Ли Брэкетт - Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы)

Он направился к Харре, двигаясь легко и небрежно, словно осталось еще одно дело, с которым необходимо докончить.

Харра наблюдал за ним. Даже сейчас он не мог поверить в услышанное. Он вспомнил, что давно слышал, как называли андроидов, — Келин произнес эти слова. «Рабы, зверюшки, большие удивительные игрушки». Создания, синтезированные из химической протоплазмы, сформованные в вакуумных танках, они обретали разум при помощи потока загадочных космических лучей, приходящих из внешней Вселенной.

Первоначально их создавали для работ, с которыми человек не мог справиться в силу своей хрупкости и уязвимости: для выполнения опасных заданий, для экспериментов с давлением и радиацией, для сбора данных из тех мест, куда человек не мог проникнуть, для долгих, тяжелых и утомительных работ, которых нервная система человека не могла вынести.

Человек поработал лучше Природы. Андроиды не нуждались ни в пище, ни в воде, ни в воздухе. Достаточно было ежегодно заправлять их порцией химикалий. Легкие были в зачаточном состоянии, служа лишь функции речи. У них отсутствовали сложные внутренние органы, которые так легко повредить, а жесткий кожный покров не поддавался практически никакому воздействию.

И потому, что им придавали облик, близкий к совершенному, потому, что они обладали мощью, изяществом и выносливостью, превосходящими способности человека, их использование все ширилось. Исполнители и организаторы, домашние слуги, блистательные элементы светской жизни. Вещи. Предметы, которые можно купить и продать, как машину. Но их это перестало устраивать.

Глаза Келина пылали от ненависти. В своем величии он был неотразим, как ангел смерти, и, глядя на него, Харра осознал горькую правду — ту истину, которую, умирая, до последнего вздоха пытался опровергнуть землянин. Люди постарались на славу. Они создали тех, кто унаследует Вселенную.

— Подождите, — снова сказала Маритт.

Но на сей раз Келин не остановился.

Маритт преградила ему дорогу, заслонив собой беззащитное тело Харры.

— Я заслужила это право, — сказала она. — И я требую его.

— Этот человек должен умереть, — бесстрастно ответил Келин, продолжая надвигаться.

Маритт не шевельнулась, и, прикрытый ее спиной, землянин вытащил нож. Он был бесполезен, но Харра не мог предстать перед мясником, не сделав даже попытки сопротивления. Глядя в лицо Келина, он внутренне содрогнулся.

— Этот человек уже оказал нам огромную помощь, — заговорила Маритт. — Может быть, спасая меня, он спас всех нас. — Она показала на разбросанные тела. — Мы связаны с ними, и то, что нам предстоит, на скорую руку не сделаешь. На Камаре нам нужно обзавестись снаряжением — металл, инструменты, химикалии, много чего. Если мы станем искать сами, то рискуем стать опознанными. Но если у нас будет агент, посредник... — Она помолчала и добавила: — Человек.

Келин наконец остановился и стал слушать. Один из стоящих в стороне людей — почему-то Харра не мог их воспринимать иначе как людей — подал голос:

— Об этом стоит подумать, Келин. Мы не можем проводить все время на площадях, выслеживая шпионов.

Келин бросил взгляд на землянина поверх белого обнаженного плеча Маритт.

— Довериться человеку? — И засмеялся.

— Есть способы предостеречься от предательства, — сказала Маритт. — И ты их знаешь.

— Так и есть, — эхом отозвался тот андроид, что уже говорил.

Играя с ножом, Келин продолжал молча смотреть на Харру.

— Черт с вами со всеми, — хрипло сказал Харра. — Никто даже не спросил у меня, хочу ли я предать своих соплеменников.

Келин пожал плечами.

— Ты легко можешь составить им компанию, — сказал он, посмотрев на трупы.

Повернувшись, Маритт взяла Харру за руку. От ее прикосновения по телу опять прошла странная дрожь, но на этот раз чувствовать ее было приятно.

— Смерть, на которую ты напрашиваешься, рано или поздно не минует тебя. Но задумайся, землянин. Может, и на нашей стороне есть правда. Так что не торопись умирать, подожди немного.

Она не изменилась, подумал он. Ее маленькие белые ножки, которыми она рядом с ним месила пыль Камара, ее голос, которым она говорила с ним, залитая лунным светом, — все осталось точно таким же. Только глаза у нее изменились.

Ее глаза и он сам, ибо теперь Харра знал. И наконец вспомнил.

Он понятия не имел, кого обнимал, кто был в кольце его рук — ребенок, женщина или чуждое, пугающее своей непонятностью создание. Но она была само очарование, и он не мог позволить ей исчезнуть.

Харра набрал полную грудь воздуха. От красоты глаз, которые искали его взгляда, невозможно было оторваться, и в них стояли такая горечь и такая боль, что их невозможно было вынести.

— Хорошо, — сказал он. — Я подожду.

Оставив за собой долгий путь по плато Камара, они углубились в джунгли, охряное море которых жадно поглотило их. Они шли по узким тайным тропам, доступным только аборигенам — или андроидам.

Харра, которого буквально тащили по головокружительным кручам, наконец отчетливо осознал все несовершенство своего человеческого организма. Он был предельно измотан, у него мучительно ныли все кости и стонали нервы. Но Маритт, хрупкая и изящная, не нуждаясь в помощи, перепархивала через провалы, как маленькая белая птичка, и не чувствовала усталости.

Как-то во время очередного спуска Келин остановился, легко, без усилия удержав Харру от падения с высоты тысячи футов в пустоту, во тьме которой лишь неслись луны.

Улыбнувшись, он сказал:

— За нами Идет Ток. Он боится, но идет за тобой.

Но Харра был так напуган, что его это не тронуло.

Наконец они остановились в чаще джунглей Ганимеда: четверо андроидов и человек с Земли. Сквозь сплетение ветвей и цветущих лоз били струйки пара какого-то скрытого гейзера, в тепличной духоте которого растения буйно шли в рост. В горячем воздухе висели едкие запахи серы и гниения.

Застыв на месте, Келин прислушался. Он несколько раз сменил позу, словно нащупывал направление движения. Затем решительно тронулся с места, и остальные последовали за ним. Все молчали. Никто не объяснил Харре, ни куда они идут, ни зачем.

Рядом с ним держалась только Маритт, и, когда время от времени он ловил ее взгляд, она улыбалась, и в улыбке ее была задумчивая грусть, как в далеких отзвуках музыки. Харра испытывал к ней ненависть, потому что был измотан, залит потом и каждый шаг давался ему с болью.

Он надеялся, что Ток продолжает следовать за ними. Его как-то успокаивала мысль, что это мохнатое создание беззвучно сопровождает их; джунгли были его домом, и он был частью их. В Токе не было ничего человеческого. Но он тоже мог чувствовать боль, испытывать страх и усталость. Они с Харрой были братьями по крови.