, как ей не хотелось выходить на работу в понедельник. Что ж, ее желание исполнилось.

Но выходить на работу ей не хотелось потому, что она знала: за нею следят. И вот теперь она здесь, с человеком, который следил за ней. Следил там, на работе, и в доме Гэри. Более того…

— Но почему? — тихо спросила она. — Почему я? Я уже спрашивала об этом раньше…

Антриг спокойно оглядел ее и отозвался:

— Дорогая моя Джоанна! Если бы только я знал это, я и сам бы чувствовал себя немного счастливее!

Вдруг Виндроуз предостерегающе поднял перехваченную цепью руку — какой-то звук в тишине этого разгромленного дома привлек его внимание.

— Что такое… — начала было девушка, но Антриг быстро поднес пальцы к губам, приказывая ей молчать. Джоанна тут же превратилась в слух, но сколько ни напрягала уши, услышать ничего, за исключением шороха листьев на ветру во дворе, не могла. Синий огонек Антрига погас, установилась непроницаемая тьма.