Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки [СИ]

Я наконец-то смогла посмотреть в его глаза. Ы-ы-ы, ну что ж я такая дура-а?

— Я всегда тебе верил и, похоже, начал потакать капризам. Сейчас ты этим пользуешься и едва ли не командуешь мной.

— "Верил"? В прошедшем времени? — Я сама не поняла, как нижняя челюсть отвисла от изумления. — Хотя, ты знаешь… Правильно делал!

И произнесла заклинание сна. Дракон рухнул на кровать, вот только он не спал.

— Офигеть! — поражённо произнесла я, осматривая потерпевшего. — Он в несознанке! Это ж какой резерв надо было вкачать…?

Проректор вдруг заглянул в комнату:

— Ну? Что? Получилось? — как-то раздельно спросил он. — Ага, вижу. Действуй, Илзи, как задумывала. И вали отсюда! А я вместе с твоим Россом перекочую обратно в Раластр.

И, откланявшись, он с кряхтением взвалил ден Асмира на плечо, подозвал лису поближе к себе и телепортировался.

Я же приготовилась звать Лихостенье, мигом покрывалом накрывшее комнату.

Хорошо, что клыки остренькие. Клац! — и готова ранка на пальце.

Как только показалась алая капля крови, номер пошатнулся. Или гостиница пошатнулась. Не знаю. Но пригвоздило меня к месту капитально, я не могла ни шагу ступить — ни вперёд, ни назад, ни в стороны. На минуту я даже запаниковала, серое вещество с упорством, достойным винторогого козла Кавказских гор, стало выдумывать одну вероятность моей кончины за другой.

Однако, я ждала.

Ждала долго, минут пятнадцать точно прошло, но по их истечению я начала замечать странные вещи — дом будто состарился на век-другой. Обшарпанные стены, прогнивший пол, опорные балки, опасно свисающие с потолка. И всё это было жутко обгорелым! Создавалось впечатление, будто здесь день, а может, и два бушевал пожар немыслимой силы.

Кажется, я поняла, почему Росс назвал гостиницу призрачной. Во-первых, и без помощи Лиха я слышала подозрительное заунывное пение давно погибших людей; во-вторых, некоторые из предметов были сизо-белыми, будто дымчатыми; ну, а в-третьих… В-третьих, на противоположной стене висела картина маленькой, очень красивой, златокудрой и голубоглазой девочки. Плачущей. В жёлтом платьице, с букетиком синих-синих незабудок в левой ручке, она выглядела настолько беззащитно и невинно, что воистину настоящие капли крупных, солёных слёз портили всё впечатление.

Но самое удивительное — картина была нетронута огнём.

Лишь взглянув в небесно-голубые глаза, я будто вернулась на несколько лет назад.

Пришла недовольная мысль: "Магия крови, магия крови… Фиг вам на палочке, а не магия крови".

Дом — не самое опасное для запустившего заклинание ликантропа.

Куда хуже оказаться в центре своих же кошмаров и страхов, кои и нужны призракам.

Или той самой девочке с картины? Но рассуждения оставлю на "потом".

Помните, не так давно я рассказывала о своём первом наставнике? В особенности о том, как он любил наказывать провинившихся? Что ж, я настолько неудачница, что встретиться лицом к лицу с мёртвым наставником для меня оказалось плёвым делом.

— Ты! — прошепелявил он, подлетая ближе ко мне. — Живая! И даже счастливая!

— Мастер Кайроф?! — Я попятилась. — Простите за нескромный вопрос, но что Вы здесь делаете?

— Я? Я здесь умер, неблагодарная дрянь. — Призрак, видимо, ещё вреднее и злопамятнее человека оказался.

С этого момента поподробнее, пожалста, я записвую.

— Когда, если не секрет?

Призрак бывшего наставника блеснул серыми глазами.

— Семь лет прошло.

Моргнула.

— А вот эту девочку Вы не знаете? — ткнула пальцем в картину.

— Нет, знаю. — Фух, хорошо, от меня отвлёкся. — Я точно помню, что в день моей смерти видел её призрак. Кстати, в этой же комнате.

Подавилась слюной. Чего-чего?

— Она появилась вон оттуда, — махнул Кайроф рукой в сторону свисавших балок. — И комната была такая же — обгоревшая, я имею ввиду. А перед тем, как умер, девочка сказала всего одно предложение: "Мне нужно чем-то питаться, извините".

Он схватился за голову, покачался влево-вправо и, взвыв, как раненый зверь, исчез в серебристом облачке.

— Получается, Вы тоже были ликантропом, мастер Кайроф, — невесело усмехнулась я.

Вот я влипла.

Ноги будто приросли к полу, двигаться не имело смысла. И я услышала до жути знакомый голос:

"Вспомни, кто ты".

Мгла… Люан-Тиалас… Просто Людмила Истомина…

Бабушка!

"Вспомни, внуча, кто ты!" — вновь приказала ба.

Кто я? Я — это я, Илзиэль Аррен Эллонд, полноправная арана Алмодрая.

"Разве? — насмешливо вопросила ба. — Подумай хорошенько, внуча, у тебя всего одна попытка".

Надо произнести вслух?

"Конечно!"

Прикрыла глаза, уходя в себя, как при медитации.

А, действительно, кто я такая? Я не эльфийка — себя я таковой не воспринимаю, я не Демиург — я всего лишь на четверть богиня, так что это просто слова. Я не принцесса, не фейри, не валькирия. Я даже не чистый оборотень!

Кто я…

Эврика!

— Я - Истомина Лиза, внучка богини Мглы, ведьма Русского и Японского Ковенов, полных семнадцати лет от роду, на треть — человек, на треть — ирбис, на треть — дракон-левиафан. И будет моё Слово твёрдо и крепко, как я сказала — так и будет.

Последнее что я запомнила перед кромешной темнотой — маленькие, крепкие ручки, обнимающие мою шею и шепчущие: "Спасибо".

Голова девчонки доверчиво лежала на моём плече, Лихостенье крушило всё вокруг, дом складывался, как карточный, а мы вдвоём не шевелились.

Пить!

Открыть глаза!

Начать двигаться!

Понять, куда я попала!

Кстати, а как меня зовут?

Мысленно усмехаюсь — ну, совсем тихо шифером шурша, крыша съехала вообще не спеша. Зовут меня Лизой — это точно, а вот где я — совсем другой вопрос. И какого дьявола здесь воняет восточными ароматическими палочками, или как их правильно называют?

Вишня! Ваниль!

О боги…

— А Вы уверены, что она очнётся? — внезапно спросили над моей головой.

— Уверена. Прислушайся, как она дышит — она уже нас слышит, — ответили ему.

Я с трудом разлепила глаза. Всё, можно выдавать медаль — интересно, сколько я в несознанке валяюсь, никто не подскажет, м?

— Как удивительно! — воскликнула женщина. — У неё амнезия при полном магическом выгорании! Как она выжила?

Какая магия? Какая амнезия?

Секта, что ли?

Взору предстали абсолютно белые палаты. Больница? Не-а, слишком всё… старомодное, почти что из восемнадцатого века. А ещё было очень холодно.

На меня взглянули тёмно-серые глаза.

— Здравствуй, соня, — поприветствовали они. — Ты как?

Кхм, конечно, к сим тучам прилагалось и всё остальное — симпатичная мордашка, серебряные короткие волосы, накаченная фигура. Но я заметила только глаза — ни у кого таких не видела.

— Пить… хочется… — сипло выдала я и закашлялась.