Ли Брэкетт - Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы)

Старк кивнул. Он не стал объяснять Хельви свойства электрических и электронных колебаний, но самому ему стало ясно, каким образом лхари держат своих рабов взаперти. Ошейники действуют как проводники, возможно, тех же самых лучей, которые генерировались в ручном оружии. Когда раб пересекает невидимую пограничную линию, включается силовой луч.

Границы оказались достаточно широкими. Они проходили вокруг города и захватывали порядочный кусок леса за ним. Раб не мог спрятаться среди деревьев: луч выслеживал его и здесь, а беглеца ждало такое наказание, что желающих рисковать почти не находилось.

Поверхность, разумеется, была полностью под запретом. Единственным неохраняемым местом оставался остров, на котором располагалась центральная энергетическая станция. Рабам иногда разрешалось бывать там ночью. Лхари заметили, что рабы живут дольше и работают лучше, если иной раз подышат воздухом и посмотрят на небо.

Старк не раз совершал подобное паломничество с другими рабами. Они должны были подняться из красных глубин через полосы огня, где проходили течения, через облака малиновых искр и через мрачные штилевые пятна, похожие на лужи крови. Толпа белых призраков, закутанных в пламя, поднималась из своих могил, чтобы вкусить немного утраченного ими мира.

Они так уставали на работе, что у них едва хватало сил вернуться в барак. Но желание снова пройти по земле, избавиться от вечной малиновой тьмы и давления на грудную клетку и увидеть жаркую синюю ночь Венеры, вдохнуть аромат цветов, принесенный ветром, было сильнее усталости.

Они пели там, сидя на камнях, и смотрели сквозь туман в сторону берега, которого никогда больше не увидят. Это их пение и слышал Старк, когда корабль Мальфора входил в залив — бессловесный крик скорби и утраты.

А теперь он сам оказался здесь, устраивал поудобнее Зерит и присоединял свой низкий голос к общему упреку богам.

И пока Старк сидел, завывая, как истинный дикарь, он изучал энергетическую установку — приземистый блокгауз. В те ночи, когда приходили рабы, блокгауз охранялся шоковым излучением. Попытка захватить строение означала верную смерть.

Старк сразу же отказался от этой идеи.

Но не было ни секунды, когда бы он не думал о побеге, однако он был достаточно искушен в игре, чтобы биться головой о каменную стену. Как и Мальфор, он предпочитал ждать.

С появлением Старка Зерит и Хельви заметно изменились. Хотя они никогда не говорили об освобождении, но печать безнадежности исчезла с их лиц. Старк ничего им не обещал, но Хелъви давно знал его, а девушка чувствовала больше, чем понимала.

Однажды днем, когда работа была закончена, из красной тьмы появилась улыбающаяся Варра и поманила Старка. Сердце его дрогнуло. Не оглядываясь, он отошел от Хельви и Зерит и направился к Варре по тихой, широкой улице, ведущей к лесу.

Они оставили далеко позади величественные здания и шли теперь среди деревьев. Старку очень не нравился лес.

Город был тоже плох, но он был мертвым, а в этих громадных деревьях было что-то страшное, пугающее. Они стояли, как толпа мертвецов, украшенных с помощью погребального искусства. Они качались и шелестели под взмахами свивавшихся огней, их ветви склонялись под этой ужасной пародией на ветер. Старк все время чувствовал себя здесь пойманным в ловушку, задушенным жестокими лианами и листьями.

Однако он шел, а Варра скользила между громадными стволами, как серебряная птица, и, видимо, была счастлива.

— Я часто приходила сюда, как только подросла. Этот лес — чудо. Здесь я могу летать, как мои соколы.

Она засмеялась, воткнула в волосы золотой цветок и снова побежала, сверкая белыми ногами.

Старк последовал за ней. Он понимал, что она имела в виду. Здесь, в этом странном море, достаточно было одного движения, чтобы взлететь или всплыть, потому что давление балансировалось с весом тела. Было что-то захватывающее в том, чтобы подняться над вершинами деревьев, пронестись сквозь перепутанные лианы и вновь взмыть вверх.

Варра играла со Старком, он это знал.

Кровь его бунтовала. Он легко мог бы схватить Варру, но не делал этого. Он только обгонял ее время от времени, показывая свою силу и мощь.

Они стали двигаться быстрее, и шлейфы тусклого пламени тянулись за ними: черный сокол охотился за серебряной голубкой в лесах грез.

Однако голубка выросла в орлином гнезде. Старк наконец устал от этой игры.

Он схватил Варру, и они медленно поплыли в этом удивительном невесомом полете.

Ее первый поцелуй был ленивым, поддразнивающим, любопытствующим. Потом она начала целоваться иначе. Ярость, чей жаркий огонь полыхал в душе Старка, вдруг вспыхнула с новой силой и превратилась в неудержимый порыв желания. Он грубо и жестоко сжимал Варру, а она беззвучно смеялась, и объятия ее были столь же неистовы, а губы подобны горькому ядовитому плоду, чей сок сковывал тело мучительной судорогой.

Наконец она разжала руки и села на широкую ветку, прислонившись к стволу гибкой спиной. Она смеялась, и глаза ее, как и глаза Старка, были яркими и жестокими. Он сел у ее ног.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он.

Варра улыбнулась. Она не привыкла уходить от прямых ответов, она ничего не боялась. Она была крепка, как только что закаленный клинок.

— Хорошо, Дикарь. Я все расскажу тебе.

Он с изумлением взглянул на нее:

— Как ты меня назвала? Откуда ты знаешь это имя?

— От Ларраби. Он все рассказал мне. Что ж, эта кличка тебе подходит. — Тут Варра склонилась к его уху: — Вот что я хочу от тебя: убей Эджила, его брата Конда и Бора тоже. Когда он подрастет, то заткнет своих братцев за пояс. А впрочем, если тебе претит убивать ребенка, это я могу сделать и сама. Впрочем, Бор не ребенок, а маленькое чудовище. Ну а бабушка не вечна, и без моих кузенов она мне тоже не угроза. Треон вообще не в счет.

— А если я сделаю это, что тогда?

— Свобода и я. Ты будешь вместе со мной править Шара-аном.

Старк насмешливо прищурился:

— Надолго ли, Варра?

— Кто знает? Да это и неважно. Время покажет. — Она пожала плечами. — Кровь лхари истощилась, пора влить в нее свежую струю. Наши дети будут править после нас, и они будут людьми.

Старк громко захохотал:

— Мало того, что я раб лхари, я должен стать заодно и палачом, и племенным быком! — И он резко повернулся к девушке: — А почему я, Варра? Почему ты выбрала меня?

— Я же говорила: ты первый мужчина, которого я увидела с тех пор, как умер мой отец. Кроме того, в тебе что-то есть. — Она лениво потянулась и тихонько шлепнула его по губам. — Я вижу, Дикарь, тебя не прельщает моя любовь? Ты не хочешь жить со мной?

Она и манила, и отталкивала, эта серебряная ведьма, сверкающая в тусклых огнях моря, полная то злобы, то дикого веселья. Старк привлек ее к себе.