Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки [СИ]

Я проснулась, задыхаясь и крича в подушку. Угол оной был оторван, перья грустно свисали вниз. Меня ощутимо затрясло — знакомый панический страх, эти жестокие панические атаки… Опять не уснуть, пока перед глазами перестанет темнеть, цветные мушки пропадут, а дыхание выровняется…

Села на кровати, зажала голову между коленей. Бабушка любила повторять эту фразу — "не бери грех на душу". Но почему она приснилась мне? И кто этот мужчина?

Попыталась вспомнить — не получается, только головная боль усиливается, и плакать хочется от вдруг нахлынувшего чувства одиночества.

Почему мне кажется, что вторую часть сна я уже видела?

Встаю…

Брожу по келье…

Порываюсь снять решётку с окна…

Внезапно торможу…

Меня останавливает нелепое шевеление на голове. Что за…?

Кидаюсь к зеркалу и…

— Мам-мочки! — С бешеным визгом прослеживаю, как часть волос, от секущихся кончиков до корней радостно приобретает рыжий цвет.

А вместе с ними приходят воспоминания. Малая часть, конечно…

— …но снадобье действует, чёрта с два, действует!

Почему волосы стали седыми, так и не вспомнила, но жутко обрадовалась рыжему, кудрявому чудовищу в отражении. К слову, кажется, в самый первый раз моего "экстренного перекрашивания", после озера Линь-Кэ у Рю-Тецуо, я была жутко зла на мировую несправедливость.

Каюсь. Возвращаю все свои тогдашние слова обратно!

Я счастлива!

Неимоверно!

— Error 503, - проскандировала я, уже ложась спать, укутываясь в одеяло и растягивая улыбку от уха до уха. — Service Temporarily Unavailable. Звезда в шоке, как говорит Зверев.

Мама, бабушка, дяди, сестра…

Как всё запутано!

И этот договор .

И Бешеная охота с Архаром во главе.

"Надо будет Джейсу всё-таки отдать должность", — мелькает последняя мысль-воспоминание, и я устало провалилась в очередной сон. Млин! То их нет, то вот они, по три штуки за раз!

Кларисса идёт мне навстречу, я ей. Её взгляд стеклянный, губы двигаются в непонятном шёпоте-говоре, она не замечает ни меня, ни себя, ни окружающей среды. В момент, когда мы должны были столкнуться, она неожиданно проходит сквозь моё тело, вытаскивая висящий на поясе меч, доставшийся от Повелителя Стихий, возможно именно от этого и оставшийся реальным.

Я разворачиваюсь, я кричу, я зову стихийскую принцессу по имени, едва ли не плача, но она всё идёт вперёд. Сестра идёт по направлению к фейри. Моей крёстной. Та держит в руках здоровенный пилум и загадочно ухмыляется, я задыхаюсь. Сестра жмёт плечами, отмахивается от невидимой мухи и размахивается. Секунда, вторая, третья… Я с затаённым дыханием слежу за ними, сошедшимися в неравном поединке. Пилум против меча? Вы издеваетесь?

Стараюсь успокоиться. "Всё нормально, — уговариваю себя я, — Клэри справится. Ей нет равных в ближнем бое". Сердцебиение приходит в норму, на лице появляется твёрдая, уверенная в своей правоте улыбка, и вдруг — крик. От его силы меня передёргивает, и я сама кричу. Клэри — моя Клэри! — падает.

А Карла ухмыляется, несмотря ни на что.

Где-то Наверху некоторое время назад.

— И что вы думаете?

— А что думать? Вон ту, черноволосую, младшенькую — к нам. Ликантроп-ирбис — расходный материал.

— Кровожадная! Почему именно её?

— Потому, что мойры показали мне нить жизни ликантропа. Коротка, малышка. Очень коротка.

— Будто бы Вы, мадам Мудрость и Война, никогда не чинили нити!

— Тогда, милорд Солнце и Стихи, называйте меня Ремеслом, а не Войной. Я не буду чинить её нить. Ни за что.

— О чём… О, как удивительно! И как она собирается наверстать всё упущенное и вернуть на круги своя нарушенное течение жизни других людей? Мы же, я надеюсь, поможем ей.

— Зачем, о Природа и Охота?

— Затем, сестра, что она сможет помочь той самой черноволосой и младшенькой справиться здесь.

— Не понимаю. От неё никакого толку. Младшая намного сильнее — всё-таки вампирские корни делают своё дело, — да и она более взвешена в своих решениях, что ли. Она более удобна. Ликантроп же неуправляема. Абсолютно.

— ТИХО! Он идёт сюда!

Через некоторое время…

— Да, Верховный, я понимаю.

— И ты прекрасно знаешь, что Демиурга убить нельзя.

— Да, Верховный.

— Тем более — внучку Мглы, внучку первоначала!

— Да, Верховный.

За углом…

— Слушай, может, всё-таки, поможем? Нашей Мудрости так давно от папочки не доставалось.

— Помолчи, Природа! Дай наконец-то вкусить сладость этого момента — о, мою сестру чихвостят! Как давно я ждал этого момента!

В Главном Храме…

— Ты переплетёшь нить судьбы и жизни ликантропа заново!

— Как? Это равносильно тому, что она заново проживёт все свои семнадцать с хвостиком лет!

— Сотри ей память. А потом восстанови. По кусочкам.

Когда все разошлись…

— Но с тем, что она расходный материал, дочь, ты, кажется, права…

Илзиэль Аррен Эллонд.

— Сегодня замечательный день! — завела песню Кирстен с утра пораньше.

Собрала она всех в сей "замечательный день" в удивительно раннее время — в половину пятого утра. Собрала, к слову, всех — и женскую половину, и мужскую. Но что первая, что вторая в данный момент друг от друга не отличались, зевали все от мала до велика, глаза слипались у каждого, а в голове вертелись слова, отнюдь не положительные и не благие.

Подпирая кулаком щёку, я сонно моргала и пыталась сфокусировать взгляд на тарелке со строганиной, которую Тан, он же Тарье, он же ледяной дракончик, он же гад чешуйчатый с удовольствием и незабываем грохотом поставил передо мной. У, скотина!

— Спасибо, милый! — улыбнулась я, сверкая глазами. — Мышьяка не положил? И даже цианистого калия не добавил? И раствора своей любимой фосфорной кислоты не прилил? Ты в порядке? Температуры нет? Давление, пульс в норме?

— Заткнись, рыжая! — буркнул он в ответ и подарил мне несильный подзатыльник, шлёпнувшись на рядом стоявший стул. — С праздником!

Сотни глаз (не хочу на два делить, пусть будут циклопами) с интересом уставились в нашу сторону. Я мотнула рыжей гривой.

Да, за последние десять дней моя память полностью восстановилась, цвет волос вернулся, а шея получила всего-то три удара от всемогущей госпожи Выдры.

— С каким праздником? — включила режим "блондинка" я. — Сегодня Пасха?

— Че-его?

Ага, не знаком. Это многое… позволяет.

Поехали по православным дальше.

— Хорошо. Рождество? Крещение? День преподобных Кирилла и Марии, родителей преподобного Сергия Радонежского? Явление Тихвинской иконы Божией Матери? Богоявление? Прощёное воскресение? Вербное воскресение? — завалила вопросами и расплылась в ухмылке, лишь завидев скисшую мину друга.

— Ты сегодня помолчишь?

— Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Ты же не еврей, — потом моргнула, зевнула и заявила: — Хотя кто знает.