Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки [СИ]

Как только залпом выпила два стакана родниковой воды, озвучила мысли:

— Жду объяснений.

Сероглазый паренёк переглянулся с кем-то за моей спиной, дождался согласия, по-видимому, и начал объяснять:

— Моё имя — Тарье Айнар Энген, а находишься ты в Ледяных Чертогах.

Точно — секта! Иначе быть не может. И имя у паренька какое-то странное, несколько на норвежское смахивает — этим "Тарье", я знаю, знаменитого биатлониста зовут, Тарье Бё. Кстати, стреляет так себе, а бегает — ух!

— Она не верит, — произнесла женщина и подошла ко мне. Седая, будто невозможно старая, глаза чёрные, как бездонные колодцы. Но на лице ни единой морщинки, а в уголках бледных тонких губ прячется улыбка.

Злорадная улыбка.

— Моё имя — Кирстен, я Главная Прорицательница Ледяных Чертогов, — улыбнулась она и присела на край кровати. Я непроизвольно отодвинулась от неё подальше. — Можешь звать меня Кирой. Я помогу тебе вспомнить.

— Что вспоминать? Я помню, кто я такая, где я живу, учусь — этого предостаточно. Всё остальное — сущая нелепица и ерунда, вы оба выдумываете и пытаетесь затащить меня в свою секту, так ведь?

Сложив руки на груди, перевела злющий взгляд на ржущего Тарье. Что я такого сказала?

— Тяжёлый случай, — вздохнул он, переставая смеяться, аки бешеный конь. — Только не говорите, что при таком потрясении она сможет нормально учиться и соображать.

— Сможет, — кивнула Кира, не отводя от меня пытливого взгляда. — Вот сейчас выпьет чего-нибудь отрезвляющего и сможет. А пока-а…

Она прикоснулась холодной ладонью к моему лбу, уж больно горячему в сих Ледяных Чертогах.

— Так, ментальный щит я восстановила, физический убрала. — Прорицательница встала. — И не советую выходить за границы монастыря, моя дорогая Мгла, не то не поздоровится.

Тарье и Кира ушли, оставив меня наедине с самой собой.

Голова будто медленно наливалась свинцом — такой тяжёлой она становилась. Волосы — седые, длинные, почти что прямые — потеряли блеск. Кстати, а почему они седые? Я же была русой!

Неужели эти двое правы?.. И почему они назвали меня Мглой?..

Я напряглась, попыталась вспомнить хоть что-то, но получила только черноту перед глазами.

Чёрт! Проклятье! Как не вовремя!

И… мне было страшно. Очень. Находится одной в белых палатах — ощущение появляется, будто в морг готовятся отвезти.

Не знаю, сколько я просидела, не двигаясь и стараясь не потревожить память, как прямо в голове раздался мужской голос — незнакомый, но жутко приятный:

"Эль? Эль, ты меня слышишь?"

О боги, кто это?

Я притянула коленки к груди и испуганно сжалась у изголовья кровати.

"Эль?"

Сие имя нравится намного больше данного мне Кирстен, но страха, тем не менее, нисколько не убавилось.

"Лиза, ответь, пожалуйста. Я же знаю, что ты здесь".

Взглянув зачем-то на потолок, тихо ментально ответила:

"Кто… Вы?"

На границе сознания — тяжёлое дыхание. А потом, когда шок у собеседника прошёл, он сипло выдохнул:

"Ты издеваешься?"

Я? Да никогда в своей жизни. Особенно без надобности.

"Если ты сейчас же мне ничего не объяснишь…"

Но его прервала Кирстен, ворвавшаяся в палату смерчем — разгневанным, седовласым, неудержимым смерчем.

Бледную щёку обожгла пощёчина.

Обидно — за что?

— Никаких ментальных разговоров, маленькая Мгла! — взвизгнула Кира, потирая покрасневшую ладонь. — И не смей мне лгать, я всё равно всё узнаю! Ещё раз свяжешься с внешним миром — пойдёшь кормить мантикор!

Кажется, я поняла, с каким смыслом произнесла она эту фразу. "Кормить мантикор" означало только одно — "Им понравится человеческое мясо на завтрак/обед/полдник/ужин (нужное подчеркнуть)".

Прорицательница — или как они себя называли? — снова ушла, а ощущение чужого присутствия пропало. Наверное, она как-нибудь сумела обрезать ту призрачную связь, воцарившуюся между мной и неизвестным мне мужчиной.

Или всё-таки известным? Ведь он знает меня.

Вдруг воздух вокруг меня как будто загустел, превратился в кисель.

Очень странно, очень

"Нет ничего странного, хозяйка, — молвило… пространство? — Да, это я, Лихостенье. Неужели и меня не узнаёшь?"

Я сейчас и в Господа-бога уверую, не то, что в тебя, Лихостенье.

На миг мне показалось, что пространство будто воровато оглянулось на входную дверь, а потом укутало меня ещё больше.

"Я могу минут на пять-семь отправить тебя к Ро…хм, дракону, — зашептало оно. — Задержать Кирстен я попробую, она не узнает о твоей пропаже. Но вернуться тебе придётся — это раз, и больше ты отсюда даже мысленно (а сейчас ты именно сознанием уйдёшь) пропасть не сможешь — это два. Всё поняла?"

"Ага".

Лихостенье довольно муркнуло, и в следующую секунду я с негромким писком упала прямо на красноволосого дракона.

— Уй!

Кто из нас это сказал — так и не поняла, но тот факт, что меня держат за предплечья и буквально заставляют смотреть себе в жёлтые, почти что янтарные глаза — пугал.

— Давай по порядку! — рыкнул красноволосый.

Красив чёрт! Слишком красив! Интересно, а он мне друг или так… молодой человек?

— Я тебя не помню, — радостно сообщила я. — Я ничего не помню. Ну, кроме как моей жизни на Земле. Всего остального, чисто магического — не помню, амнезия у меня, капитальная. Ещё Главная Прорицательница Ледяных Чертогов сказала, что у меня полное выгорание. Что это такое?

Дракон застыл. Замер, как ледяная статуя, не шевелился ни йоты. А когда отмер…

— Лихостенье, отвлекись, пожалуйста, — приказал он и склонился к моим губам.

По телу будто разряд тока пробежался, я аж вздрогнула от неожиданности. Спина мурашками покрылась, а он всё продолжал сминать губы в поцелуе. Дразнил, успокаивал, приказывал остаться… Я не знаю, что ещё можно передать через поцелуй, но в данный момент я чувствовала все эмоции дракона. Все.

И я просто перестала существовать — мне было абсолютно, откровенно наплевать на Кирстен, на моё заточение, на моё проклятие. Главное, что сейчас рядом был он — и всё.

Я уверилась в мысли, что и тогда, до потери памяти, он мне нравился. Сильно. Но я отчего-то не подпускала его ближе. Боялась? Наверное.

Дракон оторвался от меня и спрятал лицо в ладонях. Надолго.

— Постарайся вспомнить, — наконец сказал он и взглянул на меня, сцепляя пальцы в замок. — Через три дюжины дней я попробую прийти в Чертоги.

Через три дюжины?

— Какое сегодня число?

— Седьмое эта… то есть, февраля. — В этот на мой непонимающий взгляд чуть усмехнулся: — В календаре магического мира тридцать, а не двадцать восемь дней.

Я посчитала в уме и изумлённо пробормотала:

— 13 марта. Мой день рождения. Ты знаешь?

— Конечно, я ведь тебя два года поздравить не мог. Сейчас представится прекрасная возможность. Не так ли?